Бранница прибыли милиционеры. Старший команды милиционеров Гладкий потребовал от Хижняка сдачи оружия, но бандиты убили Гладкого и милиционеров и скрылись. В 1922 г. по ходатайству местного населения Хижняк и его союзники снова были амнистированы и вернулись в село. Спустя некоторое время, летом 1922 г., в Бранницу прибыл из Киева некий Лука Артеменко, представившийся мелким торговцем. Он познакомился с Хижняком и тайно сообщил ему, что имеет связь с членом «Центрального повстанческого (петлюровского) комитета», который поручил распространить несколько прокламаций с призывом создавать в селах повстанческие группы. Хижняк принял прокламации и обещал организовать антисоветскую группу в селе. Собрав «старых друзей» (бывших бандитов) и сочувствующих им (10 человек), Хижняк ознакомил их с прокламацией. Бандиты решили создать в Браннице подпольный повстанческий комитет. Председателем комитета избрали Филиппа Цареня, а во главе повстанческого отряда поставили Хнжняка. В то время неподалеку от Бранницы скрывался прибывший из-за границы петлюровский организатор Иван Назаренко. Хижняк и Артеменко связались с Назаренко, и тот включился в работу повстанческого комитета. Заговорщики добыли пишущую машинку, издавали прокламации, заготовляли оружие. О существовании петлюровской организации в Браннице стало известно чекистам. В апреле 1923 г. в село прибыл отряд ГПУ, которому удалось арестовать членов организации. В октябре 1924 г. бандиты предстали перед Черниговским губернским судом. Хижняк, Артеменко и двое самых активных их сподвижников были приговорены к расстрелу. Но советские власти вновь проявили к ним снисходительность: расстрел был заменен лишением свободы сроком на 10 лет.
Бывали случаи, когда крестьяне самосудом расправлялись с бандитами. В свое время в Елисаветградском уезде свирепствовала банда, совершившая много жестоких преступлений. Вожак банды, бывший подпрапорщик Галка, собственноручно расстрелял в деревне Ивановке 15 крестьян, отказавшихся вступить в его отряд. В 1924 г., когда банда Галки была ликвидирована и ее амнистированные участники возвратились в деревни, местные жители расправились с ними самосудом.
В январе 1925 г. в Киевском губернском суде рассматривалось дело Андрея Чмеля, Генриетты Ган и других, совершивших преступления в Киевском уезде в 1921—1922 гг. Один из главных обвиняемых, двадцатилетний Андрей Чмель, проживавший в селе Боярки Киевского уезда, воспитанный в духе украинского национализма, мечтал об активной политической деятельности и искал связей с петлюровской организацией. Он познакомился с появившимся в селе бывшим петлюровским сотником Косарем (Дранником), прибывшим из-за кордона. Затем он обратился за содействием к учительнице Генриетте Ган, муж которой, петлюровец Винник, в свое время был расстрелян Чрезвычайной комиссией за антисоветскую деятельность. Ган продолжала антисоветскую деятельность покойного мужа. Будучи знакома с уже упоминавшимся членом «унровской контрразведки г. Киева» Николаем Афанасьевым, она решила связать с ним своего бывшего ученика Чмеля, который охотно согласился осведомлять петлюровскую контрразведку о состоянии повстанческого движения на селе.
Чмель явился к Афанасьеву вместе с Косарем. Афанасьев дал им задание – создавать петлюровские ячейки в Киевском уезде. Выполняя это поручение, Чмель собрал в своем селе близких ему молодых людей. Так в Боярском районе появилась петлюровская ячейка. Была избрана руководящая «тройка» во главе с Чмелем. Один из членов ячейки, Проценко, раздобыл типографский шрифт и организовал типографию, в которой можно было печатать прокламации. Ячейка связалась с оперировавшей поблизости бандой Гаевого и оказывала ей содействие, информируя о расположении советских воинских частей и т. п.
Между тем Косарь, получивший вскоре через Афанасьева от петлюровского «Центрального штаба» назначение на пост «начальника повстанческого района», объединявшего повстанцев Киевского и Радомысльского уездов, создавал петлюровские ячейки в других районах.
В октябре 1921 г. в связи с готовившимся «тютюнниковским рейдом» на Украину Косарь поручил учительнице Ган выехать за границу, вручить петлюровскому эмигрантскому руководству доклад о деятельности организации, получить средства для работы и указания. Задание Ган выполнила. Она нелегально перешла границу, пробралась во Львов, передала доклад, получила шифровки, деньги и все это, возвратившись, вручила Косарю.
Вскоре, однако, последовали ликвидация «унровской контрразведки г. Киева», арест Афанасьева, поражение банды Гаевого, провал «тютюнниковского рейда». Деятельность организации замерла. Весной 1922 г. бояркская ячейка вновь ожила: Чмель напечатал прокламацию, призывавшую крестьян не платить продналога, сопротивляться изъятию церковных ценностей в пользу голодающих. Но осенью 1922 г. ячейка окончательно распалась. Андрей Чмель выехал из Боярки и стал скрываться то в Житомире, то в Киеве под фамилией Крыжановского. Генриетта Ган бежала в Уманский уезд, затем на станцию Вапнярка и в конце концов была арестована в июне 1923 г.
Чекисты привлекли по этому делу к судебной ответственности 12 человек. Суд состоялся в январе 1925 г. К этому времени политические настроения большинства участников петлюровской ячейки Боярского района изменились. Андрей Чмель заявил на суде, что давно уже разочаровался в петлюровском движении и в настоящее время является врагом петлюровщины, которая не имеет никаких корней в крестьянстве. Генриетта Ган, оказывавшая раньше вредное влияние на своих бывших учеников, заявила на суде, что готова «признать свои преступления перед народными массами». В таких условиях Киевский губернский суд вынес приговор, по которому 2 подсудимых оправдал, 6 приговорил к условному наказанию. При этом суд ходатайствовал перед ВУЦИК о полном помиловании Чмеля; лишь Генриету Ган и еще 2 обвиняемых суд приговорил к лишению свободы сроком на 5 лет.
В июле 1922 г. Одесскому губернскому отделу ГПУ стало известно, что в Одессу нелегально из Румынии прибыл какой-то видный антисоветский деятель. Чекисты установили за ним наблюдение и вскоре арестовали его. Это был командующий южной группой войск УНР полковник А. А. Гулый-Гуленко.
Гулый-Гуленко заявил на следствии: «Анализ всех событий привел меня к той мысли, что дальнейшая вооруженная борьба с Советами бесполезна и бессмысленна. Слишком уж жалкую роль мы играли во время последнего восстания, нанося непоправимый вред украинскому народу». Так от петлюровщины отошел один из видных ее деятелей.
Наконец потерпел крушение и ближайший сподвижник Симона Петлюры, командующий антисоветским «рейдом» генерал-хорунжий Юрий Тютюнник. В середине 1923 г. он вместе с несколькими другими эмигрантами нелегально прибыл на Украину для подпольной работы в созданной им новой петлюровской организации – «Высшем военном совете». Пробыв несколько месяцев на родине, Тютюнник убедился в тщетности своих усилий продолжать борьбу с Советской властью и решил сдаться. В письме на имя В. П. Затонского он писал: «Тяжким путем я пришел к уверенности, что властвующие на Западе силы способны только угнетать украинский народ, а не помогать его освобождению. Эти силы, используя легкомысленные и окончательно деморализованные элементы нашей эмиграции, думают только о своем благополучии. Поскольку деморализованность эмиграции дошла до наивысшей степени, для меня стало понятным, что будущее Украины выковывается здесь, на Украине. Прошло уже несколько месяцев, как я перешел кордон и, находясь на территории УССР, изучаю действительное положение. В первую очередь меня интересовала природа власти на Украине. В том, что эта власть является властью рабочих, я никогда не сомневался, но является ли она украинской властью, в этом у меня были сомнения, а в свое время даже уверенность в противоположном». Ознакомление с украинской действительностью и с характером Советской власти на Украине убедило Тютюнника в том, что он заблуждался. «Сейчас на Украине, – писал он Затонскому, – украинская власть».
Украинское советское правительство поручило ГПУ УССР проверить искренность заявления Тютюнника и его группы, ходатайствовавших о помиловании. Тютюнник представил такие доказательства: сдал весь архив петлюровского «штаба», вызвал свою семью на Украину и т. п. ГПУ УССР дало заключение о возможности применения амнистии. 28 декабря 1923 г. Президиум ВУЦИК удовлетворил ходатайство Тютюнника. Были амнистированы и другие петлюровские деятели, и среди них известный украинский националистический деятель, бывший председатель Центральной рады профессор М.С. Грушевский, выразивший желание заняться в Киеве научной работой. Юрий Тютюнник вскоре опубликовал мемуары, в которых рассказал о роли польских разведывательных органов в петлюровском движении. Впоследствии, однако, Тютюнник вновь занялся преступной деятельностью и был наказан.
