— Это будет вашим домом на ближайшие две недели, — пояснил он.
Тесное пространство освещалось через крохотное круглое оконце. К выгнутой стенке под иллюминатором крепилась узкая койка, середину пространства занимал столик, также прикрепленный ножками намертво к доскам пола. Никаких стульев здесь не подразумевалось. Сундучки, заполненные пожитками юных леди, расставили вдоль боковой переборки, и протиснуться между ними и столом было нелегкой задачей. Над сундуками был подвешен на веревочных петлях к крюкам, вбитым в переборки, кусок грубой парусины.
Эстер ткнула в него кулачком, и он качнулся в ответ, чуть не задев ее по носу.
— Что это такое?
Капитан Арманд позволил себе улыбнуться.
— Это гамак. Ваша служанка будет в нем спать.
— Я буду спать в гамаке, — тотчас заявила Эстер, взглянув на изменившееся лицо своей кузины. — Гамак выглядит более удобным, чем эта узкая койка.
Капитан не стал возражать, а только пожал плечами.
— Во время путешествия вам, леди, разрешается пребывать на палубе от двух до четырех пополудни. И не более. Прогуливайтесь, глубже дышите и запасайтесь воздухом на остальную часть суток. Еда будет доставляться вам сюда. Есть вопросы?
— Где мы будем вкушать наши яства? — Зеленые глаза Эстер излучали ярость. — К столу нельзя даже присесть. Вы не удосужились принести стулья.
— Для них нет места в каюте. Присядьте на койку, и вы легко дотянетесь до стола. Тарелки ставятся вот в эти углубления на случай качки. — Капитан указал пальцем и добавил сурово, предупреждая взрыв протеста от непокладистой английской леди: — На корабле существуют строгие правила поведения, и нарушение их рассматривается как мятеж.
— Тогда скажите, кто мы? Желанные и почетные гостьи вашего графа или его пленницы? — Эстер перешла в наступление.
— Леди Эстер! Все предпринимается лишь для вашей безопасности.
Капитан торопился покинуть каюту, но Эстер задержала его, постаравшись смягчить, насколько возможно, чарующей улыбкой возникшую напряженность:
— Позвольте задать вам вопрос?
Капитан Арманд немного оттаял.
— Белью расположен на Средиземном море, а там, как я слышала, всегда солнечно. А что еще вы могли бы поведать мне о будущей моей обители? Я жажду узнать побольше и о самом графе.
— Мне надо быть на палубе, миледи, — внезапно заторопился капитан.
— И все же скажите! Почему мой жених сам не приплыл в Англию за своей невестой, как это принято?
— Граф не делится со мной своими планами. Кроме того, у него, как у любого могущественного вельможи, множество врагов, которые рады были бы расправиться с ним, если он покинет замок и отправится в морское путешествие.
— Он что, трус? — ехидно поинтересовалась Эстер.
Эйприл укоризненно взглянула на кузину. Неизвестно, как отнесется капитан к подобному оскорбительному высказыванию, но тот не произнес ни слова. Он молча удалился, плотно затворив за собой узкую дверь каюты, не удосужившись даже раскланяться.
— Зачем ты лезешь в бутылку? — накинулась Эйприл на кузину.
Она по-настоящему испугалась наказания за бунт на корабле. Эстер лишь усмехнулась.
— Я получила еще одно доказательство, что граф хорек не только по внешности, но и по характеру!.. Трусливый ночной хищник.
Эйприл горестно вздохнула, не смея возразить кузине.
Попутный ветер сопровождал «Красавицу Белью» от Дуврского залива через весь Ла-Манш, до самой Атлантики. Сутки прошли, вечерняя трапеза и завтрак были поданы вовремя и съедены, судовые склянки наконец пробили два пополудни, и Эстер выскочила из надоевшего ей до смерти гамака.
— Пора на палубу!
Эйприл выглянула в иллюминатор.
— Небо такое хмурое…
— Черт с ним, с небом! — Эстер быстро оделась, накинула плащ. — Немного соленых брызг только освежит нас. Ты идешь со мной или останешься в этой берлоге?
Долг требовал от Эйприл сопровождать миледи всегда и повсюду. И она подчинилась долгу.
Капитан Арманд, увидев девушек, поднявшихся на палубу, заорал, будто отдавая команду в морском сражении:
— Черт побери! Исчезните отсюда немедленно!
Эстер отозвалась на редкость спокойно:
— Зачем так надрывать голос, мсье капитан? Вы сами накануне объявили, что с двух до четырех нам разрешено дышать свежим воздухом.
— Погода для этого неподходящая, — пробурчал капитан.
В подтверждение его слов из низких облаков, чуть ли не касающихся клотиков мачт, хлынул омерзительный холодный ливень.
— Черт его побери вместе с его погодой! — воскликнула Эстер, добавив не свойственное девичьим устам грубое выражение. Промокшие девушки, не мешкая ни минуты, сбежали вниз, в относительный уют и тепло своего убежища.
Зато следующий день выдался солнечным. Пассажирки с вожделением ждали наступления часа разрешенной им прогулки.
Как только пробили склянки, Эстер и Эйприл появились на палубе. Солнце обдавало их жаркими лучами, море выглядело ласковым и спокойным. Однако Эстер не позволила себе расслабиться. Завидев на мостике капитана, она устремилась к нему, подобно разъяренному солдату, атакующему неприятеля.
— Почему мы вынуждены умываться морской водой и портить себе кожу? Я и моя служанка — мы не потерпим такого обращения.
Капитан Арманд второпях, рискуя потерять уважение команды, пренебрег трапом, где мог столкнуться с Эстер, а перепрыгнул через перила мостика и исчез из виду.
Отличная погода баловала их еще три дня. Пресная вода теперь подавалась для умывания, правда, лишь в крохотной бадейке, но Эстер нашла новый повод для бунта.
— Мне надоело принимать пищу не за столом, а сидеть на краю койки и хлебать варево из вашей миски, держа ее у себя на коленях.
И опять капитан Арманд промолчал и скрылся от разгневанных пассажирок между стеньгами и натянутыми парусами в переплетении корабельных снастей.
Двумя сутками позже «Красавица Белью» прошла через Гибралтарский пролив, ночью миновала испанское побережье и, изменив курс, повернула к южным берегам Франции. Выйдя на палубу, Эстер и Эйприл ощутили теплый, ласковый ветерок, похожий на нежное прикосновение.
Это было преддверие рая. А что же будет в самом раю? Солнце пригревало, блики играли на гладких волнах, цвет водной поверхности постоянно менялся — он был то голубым, то изумрудно-зеленым.
— Здесь, наверное, должны жить сами боги! — выдохнула Эйприл.
Обе девушки в который уже раз разглядывали миниатюру жениха Эстер.
— Раз он живет в таком солнечном краю, то и душа его должна быть соткана из света.
— Как же! Он прячется в своей норе и выходит оттуда только по ночам, — убежденно заявила Эстер. — Ты чересчур доверчива и совсем не разбираешься в людях — вот что я тебе скажу.
Она презрительно щелкнула ногтем по миниатюре.
— Если бог всеведущ и милостив, то пусть он что-нибудь придумает и избавит нас от встречи с этим исчадием ада.
За время путешествия у Эстер накопилось столько злобы против жениха, что, превратись эта злоба в горючую смесь, она спалила бы любой самый укрепленный замок.
— Но ты же с ним незнакома. Может, он завоюет твое сердце, — робко возразила Эйприл. — Дай
