— Он был готов к худшему, но не к тому, что произошло на самом деле, — заключила леди Хаверинг. В это время Селия проскользнула в комнату и уселась на стул слушать.
«Когда они въехали в густой лес, мистер Вулер услышал долгий, тихий свист и увидел, что перед ним словно из-под земли возникло человек тридцать мужчин, вооруженных косами, алебардами и просто дубиной. Дорогу впереди перегораживало поваленное дерево, а когда мистер Вулер оглянулся назад, то оказалось, что путь к отступлению уже отрезан точно так же. Страшным, низким голосом, похожим на мычание, идущим, казалось, ниоткуда, им всем было приказано спешиться, оставить лошадей и возвращаться в деревню».
Я внимательно слушала. Это не касалось ни нас, ни нашей земли, так как я никогда не заключала подобных сделок, — так же как и мой отец, считавший подобные вещи бесчестными, — и наше зерно всегда оставалось там, где его вырастили. Но я ощущала тень беспокойства, так как никто из нас не забывал, что в то время, когда мы разодетые в шелка и вкусно накормленные жили в теплых удобных домах, люди вокруг нас едва ли не голодали. В радиусе двухсот миль вокруг нас вряд ли было три семьи, подобные нашей. А сотни и тысячи бедняков работали, не разгибая спины, и жили в вечной нищете.
Но в то же время я испытывала восхищение перед такими отважными людьми, которые выступили против этого умного мистера Вулера. Они, конечно, преступили черту закона, и их обязательно бы повесили. Но, во всяком случае, они спасли целую деревню от голодной смерти, и если есть высшая справедливость, то они поступили правильно.
Реакция Селии, однако, была совсем иная.
— Какие ужасные люди! — воскликнула она с гневом.
Леди Хаверинг опять продолжала:
«Когда глаза всех обратились к мистеру Вулеру за приказом, то опять раздался страшный голос: „Это вы Вулер? Только пошевелитесь, и вы умрете!“ И тут же грянул выстрел, который сбил шляпу с головы несчастного торговца.»
Леди Хаверинг прервала чтение, чтобы взглянуть на произведенный эффект, и была, наверное, удовлетворена выражением ужаса на моем лице. Такая меткость требовала долгих лет тренировки. Я знала, кажется, только одного человека, который умел так стрелять. Леди Хаверинг перевернула страницу.
«Мистер Вулер обернулся на звук выстрела и увидел предводителя этого ужасного мятежа, сидевшего верхом на громадной, вороной лошади, в сопровождении черных собак, прыгавших вокруг него. „Я уже перезарядил ружье, Вулер, и следующим выстрелом убью вас“, — воскликнул он. Мистеру Вулеру ничего не оставалось делать, как послушаться приказа, и, оставив и лошадей, и все свои фургоны, вернуться в деревню. Через четыре дня вызванная полиция отыскала эти фургоны, но они, разумеется, были пустыми».
— Господи помилуй, какой страх! — воскликнула Селия.
Я не могла говорить. Ужасная картина все еще стояла перед моими глазами: темный лес, толпа вооруженных мужчин, спокойно дожидающаяся приказа, и страшный всадник на вороном коне, так метко стреляющий и так быстро заряжающий свое ружье. Если бы я не знала Ральфа, я бы вообще не поверила, что такое возможно. Но я видела, как это делал Ральф. На такое не способен был даже Гарри с его прекрасными пистолетами и долгой практикой. Ральф успевал выстрелить и снова зарядить ружье, пока вы успевали сосчитать до двадцати. Но мой разум отказывался верить очевидному.
«Впоследствии мистер Вулер допросил нескольких человек, но, несмотря на жестокие пытки, они ничего не сказали. Они, конечно, будут повешены, но их главарь пока не найден и разгуливает на свободе».
Леди Хаверинг взглянула на меня поверх письма:
— Вам нехорошо, моя дорогая?
— Нет, нет, — торопливо ответила я и разжала стиснутые руки, стараясь говорить нормально. — Какая жуткая история! Было ли?.. — я едва могла четко сформулировать вопрос. — Было ли что-нибудь необычное в их предводителе, что могло бы помочь найти его?
— Нет, определенно, нет, — прозвучал ответ. — Мистер Вулер предложил огромную награду за его голову, но никто не выдал этого человека. Я рада, что это случилось где-то в Кенте. Было бы ужасно, если б подобное произошло поблизости от Хаверинг Холла… или Вайдекра, — произнесла леди Хаверинг, как бы подумав.
Я постаралась кивнуть и улыбнуться, но у меня ничего не вышло. Зубы у меня стучали как будто в лихорадке, я не могла пошевелить даже пальцем. Безногий всадник в Портсмуте и меткий стрелок из Кента не могли оказаться одним и тем же человеком, и мой страх непонятен. Было опасно, конечно, так растеряться перед леди Хаверинг и встревоженной Селией, но мое горло сжал ужас, и я не могла говорить. Образ Ральфа из моих ночных кошмаров стал приобретать четкие очертания. Даже если я потеряю сознание, то меня все равно будет преследовать этот страшный образ всадника на вороном коне, с ногами, обрубленными по колено, все приближающегося и приближающегося к моей земле.
Я не помню, как добралась домой. Мне сказали, что для меня подали экипаж и сама леди Хаверинг усадила меня туда, поддерживая под локоть, но я ничего не помню. Стоило мне закрыть глаза, и я снова видела Ральфа с ногами, болтающимися как у поломанной куклы, и слышала его тяжкий стон и щелканье капкана. Когда же я открывала их, я видела лакея, скакавшего у окошка кареты, и мне снова казалось, что это Ральф уже настигает меня.
Ко мне вызвали нового доктора из Чичестера, молодого умного врача по фамилии Мак Эндрю, чью репутацию я так бессовестно использовала в случае с миссис Ходжет. Я почти не видела его и едва слышала обращенные мне вопросы, но чувствовала его заботливую руку на моем плече и прохладное питье на моих губах. Настойка лауданума смочила мои губы подобно эликсиру жизни и покоя.
Снов — благодарение Богу и лаудануму — я не видела, и ничьи призраки больше не тревожили меня. Я крепко спала до следующего дня, а когда проснулась, у моей постели опять сидел доктор Мак Эндрю. У меня не было сил говорить, я только попросила его:
— Пожалуйста, дайте мне еще поспать.
— Вы спали уже достаточно долго, — возразил он мягко, — лучше последуйте моему совету и найдите в себе силы взглянуть на свои страхи прямо.
— Думаю, вы правы, — тихо ответила я, — но я сама знаю, что для меня лучше, и все-таки прошу вас дать мне это лекарство опять.
Его светло-голубые глаза внимательно вглядывались в меня, как бы оценивая мои силы.
— Ну ладно, возможно, вы действительно лучше знаете, что вам надо, — согласился он. — Отдыхайте, завтра я навешу вас опять.
Я молча выпила настойку, и стала терпеливо ждать, когда ее действие прогонит приближающиеся картины страшного призрака и даст покой моей душе. Но вдруг услышала вопрос мамы:
— Как ты думаешь, что так сильно напугало тебя?
Это на мгновение встревожило меня, но я тут же провалилась в сон.
К тому времени, когда я проснулась, ответ на этот вопрос был придуман самой мамой, она увидела в моем припадке собственную реакцию на присутствие кошек. Все вспомнили, что я сидела в кресле, где обычно спит избалованный персидский кот Селии, и другие объяснения не потребовались. Доктор Мак Эндрю сомневался в справедливости этих заключений, но вопросов мне больше не задавал. Роковое письмо было всеми забыто.
Забыто всеми, кроме меня. Перед моими глазами, как живые, стояли ужасные картины преследующего меня мстителя. День свадьбы приближался, и я старалась казаться спокойной и здоровой, а для спасения от ночных кошмаров у меня теперь имелось надежное лекарство, первую бутылочку которого дал мне сам доктор Мак Эндрю. Каждую ночь, перед тем как лечь в постель, я доставала ее из шкафчика, и несколько капель настойки давали мир моей душе.
Умный, добрый доктор Мак Эндрю дал мне одну бутылочку, но решительно отказал во второй.
— Я не могу согласиться с этим, мисс Лейси, — с мягким акцентом сказал он. — Да будет вам известно, что это не стакан безобидного молока на ночь, а лекарство, в котором присутствует опиум. Мы считаем, что оно довольно сильное и вызывает быстрое привыкание. Вам же не приходит в голову выпивать бутылку бренди за неделю, мисс Лейси, а это то же самое. Я прописал его для вас, когда вы очень плохо себя чувствовали, как временную меру, чтобы успокоить вас. Но вы честная и отважная молодая
