обращал внимания.
Тварь, созданная черным колдовством Джилинера, обладала нечеловечески острым слухом и разобрала каждое слово, сказанное на берегу.
Женщина, которую приказано убить, собирается к Обманным горам.
Второй не помнил, что некогда — до погребального костра — он был Подгорным Охотником. Но и не удивлялся тому что в памяти всплывали сведения о Подгорном Мире, позволяя выжить в этих невероятных краях. Просто принимал все без размышлений.
Как не вовремя появился дракон! Без него женщина была бы уже мертва. Спутник-человек не смог бы защитить ее. Но дракон... тут надо подумать...
(Второй, в отличие от Первого, время от времени пытался думать. Иногда это у него даже получалось.)
Ясно было одно: приказ господина необходимо исполнить. Женщина должна умереть, как недавно умер силуранский прорицатель.
Но сейчас придется иметь дело не со старикашкой, который скончался от ужаса, увидев в двух шагах самого себя. Между жертвой и Вторым стоял дракон.
Но нельзя разгневать господина — это страшнее, чем иметь дело со всеми драконами Подгорного Мира. Придется идти за жертвой к Обманным горам. Женщина должна умереть.
24
— До чего же нам не повезло, что Нуренаджи стал наследником силуранского престола! — сердито сказал Джангилар. — Если Нуртор умрет... думаешь, Нуренаджи будет свято соблюдать мир с Грайаном?
— Это так же трудно себе представить, как тролля в бане, — кивнула Нурайна.
Король и его сестра сидели в полутемной комнате, окна которой были закрыты ставнями. Сквозь щели в ставнях пробивались полосы света. Жрецы, предсказывающие погоду, в один голос заверяли, что день будет прекрасным — теплым, солнечным. Хорошо бы, а то ведь сегодня весь Джангаш, побросав дела, столпился вокруг Храма Всех Богов. Шутка ли — два короля будут свершать совместное жертвоприношение!
Потому-то Джангилар изнывал взаперти среди старинной мебели, потертых ковров, нелепых ваз и оружия по стенам (причем молодой король, изнывающий от скуки, уже успел внимательно рассмотреть каждый нож). Предполагалось, что Джангилар перед торжественным обрядом предается возвышенным размышлениям и очищается душой. Это уединение с королем могли разделять лишь родные по крови — и Нурайна торчала здесь, горько жалея о зря потраченном времени.
Вчера, во время вечерней трапезы, пока звучали длинные речи, которые никто не слушал, пока два короля, восседая рядом за столом, вполголоса беседовали о дворцовой коллекции оружия, Нурайна успела выяснить, кто из приближенных Нуртора будет заниматься разработкой мирного договора. И теперь ей не терпелось заняться въедливым, доскональным обсуждением всех его статей — от вопроса о дорогах через Чернолесье и до размера пошлин на товары, идущие через Силуран в Урхавен...
Вместо этого сиди взаперти, просветляйся душой за компанию с братом... Утешает лишь зловредная мысль, что где-то в другом крыле старого дворца вместе с Нуртором скучает Нуренаджи, не может пакости устраивать...
Нурайна рассеянно подставила ладонь под солнечную струйку и нахмурилась. В памяти снова всплыл тяжелый, недобрый сон. Как вскинулась она тогда над подушками! Как прижала к груди до боли стиснутые кулаки! Как устремила взор в темноту, чуть рассеянную огоньком маленького светильника! Как засуетились вокруг встревоженные, заспанные служанки, уговаривая успокоиться, глотнуть кисленького ягодного отвара и спать дальше...
Но как уснешь, если перед глазами то же, что и сейчас: широкие ступени Храма Всех Богов, смятенная толпа, негодующие придворные, багровый от гнева Нуртор... И Джангилар — еще сверкает глазами от ярости, но уже приходит в себя, начинает понимать, что натворил. И тело у ног грайанского короля: русобородый молодой парень то ли мертв, то ли оглушен жестоким ударом. Кровь струится среди мягких завитков бороды, пачкая вышитого на груди альбатроса...
Какой неприятный сон! С чего он привиделся? Конечно, Джангилар своенравен и горяч, но чтобы распускать руки!..
Женщина покосилась на крепкие руки брата, на золотой перстень с большим рубином. Если таким — в висок...
Ну зачем мучить себя из-за глупого сна? Наяву-то, храни Безликие, все хорошо! Силуранская столица встретила гостей торжественно и пышно, Нуртор с Джангиларом как-то сразу нашли общий язык...
Словно прочитав ее мысли, король сказал задумчиво:
— Племянник, положим, дрянь, но дядя — человек неплохой. А какую коллекцию оружия собрал — просто завидно! Ах да, ты слыхала: у него украли боевой топор, принадлежавший еще Гайгиру?
— Что-то мне рассказывали... — подняла голову Нурайна. — Секира Предка... И вроде бы вчера после трапезы кто-то из наших принял участие в розысках...
— Это я виноват: похвастался, что со мной приехал Фариваш Зеленый Туман из Клана Акулы. Он умеет находить потерянные или похищенные вещи. Представляет себя этой вещью, как бы переселяется в нее душой — и рассказывает, что видит и слышит вокруг себя. Иногда так интересно получается!
— А на этот раз не вышло?
— Не вышло. Начисто опозорились мы с Фаривашем. Заладил одно: мол, вокруг него вода... Кто же оружие в воде хранит? Или ворюга утопил добычу в Тагизарне?
Нурайна представила себе высокородного Фариваша — толстого, рыхлого, круглолицего, — который старательно пытается вжиться в образ боевого топора. Улыбка скользнула по губам женщины — и исчезла. Нурайна встала, отошла к окну и сделала вид, что глядит сквозь щель в ставнях, — лишь бы Джангилар не заметил волнения сестры.
Почему Нурайна решила, что ночное видение было обычным сном? Почему забыла о своем даре Второго Зрения? Неужели... неужели она видела будущее?
Жертвоприношение сорвано! Джангилар убивает или калечит одного из вельмож Нуртора — на ступенях храма, на глазах у толпы!
После этого о мирном договоре и вспоминать-то не придется! Хоть бы дали Безымянные вернуться домой!
Так, спокойно... Прежде всего — как можно подробнее вспомнить свое видение. С чего начался этот ужас?
Какая-то фраза, неуместная, нелепая и режуще фальшивая, но безобидная по сути... что-то о верховой езде...
Да-да, они стояли рядом... оба молодые... один — тот самый Альбатрос со светло-русой бородой... его спутник виден вполоборота, лица не разглядеть... невысокий, плотный, в дорогом бархатном плаще.
Вот этот второй и начал разговор, когда с ним почти поравнялись два короля, торжественно поднимающиеся по ступеням.
— А грайанские лошадки неплохо перенесли дорогу. Хорошие лошади, красивые, смирные... хотя я- то люблю злых, горячих...
А русобородый ответил неожиданно четко и громко:
— Грайанцы вообще неважные наездники. Потому и придумали эти подпорки... ну, стремена...
И вновь, как ночью, Нурайна отчетливо увидела на лице Джангилара недоумение и растерянность, быстро сменившиеся яростью.
«О Безликие, что это? Откуда эта дикая, нерассуждающая ненависть? Я знаю брата... да, он не оставил бы дерзкую фразу без внимания. После обряда предложил бы русобородому наглецу проверить, кто
