— Вот видишь, — одарив старика наигранной улыбкой, развёл руками Герц. — Так что давай телефончик и будь спокоен… дядя! — Рэкетир усмехнулся. — «Крыша» веников не вяжет!
Тон, которым разговаривал с ним Михаил, Натану Львовичу не понравился. В душу ювелира закрались сомнения, граничащие с отчаянием.
Холодный страх и осознание сделанной ошибки пронзили щуплое стариковское тело с головы до пяток. Он как-то сразу весь сник, осунулся и был готов завыть от отчаяния. Это же надо — дожил до таких лет, вышел сухим из сотен гиблых дел и вдруг поверил в силу родственных уз и порядочность бандита — взял и выложил ему на блюдечке самое сокровенное!
— Мишенька, — промямлил ювелир, не в силах оторвать взгляда от своих ботинок и посмотреть в наглое и усмехающееся лицо племянника. — Ты… это… надеюсь, не собираешься меня обмануть?
— В каком смысле?.. Ах, вот ты о чем! — хлопнул себя по лбу Герц. — Не, все будет по-честному! Возьмём лохов и добудем твои сокровища — получишь свои законные… — рэкетир на мгновение задумался, — двадцать пять процентов.
Канторович схватился за сердце и подумал, что умирает. Так больно ему стало.
— Да… как же так, Мишенька?! — тонким голоском запричитал старик. — Ведь всегда было пятьдесят!.. Неужто для меня, своего родственника…
— Сатана тебе родственник! — оскалился Герц, тщательно давя оранжевый уголёк окурка о стеклянное донышко пепельницы. — Скажи спасибо, что столько получишь, старый мародёр. А если я сейчас позвоню в органы и расскажу про твои делишки, а?!
Ювелир ощутил, как железными тисками сдавило горло, а земля пошатнулась и пошла в сторону, выскальзывая из-под ног. Старик схватился за левую сторону груди двумя руками и стал медленно оседать на пол, сползая со стула.
— Ты чего, алле?.. — Брови Герца поползли на лоб. Он бросился к ювелиру и схватил его под локти. — Душман, принеси воды, бегом!
Похожий на гориллу здоровяк мигом сорвался с места и помчался на кухню, расположенную на первом этаже дачи. Непривычная винтовая лестница оказалась такой крутой, что браток едва не поскользнулся, чудом устояв на ногах и железной хваткой вцепившись в лакированные деревянные перила.
— Верхолаз херов! — рявкнул Герц, недовольно поморщившись. — Шевели копытами, кабан беловежский!
— Иду, иду, не бзди, — буркнул Душман, спускаясь вниз и тщательно глядя себе под ноги.
В последнее время Герц стал слишком крутым, начал позволять себе оскорбительные выпады в отношении братвы, вследствие чего в их среде постепенно зрело недовольство. Он, Душман, был по иерархии вторым в бригаде после зарвавшегося племянника ювелира и уже давно вынашивал планы смещения Герца и захвата власти в свои руки. Братва бы только обрадовалась, смени он рыжего и стань бугром.
Но за Михаилом стоял сам Профессор, а тот очень расстраивается, когда обижают его любимчиков. Поэтому Душман и все остальные быки предпочитали пока помалкивать и до поры держать язык за зубами.
Рано или поздно, но Герц обязательно сделает промашку. Например, захочет провернуть в обход Профессора какое-нибудь дело, а значит, лишить хозяина его законной доли. Тогда-то и настанет подходящий момент и представится реальная возможность опустить наглого бригадира.
А пока Душман вынужден безропотно исполнять все приказы рыжего и даже бегать за водой для чуть не завернувшего копыта старого хрена.
Глава двадцать седьмая
СТРОКА В БЛОКНОТЕ
— Давай, давай, разувай зенки! — тряс обмякшего ювелира племянник. — Ты что, решил сдохнуть, старый козёл?! Очнись, слышишь!..
Натан Львович слегка приоткрыл глаза, бескровные губы чуть слышно прошептали слово «блокнот», а потом веки дрогнули и опустились.
Из хилой груди, облачённой в тёплую фланелевую рубашку, вырвался последний вздох. Не выдержавший сильных переживаний «мотор» дёрнулся, напрягся и замер…
Жизнь покинула господина Канторовича. Ювелир умер прямо на руках у своего невольного убийцы, бригадира рэкетиров и родного племянника, двухметрового гиганта с копной рыжих волос по прозвищу Герц, которого последние слова старика сделали единственным обладателем ниточки, ведущей к очень серьёзным деньгам.
— Блокнот?.. — опуская бездыханное тело на ковёр, прошептал Герцевич. — Какой блокнот?..
Михаил поднялся, подошёл к столу возле окна и взял с него потрёпанный портфель ювелира, с которым тот обычно ходил на работу.
Открыв его, Герц нашёл среди газет, западных ювелирных каталогов и прочего хлама маленькую записную книжку, на кожаном переплёте которой ещё блестела тиснённая серебром эмблема московской Олимпиады-80.
Быстро пролистав начинающие желтеть от старости страницы, он наткнулся на наспех сделанную запись, прямо поверх какого-то давным-давно нацарапанного адреса:
Вырвав листок, Герц быстро сунул его себе в карман, поскольку на лестнице уже раздавались громкие шаги бегущего наверх Душмана. Пусть считает, что старик умер, не успев ничего сказать.
Бригадир отошёл от стола и наклонился над распростёртым рядом с белой медвежьей шкурой ювелиром в тот самый момент, когда Душман с полным кувшином холодной воды вбежал на второй этаж дачи и остановился посреди комнаты, служившей некогда старику кабинетом.
— Сдох? — коротко спросил амбал, на что Герц, нахмурив брови, кивнул. — А как же телефон?
Душман поставил кувшин на книжную полку, рядом с собранием сочинений Ленина, никак не соответствующим антикоммунистическим настроениям покойника, а потом подошёл и, нагнувшись, принялся разглядывать старика.
— Никак, мать его! — несколько неестественно выругался племянник. — Унёс с собой в могилу!
Видимо, Душман почувствовал неискренность переживаний Герца, потому что внимательно посмотрел тому в глаза, покачал бритой головой и сказал:
— Будем надеяться, что это правда.
— Ты что, мне не веришь?! — вскочил рыжий громила и схватил Душмана за рукав. — Он же на твоих глазах съехал со стула!..
Бритоголовый резким движением освободился от захвата и смерил Герца таким тяжёлым взглядом, что тому стало не по себе. Михаил вообще насторожённо относился к бывшему кандидату в мастера по боксу — в Душмане слишком отчётливо ощущалось стремление к самоуправству и попиранию авторитетов. Если бы этот горилла стал главным в бригаде, то всем подшефным барыгам пришлось бы худо…
— Съехал так съехал, чего дёргаешься? — спокойно сказал Душман, доставая очередную сигарету. — Вызывай «скорую», если не хочешь, чтобы в твоём будущем доме все насквозь пропахло мертвечиной.
— Черт возьми, ты прав! — Герцу вдруг пришло в голову, что он — единственный родственник ювелира, а следовательно, и дача, и мастерская, и все оставшиеся от старика драгоценности и деньги прямиком оседают в его кармане. А Натан Львович был не таким уж бедняком, каким любил себя выставлять. — Как же я сразу не догадался?.. Вот действительно не знаешь, где найдёшь — где
