— Уходи отсюда, пока никто тебя не видел.
— А почему я должен об этом беспокоиться?
— Я об этом беспокоюсь, — сказала Роберта. — Неприлично джентльмену являться в спальню к леди.
Гордон лишь криво усмехнулся на это и скрестил руки на груди.
— А мужу тоже неприлично зайти в комнату к своей жене?
— Ты же поклялся дяде Ричарду…
— Но ты мне тоже кое-что обещала, — напомнил он ей. — Нельзя сказать, что ты ведешь себя доброжелательно.
— Я обещала лишь не проявлять враждебность, — огрызнулась Роберта. Она опустила взгляд вниз и вдруг удивленно вскинула брови, разглядев в полумраке, во что он одет.
На нем был традиционный шотландский наряд в черную и зеленую клетку — цвета клана Кэмпбелов. Юбка в крупную складку была стянута на талии черным кожаным ремнем, а длинный плед, перекинутый через плечо, закреплен на плече литой золотой пряжкой с изумрудами. Кроме юбки, на нем была белая шелковая рубашка.
— Ты надел…
— Юбку? — подсказал Гордон, шагнув к ней с гордым видом. — То же самое сказали и твои юные кузины.
Инстинктивно Роберта поплотнее запахнула халат и пожалела, что она в неглиже. Этот наряд из тонкого полупрозрачного шелка совершенно не защищал ее от нескромных мужских взглядов, делая очень уязвимой.
— Ты нарочно напялил это, чтобы досадить мне, — раздраженным тоном сказала она. — Или с другой целью? Чтобы напомнить, что у нас с тобой одно происхождение?
— Перестань, киска. Ты вышла замуж за меня, а не за мою одежду.
— Не разговаривай со мной таким снисходительным тоном, — предупредила его Роберта, слезая с подоконника на пол. — Или эта киска задаст тебе жару.
— Я все пытаюсь угодить, быть тебе приятным, дорогая, — сказал Гордон, поднимая руки, словно сдаваясь. — Я мечтаю провести с тобой этот вечер. Я пришел проводить тебя на ужин и не уйду отсюда без тебя.
— Ну ладно, — неохотно согласилась она. — Только выйди за дверь и подожди, пока я оденусь.
— Я не желаю больше видеть тебя неизвестно в чем, — сказал Гордон, уже шагая через комнату по направлению к ее гардеробной. — Я сам выберу для тебя платье.
Хотя его оскорбительная заносчивость разозлила ее, Роберта промолчала и воспользовалась этой возможностью, чтобы посмотреть на свой рубин. Камень сиял таким же ровным и безмятежным цветом, как всегда. Неужели маркиз не представлял никакой опасности для нее? Этот проклятый рубин не менял цвет! А может, тетя Келли ошиблась, и он не волшебный?
— Ты снова проверяешь свои прелести?
Роберта резко вскинула голову. Щеки ее вспыхнули от замешательства, а изумрудные глаза сверкнули гневом.
— Надень вот это, — сказал маркиз, протягивая ей зеленое шелковое платье.
— Чтобы мое платье подходило по цвету к твоей зеленой юбке?
— Нет, ангел. Зеленое оттеняет твои прекрасные глаза.
Она почувствовала смятение и трепет при этих словах, а гнев ее куда-то испарился.
— Я спущусь через несколько минут, — сказала Роберта, опуская взгляд.
— Я подожду.
— Тогда жди внизу, пока я переодеваюсь.
Гордон поднял брови и насмешливо сказал:
— Что за церемонии между мужем и женой? Кроме того, если я выйду в коридор, ты запрешься от меня и просидишь тут весь вечер.
— Ты мне не доверяешь? — спросила Роберта.
— Твое поведение не располагает к доверию, — ответил Гордон. — Но я обещаю, что не буду подглядывать.
— Ну, ты-то тоже не слишком внушаешь доверие, — парировала она.
— Тише, ангел. — Но он не сделал никакого движения, чтобы уйти.
Роберта отвернулась и, проклиная про себя это хайлендское упрямство, прошествовала через комнату к ширме. Роберта сказала маркизу правду: она действительно не верила, что он не будет подглядывать. Скинув халат и бросив его рядом на пол, она шагнула в свое изумрудное платье и быстро натянула его на себя. Сначала она застегнула две верхние пуговицы, а потом две нижние — прямо на талии. А дальше дело приняло серьезный оборот. Верхние и нижние пуговицы застегнуть было сравнительно легко, но до остальных она дотянуться не могла.
Роберта изворачивалась и так и эдак, но лишь вспотела и раскраснелась от этих усилий. О господи, почему взрослые женщины не способны сами одеться?
— Черт побери! Ну сколько же это будет продолжаться, — ворчала она, борясь со своим неподатливым платьем.
— Ты что-то сказала? — отозвался маркиз.
С ярко пламенеющими щеками Роберта высунулась из-за ширмы.
— Я говорю, ты не мог бы…
Жадный блеск сверкнул в его понимающих глазах. Он быстро подошел к ней и сказал:
— Тогда повернись.
Роберта испытывала самое сильное смущение за все время их знакомства. Просить его помощи в таком интимном деле было унизительно для нее, и девушка молча повернулась к нему спиной.
Выказав немалую ловкость и умение как мужчина, которому не раз приходилось застегивать женские платья, Гордон за несколько секунд справился с делом. Он приблизился вплотную к ней и, приложив губы к ее уху, прошептал:
— Готово, ангел.
Волна утонченного наслаждения пробежала у нее по спине. Стремясь избавиться от его опасной близости, Роберта повернулась, едва не уткнувшись ему в грудь, и сказала:
— Благодарю вас за помощь, милорд.
— Мне самому это доставило удовольствие, поверьте.
С этими словами он галантным жестом предложил ей руку, и Роберта осмелилась наконец поднять на него глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Гордон вопросительно поднял брови, и она неохотно взяла его под руку. Вместе они вышли из спальни и зашагали по коридору к лестнице.
Роберта вздохнула с облегчением, когда ей удалось сесть за большим столом слева от Гордона, что позволяло легко прятать проклятое пятно от его испытующего взгляда. За столом уже сидели дядя Ричард, тетя Келли, Самма, Отма и Блайт. Аврора и Блис сели слева от Роберты.
За ужином граф Ричард и Гордон почти беспрерывно говорили о делах, политике, шотландском и английском троне. Такое пренебрежение к ней нисколько не беспокоило Роберту. Невнимание маркиза давало ей возможность незаметно рассматривать его.
Когда он потянулся за бокалом вина, Роберта обратила внимание на его руки. С длинными и сильными пальцами, они, казалось, играючи могли справиться с тяжелым шотландским палашом. Его пальцы коснулись ножки бокала так же мягко, как только что пуговиц ее платья.
Роберта медленно подняла взгляд. Он держался высокомерно, хотя и чуть расслабленно. Профиль словно высечен из камня. Каштановые волосы слегка ниспадали на шею.
Боже правый! У этого человека даже уши были красивой формы. Она быстро отвела глаза, заметив, что Гордон поворачивается к ней. Неужели он почувствовал на себе ее взгляд? Он потянулся рукой к ее рукам, лежащим на коленях, наклонившись ближе, прошептал ей на ухо:
— Может, погуляем по саду, прежде чем идти спать?
— Хорошо, — неуверенно ответила она.
Она любила бархатную темноту ночи, потому что та скрывала все изъяны. К тому же девушка
