черный пони ткнул второго в шею, и голубоглазый поднял морду, потянулся вперед и лизнул Миранду в щеку. Девочка снова засмеялась, а голубоглазый пони отвесил ей самый настоящий поклон. Толпа снаружи разразилась восторженными криками.
Роджер улыбнулся и внимательно осмотрел черного пони.
— Кажется, он здоров, — заключил он. — Сколько вы за него хотите? — спросил он у торговца.
— Моя цена — двадцать пять гиней за каждого пони, — ответил шотландец.
— Это слишком высокая цена, — возразил Роджер. — К тому же мне нужен только один.
— Очень сожалею, милорд, — торговец лукаво посмотрел на Миранду, — но этих животных нельзя разлучать. Они умрут от тоски друг без друга. Понимаете, это волшебные пони.
— Как же, волшебные, — фыркнул Роджер. — Даю пятнадцать гиней за черного.
Шотландец с сожалением покачал головой:
. — Простите, милорд, я не могу пойти на это.
Блайд увидела, что Миранда была готова расплакаться.
— Милорд, пожалуйста, осмотрите второго пони, — попросила она мужа.
— Я не собираюсь покупать двух, — резко бросил Роджер.
— Я не прошу вас покупать двух пони, — улыбнулась Блайд. — Просто я хочу купить второго для моих сестер и брата, чтобы они катались на нем в замке Деверэ, когда мы будем навещать их. Если мы приведем одного пони, то дети могут поссориться.
— О Господи! — Роджер возвел глаза к небу затем осмотрел животное и сказал торговцу: — Эта кобыла слепая и не стоит ни пенса, не говоря уже о двадцати пяти гинеях.
— Она видит сердцем, — покачал головой шотландец. — Черный научился водить ее за собой. Они не могут жить друг без друга.
— Она слепая?! — воскликнула Блайд и подошла к кобыле поближе. Тут черный пони снова ткнул свою подругу в шею и та поклонилась. — Шотландец — честный человек, — сказала Блайд мужу.
— Честный? — возмутился тот. — Да этот проныра хочет всучить тебе бесполезное слепое животное за двадцать пять гиней!
— Милорд, ни одно существо не может быть бесполезным, — возразила Блайд. — Этот человек сказал правду о том, что пони нельзя разлучать.
— Почему?
— Было бы невероятно жестоко разлучать тех, кто любит друг друга.
— Животные не могут испытывать любовь или другие чувства, — парировал Роджер. — Я отказываюсь покупать испорченный товар. На ярмарке сотни пони. Пусть Миранда выберет другого.
— Правильно, ваша светлость! — крикнул из толпы какой-то мужчина. — Стойте на своем!
— Да, покажите жене, кто в доме хозяин, — добавил другой.
Блайд с негодованием посмотрела на советчиков из толпы.
— Гектор когда-нибудь бывал испуган? — спросила она, поворачиваясь к Роджеру.
— Да, конечно.
— Страх — это чувство.
Роджер холодно посмотрел на жену.
— А он когда-нибудь обижался на грума?
— Да.
— Это тоже чувство.
Щека Роджера начала нервно дергаться.
— Разве сегодня ты не просил Миранду не вертеться, чтобы не нервировать Гектора?
Роджер оставил вопрос без ответа. Тогда Блайд громко закончила:
— И это чувство.
В ответ у Роджера задергалась вторая щека.
— Если животное может испытывать страх или обиду, если оно нервничает, то способно любить, — продолжала Блайд. — Поскольку Миранда выбрала этих пони, я покупаю голубоглазую. — Она повернулась к торговцу: — Вы согласны уступить обоих за сорок пять гиней?
— Хорошо, по рукам, — согласился шотландец. — Я никогда не лгу, миледи. Это действительно волшебные животные.
— Я верю вам, сэр.
— Ты сумасшедшая, — прошипел Роджер.
— Да, но для этого есть причины, — ответила Блайд. Она подвела пони к груму, пока торговец не передумал. — Слепота — это не бесплодие. Я собираюсь заняться разведением пони и вытеснить шотландцев с рынка.
— Она действительно дочь Мидаса! — воскликнул кто-то в толпе.
Не обращая внимания на возгласы зевак и неодобрительные взгляды мужа, Блайд сказала, обращаясь к Миранде:
— Теперь мы должны дать им имена, потому что нехорошо приводить в дом безымянных животных. Это может принести несчастье.
— Большей глупости я в жизни не слышал, — пробормотал Роджер.
— Не обращай на него внимания, — прошептала Блайд девочке на ухо. — Как ты хочешь их назвать?
Малышка в нерешительности переводила взгляд с одного животного на другое, а потом сказала:
— Мама Блайд, помоги мне.
«По крайней мере хоть кто-то в семье Дебре ценит мой ум и нуждается в моей помощи», — с улыбкой подумала Блайд. Давай назовем черного Периклом, — раздумчиво произнесла она, — а его подругу Аспазией.
— Пери и Аспа! — восторженно воскликнула Миранда.
— Перикл и Аспазия, — повторила Блайд. — Во времена древних греков Перикл правил большим городом, который назывался Афины. У него была любовница Аспазия, которая управляла и Афинами, и самим Периклом. — Блайд искоса посмотрела на мужа. — Аспазия была очень красива и умна, а Перикл проявил достаточно мудрости, чтобы прислушиваться к ее советам.
Только глухой мог не уловить скрытого смысла этих слов, и Роджер состроил недовольную мину.
— Отведи Перикла и Аспазию к нашим лошадям, — приказала Блайд груму. Когда слуга ушел, она повернулась к мужу и добавила: — Я не взяла с собой деньги. Одолжи мне, чтобы я могла заплатить за Аспазию.
Увидев на лице Роджера выражение крайнего раздражения, многие зеваки разразились хохотом. Даже шотландец не удержался от неуважительной усмешки.
— Ты просишь у меня двадцать пять гиней, не так ли? — криво улыбнулся Роджер. — Плюс еще пять гиней, потому что я не стал бы платить больше пятнадцати гиней за черного.
Блайд согласно кивнула. Пусть насладится этим глупым чувством публичного торжества. Сегодня она заработает куда больше тридцати гиней на торговых сделках по зерну и шерсти. Кроме того, тридцать гиней было слишком маленькой платой за то, чтобы доставить радость ребенку.
— Значит, ты согласна взять у меня в долг тридцать гиней, ну, скажем, на четыре часа? — спросил Роджер.
— Да, милорд, — ответила Блайд, не понимая, к чему он клонит.
— И ты согласна заплатить мне проценты по пять гиней в час? — спросил он, вызвав очередной взрыв смеха в толпе.
— Святой Свитун! Таких процентов не бывает! — возмутилась Блайд.
— У меня бывает, — ответил Роджер и широко улыбнулся.
— Я согласна на твои условия, — произнесла Блайд ледяным тоном. — Заплати торговцу, и я отдам тебе деньги позже.
С этими словами она двинулась через почтительно расступившуюся толпу.
— Я хочу посмотреть лошадей, — проговорил Роджер, догнав Блайд. — А потом мы пообедаем.
