поверить.
А доводы римлян сомнений не вызывали. Причины, по которым назначили Ирода, следующие. Во-первых, хасмоней Антигон был противником римлян (поддерживал восточную великую державу против западной) и поэтому не подходил для этой роли. Во-вторых, хасмонейский племянник Антигона Аристобул не годился из-за принадлежности к тому же антиримскому крылу семейства, и, во всяком случае, ему было всего десять лет. В-третьих, только Ирод обладал необходимыми способностями и энергией — и, быть может, благодаря идумейскому происхождению, необходимой бепристрастностью, — чтобы сдерживать вечно беспокойных иудеев. Но если ставить во главе Ирода, он должен быть царем, потому что если он не мог быть первосвященником, то должен получить титул, равный по престижу. Кроме того, монеты Антигона, чье иудейское имя было Маттафия, служат свидетельством, что он, в свою очередь, претендовал на царский титул; так что Ироду, преследовавшему цель сменить его, не оставалось ничего другого. Таковы были обстоятельства, которые в 40 году до н.э. привели к восстановлению для Ирода царского титула. Выпущенные впоследствии монеты с выбитыми датами свидетельствовали, что он ведет свое царствование с этого года.
Однако решение римлян было необычным, исключительным, потому что, когда в зависимом царстве-клиенте появлялась вакансия, обычно искали нового наследника среди продолжателей прежней линии. Решение также влекло за собой отделение иудейской монархии от первосвященства. Это означало отход от традиции, установленной поздними Хасмонеями (нарушенной лишь когда на троне восседала женщина, Александра Саломея, а первосвященником был Гиркан II). Для Рима, возможно, было бы удобнее сохранить объединенным пост монарха и первосвященника, но на такую объединенную должность не находилось подходящего кандидата. Так что царем должен был стать Ирод, а кто-нибудь другой первосвященником. Но эта проблема на время была отложена, ибо сначала Ирод должен завладеть своим царством, все еще находившимся в руках его соперника, человека, который в глазах большинства иудеев был законным царем, — хасмонея Антигона.
В качестве поощрения римляне обещали Ироду значительное увеличение территории. Лежащая к северу от Иерусалима Самария, до парфянского вторжения находившаяся под его личной властью внутри провинции Сирия, возвращалась в Иудейское царство, тем самым удаляя довольно неудачный римский коридор между ядром государства и Галилеей. Несколько расширялась территория на крайнем юго-западе, западнее его родной Идумеи. Она включала прибрежную полосу, в дополнение к Иоппии. Это приобретение почти наверняка включало важный древний недавно перестроенный порт и эллинизированный город- государство Газу, конечный пункт пути пряностей из Аравии.
Глава 3
ИРОД ЗАХВАТЫВАЕТ ЦАРСТВО
Итак, римляне дают Ироду царство. Но нужно еще отнять его у Антигона.
Не теряя времени, Ирод пустился во второе зимнее плавание и примерно в феврале 39-го достиг левантийского побережья. Но он никак не мог высадиться на иудейской территории и по существу высадился за пределами северной оконечности своего предполагаемого царства, в финикийском портовом городе Птолемаиде (Акра, Акко) в римской Сирии (ныне входит в состав государства Израиль, служит естественным портом Галилеи). Годом раньше Птолемаида без борьбы сдалась парфянским завоевателям. Но теперь ее жителей, видно, склонили к другому решению, и Ирод получил возможность высадиться.
Вскоре после прибытия Ирода в Малой Азии высадился верный сторонник Антония, вышедший из низов, один из лучших военачальников Рима, Вентидий, вынудив основные силы парфянской армии оставить Сирию и поспешить на север ему навстречу. Вентидий разбил парфян и двинулся в Иудею свергать Антигона. Однако данная вовремя взятка Антигона убедила его отвести войска, ибо, когда дело касалось материальных соображений, его военные таланты отступали на задний план. Так что Ироду пришлось довольствоваться услугами заместителя Вентидия Силона, менее компетентного в военном деле, но в равной мере подкупного. С состоявшим из наемников и добровольцев войском Ирод появился у ворот Иерусалима. И он, и Антигон выпустили встречные официальные прокламации: Антигон соглашался отречься, если это требуется в силу его пропарфянской репутации, но только в пользу одного из своих хасмонейских родственников — и ни за что в случае перехода трона к выскочке-идумеянину.
Однако Ирод считал невозможным начать осаду без более существенной римской помощи — хорошо подмазанный противной стороной Силон настаивал на расквартировании своих войск по разбросанным отдаленным пунктам — и поручил своим братьям вести боевые действия в других районах. Один из братьев, Иосиф II, обосновавшийся в Масаде еще до поездки Ирода в Рим, одно время был почти вынужден сдаться из-за нехватки воды и готовил отчаянный прорыв с несколькими людьми за помощью в арабскую столицу Петру, но затем выпали дожди и с помощью Ирода он отразил осаду. Теперь, несомненно, рассчитывали на то, что он вернет Идумею. А тем временем Ферору, младшего брата, послали восстанавливать большую крепость Александриум (Сарраба), высившуюся на конусообразной вершине горы высотой две тысячи футов над долиной Иордана в трех милях от его слияния с рекой Яббок. С названной по имени оставившего о себе добрую славу ее основателя, Александра Янная, но разрушенной римлянами за 19 лет до того крепости открывалось огромное пространство вплоть до находящейся в 80 милях горы Ермон. В частности, отсюда лучше всего просматривались пути снабжения из Самарии в Иерихон (у северного берега Мертвого моря), и скоро она получила мрачную славу места, откуда высматривают и куда сажают внутренних врагов.
А сам Ирод примерно в январе 38 года до н.э. двинулся в Галилею и в пургу захватил главный город провинции Сепфорис (Зиппори). Затем он взялся за считавшуюся невыполнимой задачу подавления отрядов антиримского прохасмонейского движения сопротивления, «разбойников», как называет их Иосиф. Они обитали в недоступных пещерах в отвесных скалах над Арбелой (Арбель) к северо-западу от Галилейского моря, но Ирод напал на пещеры, спустив на железных цепях вместительные подъемники с солдатами, державшими железные кошки и горящие головни. Таким путем партизаны были уничтожены. На Сирию, наводя ужас, второй раз напали парфяне, но в июне 38 года Вентидий нанес им сокрушительное поражение на северо-западных границах Сирии. Царский сын Пакор погиб. Затем Вентидий двинулся на восток, чтобы разделаться с непокорным князьком в Самосате (Самсар на юго-востоке Турции). Операция из-за подкупа застопорилась, и Вентидий пока послал на помощь Ироду войско, состоявшее из двух легионов, командовал которыми некто Махар, имя это можно встретить среди членов понтийской царской семьи на севере Малой Азии. Но поскольку он проявил себя не лучше военачальников, посланных Ироду раньше, тот, находясь в трудном и опасном положении, решил поспешить на север и присоединиться к самому Антонию, который лично принял командование в Самосате. Антоний, как и следовало, захватил непокорный город, и Ирод наконец мог рассчитывать на надлежащую помощь. Ибо теперь Антоний приказал одному из своих видных сторонников и военачальников, Соссию, возглавить большую армию для участия в иудейской кампании и для начала послать легион, следом другой.
Они прибыли как раз вовремя, чтобы справиться с волной несчастий. Брат Ирода Иосиф II, напавший вопреки приказу на Иерихон, потерял много римских и иудейских солдат и погиб сам; в Галилее продолжались мятежи, вынуждая к распылению сил. В конечном счете, благодаря огромным усилиям Ирода, армию Антигона под командованием его военачальника Паппа отогнали в направлении Иерусалима, а в начале зимы произошла решающая битва у Исаны (Бург-эль-Исане) в 21 миле от столицы, в самом уэком месте зажатой между скалами Долины Воров, где теперь проходит дорога Иерусалим — Наблус. Битва закончилась полной победой Ирода. В самом кровавом столкновении этой войны погиб командующий войсками противника, и лишь вьюга помешала довести преследование до конца.
Иосиф пишет, что после битвы Ирод чудом избежал смерти.
«Под вечер, когда Ирод отпустил своих утомленных друзей на отдых, он, по солдатскому обычаю, разгоряченный еще от боя, отправился в баню. Его провожал один только слуга. Не успел он войти в помещение бани, как мимо него пробежал неприятельский солдат, вооруженный мечом, за ним появились другой, третий и еще некоторые. Они спасались от побоища в этой бане: вооруженные и объятые ужасом, здесь прятались; вид царя вывел их из оцепенения: трепеща от страха, они пробежали мимо него,
