капитулянтский договор с Гитлером и Муссолини. Более дипломатично, но примерно в том же духе высказывался английский премьер-министр Гарольд Макмиллан. Утверждения, что канцлер ФРГ, заключив договор в Москве, подвел Запад, нанес ущерб его дипломатии и проявил недопустимое своеволие, нашли широкое распространение в комментариях американской и английской прессы. Были и позитивные оценки, прежде всего на уровне аналитиков и экспертов. Однако не они делали погоду.
Как показали последующие события, после московских переговоров Аденауэр почувствовал себя менее связанным опекой держав-покровителей. Он стал не только «самовольничать», но и, в случае необходимости, не особо афишируя, жестко отстаивать свои позиции. Так произошло, например, спустя некоторое время, когда американские власти впервые предложили разместить в Западной Германии ракеты среднего радиуса действия, способные достичь территории Советского Союза. В ответ Аденауэр заявил своему старшему партнеру по НАТО, что этот план таит в себе слишком большую опасность для национальных интересов, более того – для существования Федеративной Республики, и одержал на том этапе победу. До нормализации отношений с Москвой что-либо подобное было бы просто невозможным.
Когда, подписав соглашение о восстановлении дипломатических отношений, Аденауэр покинул Москву, многим казалось, что разделение Германии на два государства продлится сравнительно недолго. Таким настроениям не помешало даже то, что вскоре в Москву прибыла правительственная делегация ГДР, заключившая договор, согласно которому Германская Демократическая Республика рассматривалась как суверенное государство. Казалось, что все это – временное, промежуточное и что за этим последуют настоящие, фундаментальные договоренности.
Понятно, что в рамках этой книги я не собираюсь описывать сорокалетнюю историю отношений обоих германских государств и их отношений с Советским Союзом. Ограничусь оценкой некоторых событий и обстоятельств, сыгравших заметную роль в движении к германскому единству.
Как я уже отмечал, сейчас в объединенной Германии модно изображать годы существования ГДР черной краской. Для этого, как известно, немало подручного материала. Достаточно вспомнить серию нелепых экономических экспериментов, резко ухудшивших материальное положение населения, обюрокрачивание правящей элиты, создавшей для себя особо благоприятные условия существования, введение системы всеобщей слежки, такие трагические по своим последствиям события, как подавление народных выступлений в июне 1953 года, возведение Берлинской стены.
Но разве в этом вся правда? Если бы это было так, то почему заметная часть населения новых германских земель, составлявших когда-то ГДР, сейчас с ностальгическим чувством вспоминает о прошлых временах? Распространенные ныне ссылки на разочарование, вызванное нереализацией завышенных социальных ожиданий, или на сентиментальное отношение к собственным молодым годам, свойственное старшим или стареющим поколениям, не убеждают. Видимо, было в истории ГДР и нечто такое, что оставило глубокий след в памяти многих людей. И это прежде всего достижения образования и культуры, спорта, системы социальных гарантий.
Но совершенно особая тема – многолетние тесные связи ГДР и Советского Союза. Они оказали огромное воздействие на изменение атмосферы в отношениях между немцами и русскими. Деловые и личные контакты между гражданами двух государств сыграли неоценимую роль для преодоления настороженного и даже враждебного отношения советских людей к немцам. Около четырех десятков лет Восточная Германия не только формально была ближайшим союзником Советского Союза, но и воспринималась нашим населением как таковая. И в общественном сознании происходило своего рода замещение образа врага на образ партнера, союзника, товарища, друга.
Отсюда тот феномен, который в свое время вызвал недоумение у западных специалистов по германскому вопросу. У населения многих европейских стран, в том числе имевших устойчивые связи с ФРГ – причем не только малых, но таких крупных, как Великобритания и Франция, – воссоединение Германии вызвало заметное беспокойство. В отдельных случаях произошла даже реанимация прежних антигерманских настроений. В Советском Союзе ничего подобного отмечено не было. Воссоединение Германии было воспринято населением спокойно, благожелательно и с интересом. Отдельные попытки политических экстремистов разыграть антинемецкую карту население игнорировало.
В ФРГ важную роль в создании предпосылок воссоединения Германии сыграл политический курс, получивший известность как «новая восточная политика». После того как канцлер Аденауэр оставил свой пост, у правивших тогда партий не нашлось политического деятеля, готового на нетривиальные, решительные шаги, способные вывести внешнюю политику ФРГ на более высокий и самостоятельный уровень. Западная Германия глубоко увязла в трясине «холодной войны», плотно блокировавшей решение германского вопроса.
Инициативу перехватили социал-демократы. Во второй половине 60-х годов, войдя в качестве младшего партнера в так называемую «большую коалицию» с правившим до тех пор Христианско- демократическим союзом, они начали искать новые внешнеполитические ориентиры. Результатом этих поисков стал фактический отказ от «доктрины Хальштейна», которая предусматривала отказ от установления дипломатических отношений со сторонами, имевшими такие отношения с ГДР. Исключение допускалось лишь для СССР.
Были восстановлены дипломатические отношения с Румынией (1967) и Югославией (1968). Однако тормозящее воздействие партнеров по коалиции Христианско-демократического и Христианско- социального союзов (ХДС – ХСС) помешало продвижению в этом направлении.
Ситуация изменилась в 1969 году, когда, выиграв парламентские выборы, социал-демократы получили возможность создать вместе со Свободной Демократической партией собственное правительство. В ноябре 1969 года правительство ФРГ заявило о готовности начать переговоры с СССР о взаимном отказе от применения силы. Тогда же Федеративной Республикой был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия. В мае 1970 года на съезде социал-демократической партии в Саарбрюккене новый канцлер ФРГ Вилли Брандт заявил об отсутствии у ФРГ территориальных претензий к ГДР.
Принципиально важной вехой в проведении новой восточной политики стало заключение 12 августа 1970 года в Москве Договора между СССР и ФРГ (Московского договора). Договором была признана нерушимость границы по линии Одер – Нейсе с Польшей, а также границы между ФРГ и ГДР. Стороны взяли на себя обязательство неукоснительно соблюдать территориальную целостность всех государств в Европе в их существующих границах, а также заявили, что ни сейчас, ни в будущем не будут иметь территориальных притязаний к кому-то бы ни было. Обе стороны высказались также за созыв общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству.
Значение Московского договора определялось не только конкретным содержанием составлявших его статей, но и тем, что он широко распахнул дверь для целой серии последующих договоренностей и соглашений, а значит, и заметных перемен в общеевропейской ситуации.
В сентябре 1971 года правительствами Великобритании, СССР, США и Франции было заключено соглашение по Западному Берлину, содержавшее обязательство «способствовать устранению напряженности, предотвращению осложнений в районе Западного Берлина, не применять силу или угрозу силой в этом районе и разрешать споры только мирными средствами». Соглашение послужило своего рода прелюдией к последующим переговорам между ФРГ и ГДР, в результате которых была достигнута договоренность о транзитном сообщении между обоими германскими государствами, а также между ФРГ и Западным Берлином. Одновременно представители ГДР договорились с сенатом Западного Берлина о посещении и поездках постоянных жителей западных секторов города в ГДР и об урегулировании проблемы анклавов.
В декабре 1972 года были полностью нормализованы отношения между ФРГ и ГДР. Параллельно происходила нормализация отношений со странами Восточной и Юго-Восточной Европы. В декабре 1970 года подписан договор с Польшей, в декабре 1973 года – с Чехословакией. Были восстановлены также дипломатические отношения с Венгрией и Болгарией.
Новая восточная политика оказала влияние и на советскую общественность, способствовала размышлениям о роли демократии для будущего собственной страны, стимулировала критически мыслящие силы, вдохновленные в свое время XX съездом КПСС.
Однако лишь спустя годы мы в Советском Союзе по-настоящему оценили заложенные в восточной политике огромные возможности и начали реальное движение навстречу.
