Роберта улыбнулась, и сердце ее наполнилось нежностью.
— Ты всегда будешь моим рыцарем, — мягко сказала она, положив ему руку на плечо.
— Ну что, ангел, пойдем купаться? — спросил подошедший к ним Гордон.
Роберта вспыхнула, поняв, на что намекает муж. Предвкушение этого заставило ее почувствовать жар его горячего тела, и все в ней словно встрепенулось от желания.
— А можно мне пойти с вами? — попросил Гэвин.
Роберта закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться над озадаченным выражением лица мужа. Хотела бы она знать, как он выкрутится из этой ситуации!
Гордон наклонился, а потом встал перед малышом на одно колено.
— Леди Роб и я будем купаться без всякой одежды, — сказал он сыну.
— Ты имеешь в виду, голыми? — спросил тот.
— Да, вот именно. Так что на сей раз тебе придется остаться здесь.
Лицо мальчика омрачилось, он держался из последних сил, чтобы не заплакать. Тогда Гордон наклонился ближе к сыну и прошептал ему на ухо:
— Мы с Робертой собираемся сделать тебе сестренку, о которой ты просил.
Услышав это, Гэвин воспрянул духом.
Гордон поднялся и, взяв жену за руку, повел ее прочь от собравшихся в долине. Идя с ним по тропинке, Роберта не выдержала и оглянулась на шестилетнего малыша. Гэвин стоял один и печально смотрел, как они уходят. Он выглядел таким несчастным и покинутым, что у нее сжалось сердце. Ведь она знала еще с детства, как ужасно остаться в одиночестве.
— Горди, посмотри на Гэвина, — сказала она. — Мы не можем оставить его так.
— Дункан поиграет с ним, — беспечно бросил тот.
— Дункан играет со старшими ребятами и не захочет, чтобы малыш таскался за ним.
— Мы же идем купаться, — возразил Гордон. — И я тоже не хочу, чтобы он таскался за нами.
— Я буду купаться в рубашке.
— Гэвин это переживет, — заверил Гордон, твердо взяв ее за руку. — Парень должен учиться быть и один.
— Ему ведь всего шесть лет, — сказала Роберта, выдернув руку у мужа. — Я не могу покинуть его таким.
— У него есть мать.
— И бессердечный отец в придачу.
С этими словами Роберта решительно повернула на поляну, где стоял мальчик, который с робкой улыбкой смотрел на нее. Подойдя, она протянула ему руку и спросила:
— Ты пойдешь с нами?
Разрываясь между тем, пойти ему или остаться, Гэвин нерешительно смотрел на ее протянутую руку. Наконец, собравшись с духом, сказал:
— Нет, вы идите и сделайте мне сестренку.
Роберта закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Мы с твоим отцом решили подождать для этого ночи, — объяснила она.
Выражение лица мальчугана прояснилось. Он потянулся к ее руке.
— Ну, тогда…
— Гэвин!
Роберта и малыш одновременно обернулись на этот резкий окрик.
— Иди сюда немедленно! — позвала сына Кора, стоя в окружении нескольких женщин.
Гэвин посмотрел на Роберту и пожал плечами:
— Может, мы искупаемся вместе в другой раз.
— Я бы этого очень хотела, — сказала она. — Я увижу тебя завтра?
— Да, я обязательно приду, — ответил он.
Роберта сделала реверанс.
— Благодарю вас, мой рыцарь.
Гэвин улыбнулся и тоже склонился в неумелом поклоне. Потом повернулся и бегом бросился к матери.
Роберта посмотрела ему вслед и перевела взгляд на пышнотелую темноволосую красавицу, его мать. Кора в упор смотрела на нее, и в ее черных глазах безошибочно читалась жгучая ненависть.
Гордо вздернув подбородок, Роберта повернулась, чтобы уйти. Но тут взгляд ее случайно упал на заветное ожерелье, и холодок пробежал у нее по спине.
Ее звездный рубин потемнел.
13
В последующие две недели Роберта почти не покидала охотничий домик и не видела никого, кроме Гордона.
Тяжелая пелена серых облаков окутала горы и долины Арджила. Эти грозно нависшие облака то и дело проливались дождем. Струи его хлестали по земле; порывы воющего ветра, пригибая высокие деревья, проносились среди гор.
Женщины и дети попрятались в своих лачугах из камня и дерна и почти не показывались наружу в течение долгих ненастных дней. Женщины, пользуясь непогодой, латали одежду, вязали на зиму теплые чулки. Лишь ребята постарше отваживались выходить из дома, чтобы позаботиться о скоте, сгрудившемся под защитой нависающих над долиной скал.
Оставаясь одни в своем охотничьем домике, Гордон и Роберта большую часть этих дней провели в постели. А в остальное время она готовила, чистила и приводила в порядок все в домике, в то время как он выводил щенка погулять и заботился о лошадях.
Как-то утром ее разбудил голос Гордона:
— Проснись, ангел. Солнце на дворе.
Роберта открыла глаза и увидела мужа, сидящего около нее на кровати. Потоки долгожданного солнечного света заливали комнату через открытую дверь, окрашивая все в золотистые тона. Гордон протягивал ей свежесобранный букет из полевых цветов и дарил, как всегда, приветливую улыбку.
— Неужели я проспала сорок дней? — сросила она, приподнимаясь от подушки.
— Только четырнадцать, — ответил Гордон. — Сегодня утром я сам приготовил нам завтрак. — И он поставид перед ней миску овсянки с мясом.
Роберта посмотрела на эту овсянку и почувствовала, что ее мутит. Она прикрыла рот рукой и подавила тошноту.
— Я поем позже, — сдавленным голосом сказала она.
— Ты не заболела? — обеспокоенно сдвинул брови Гордон.
Роберта выдавила притворную улыбку и покачала головой.
— Все будет прекрасно, как только я погреюсь на солнышке и глотну свежего воздуха, — заверила она.
— На дворе меня ждет Дьюи, — сообщил Гордон. — Хочешь пойти с нами порыбачить?
— Нет, лучше мы со Смучесом спустимся в долину и навестим Гэбби, — сказала она.
— Тогда увидимся внизу, — сказал Гордон и, нагнувшись, поцеловал ее в губы. Поставив миску с кашей на стол, он подмигнул ей и вышел из домика.
Через два часа, управившись с делами по дому и закончив свой утренний туалет, Роберта взяла на руки Смучеса и спустилась по тропинке в долину Глен-Эрей.
Куда ни кинь взгляд, повсюду видно было, как пышно расцветает под летним солнцем природа. Деревья казались зеленее после дождя, пестрый ковер из цветов украшал землю, а роскошное цветение кустарников обещало богатый урожай ягод. Утренний воздух звенел от щебета птиц, хлопотливо устраивающих гнезда.
