клочьями мяса, а несколько позвонков свисали с разорванного позвоночника, словно бусины на порванной нитке.
– О боже! – повторил Майк и отпустил тело.
Со слабым шелестящим звуком оно сползло в яму. Раздался глухой удар, а потом звук еще чего-то, движущегося внизу.
Майк упал на колени, наклонился, и его рвало до тех пор, пока рвать уже стало просто нечем. Голова раскалывалась от боли, ему казалось, кто-то высосал его мозг.
– Жаль вас прерывать, – сказал Рейнор, – но мне кажется, нам надо уходить. Полагаю, все, что я сделал, так это уничтожил одного из их офицеров. Пристрелил капитана, если вы понимаете, о чем я. Они перегруппировываются. Нам лучше идти. У меня снаружи байк. – Он запнулся на миг. – Сожалею о вашей подруге.
Майк кивнул и почувствовал, как его желудок предпринял последнюю попытку опустошиться.
– Да, – выдавил он наконец. – Я тоже.
Глава 6.
Мураши
О войне легко читать на бумаге. Она кажется такой далекой, черно-белой. Даже самые важные военные отчеты написаны в отстраненной, бесстрастной манере, которая не в состоянии передать читающим их, как это страшно на самом деле.
Это не более чем фильтр чувств, позволяющий получающим данные отделять сообщения и цифры от ужасной реальности. Вот почему люди, направляющие армии, позволяют делать со своими войсками все те страшные вещи, которые ни один нормальный человек даже и вообразить себе не может. Вот почему направляющие и не желают смотреть.
Но когда ты, встречаешься со смертью лицом к лицу, когда ты оказываешься один на один с выбором – убить или умереть самому, все меняется.
Фильтры исчезают, и ты лично встречаешься с безумием.
– Их называют зергами, – сказал маршал Рейнор, забираясь на свой ховерцикл. – Мелкие называются зерглинги. Тот змееподобный, которого мы взорвали, – гидралиск. Как правило, они немного сильнее мелких.
У Майка было ощущение, будто он прополоскал рот тухлой водой, однако он нашел в себе силы спросить:
– Кто их так назвал? Кто дал им название «зерги»?
Рейнор ответил:
– Пехотинцы. От них я услышал эти названия.
– Логично. Эти пехотинцы не упоминали о ком-нибудь под названием «протоссы»?
– Точно, – подтвердил Рейнор, пристегивая репортера ремнем. – У них были сияющие корабли, и они спалили Чау Сара. Могут появиться и здесь, как я понял. Вот почему все уже сбили ноги в поисках спасения.
– Думаешь, это те же самые? – Как-то незаметно Майк перешел с Рейнором на «ты».
– Не знаю. А ты?
Майк неопределенно пожал плечами:
– Я видел их корабли над Чау Сара. И я бы удивился, узнав, что эти… существа… управляли ими. Может, они их союзники? Или рабы?
– Возможно. Это лучше, чем другой вариант.
– И каков этот вариант?
– Что они враги, – ответил полицейский, запуская двигатель ховерцикла. – Это намного хуже для любого, кто окажется между ними.
Они объехали мертвую базу Антем в последний раз. Майк при помощи своего передатчика заснял царившую вокруг разруху, когда Рейнор выстрелил по деревянным строениям осколочными гранатами. Позади они оставили лишь столб дыма.
Рейнор рассказал, что является мобильным разведчиком группы беженцев, состоящей из представителей местных властей. В данный момент они направлялись на станцию Блэкуотер12, находящуюся в нескольких километрах от базы Антем.
– В противоположной стороне, в трех километрах отсюда, лагерь беженцев. – Майк показал назад. – Может, отправимся туда?
– Нет, мы получили сигналы о помощи из Блэкуотера и должны были выяснить, что там случилось.
– А вы ничего не слышали о лагере беженцев? – спросил Майк.
– Нет. Разумеется, это выглядит так, будто Конфедерация хочет заставить население планеты метаться, как обезглавленных кур.
– Кто-то уже говорил мне то же самое как раз перед нашим отправлением сюда.
– Кто бы это ни говорил, – произнес Рейнор одобрительно, – голова у него работает как надо.
Они плавно летели над ухабистой местностью, Рейнор менял направление лишь тогда, когда приходилось объезжать крупное препятствие. Ховерцикл «Стервятник» представлял собой байк с длинным вытянутым носом. Для полета он использовал технологию понижения гравитации, позволявшую ему парить в футе над землей. Бортовой компьютер и сенсоры в передней части помогали «Стервятнику» оставаться в стабильном положении, игнорируя небольшие валуны и кустарник.
Пристегнутый сзади, Майк подумал: «Нужно было взять одну из этих… и приличный набор боевых доспехов». Перед глазами снова возникла лейтенант Своллоу, и он попытался представить, как бы все обернулось, будь она завернута в свой защитный кокон из неостали.
Спустя час они нагнали группу Рейнора. Маршал не лукавил: это действительно было специфическое сборище из представителей местного правительства, вовремя отправленных в пустыню по приказу морской пехоты. Майк представил, с каким удовольствием полковник Дюк отдавал этот приказ.
Колонна остановилась на привал, и Рейнор поприветствовал одного из охранников в хвосте.
– Впереди наткнулись на кое-что неожиданное, – сообщил солдат из колониального отряда, упакованный в броню СМС-300. – Похоже на старый командный пункт.
– Наш? – спросил Рейнор.
– Вроде. Его нет ни на одной карте местности. Мы послали разведчиков проверить его.
Рейнор повернулся к Майку:
– Хочешь остаться?
– Лучше за пределами планеты, – съязвил тот. – Но пока это невозможно, хотелось бы увидеть все своими глазами. Это моя работа. Мой долг. – Он вспомнил базу Антем.
Рейнор пробормотал что-то похожее на согласие и дал полный газ. Они поднялись на невысокий холм и увидели командный пост на другой стороне.
Майк знал, чего можно ожидать от командных постов. Они были везде, даже на Тарзонисе. Полукуполы, под завязку набитые сенсорным оборудованием и компьютерами. Малые автоматические фабрики по производству строительных машин для работы в местных шахтах. Персонала и охраны на постах было немного, да они в этом и не нуждались. Гениальный конструктор снабдил дно строения по кругу реактивными двигателями, чтобы здание легко можно было переместить в необходимую точку. Но когда приходилось идти на это, обо всех остальных функциях можно было забыть.
Пост, видневшийся сейчас вдали, был другим. Он выглядел слегка оплавленным. Не поврежденным снаружи, а скорее сморщившимся, как яблоко, слишком долго пролежавшее на солнце. Густая
