замерли от восторга, принимая все это за один из спецэффектов, подготовленных устроителями фестиваля. Но как только завеса рассеялась, стало ясно, что произошла трагедия…
Телезрители Третьего национального канала могли в подробностях видеть случившееся. Вот Эйнджел Тейт протягивает руку Мелиссе Трои, девушка касается его ладони пальцами. Затем за спиной певца вспыхивает пламя, его лицо искажается от боли и он падает со сцены вниз.
— Билли, снимай! Не останавливайся! — раздается крик Мелиссы.
Сама она бросается к Эйнджелу, пытается поднять его и одновременно зовет на помощь.
Кровь, много крови вытекает из-под певца и багровыми пятнами расплывается на кремовом костюме Мелиссы, но она не обращает на это внимания. Подоспевшая служба охраны оттирает от потерпевшего ошеломленных поклонников.
— Врача! — кричит Мелисса. — Срочно врача!
— О Боже, Эйнджел! Что с тобой? — в ужасе восклицает подбежавший Фил Пулман. — Где Брюс?!
— Я здесь! — отвечает запыхавшийся Брюс боссу.
— Как ты мог оставить его одного?! — набрасывается на него с упреками продюсер.
— Он велел мне быть в зале, — растерянно произносит Брюс.
— Хватит выяснять отношения! Где врач? — снова требовательно кричит Мелисса.
— Мы связались с ближайшей клиникой, — отвечает ей кто-то из службы охраны. — «Скорая» будет с минуты на минуту!
— Эйнджел! О Боже, Эйнджел! — стонет Фил.
В кадре появляются люди с носилками. Один из них склоняется над Эйнджелом и проверяет пульс.
Помехи… Конец пленки…
Несмотря на то что в телевизионном трейлере было тепло, Мелиссу бил озноб. Испачканный в крови Эйнджела костюм валялся у ее ног, а сама девушка куталась в зеленый клетчатый плед.
Дверь вагончика отъехала в сторону, пропуская Билли. Протянув Мелиссе пластиковый стакан с горячим кофе, он обеспокоенно спросил:
— Ты как, в норме?
— Уже да. — Ее голос звучал глухо и устало. — Что с Эйнджелом?
— Серьезно ранен, но, говорят, жить будет.
— Ты узнал, куда его отвезли?
— Нет, местонахождение клиники держат в тайне. Фил Пулман опасается вторичного покушения. Но мне все же удалось кое-что разведать…
— Что же? — В Мелиссе тут же проснулось профессиональное любопытство.
— Клиника, куда доставили Эйнджела, находится поблизости. Его разместили под фамилией Паркер, а мне известно лишь одно заведение в округе, способное оказать полноценную помощь в подобном случае. — И Билли заговорщицки подмигнул девушке.
— Ну же, не тяни! Что это за место? — Репортерский азарт окончательно вытеснил из сознания девушки недавние события.
— Клиника называется «Кленовый приют».
— Так чего же мы ждем? Поехали! — Мелисса вскочила на ноги и метнулась к висящей на стенке карте. — Где это находится?
— Погоди, — попытался остановить ее Билли. — Есть еще одна новость. Звонил босс, он в полном восторге от того, как ты вела себя во время репортажа, и просил сообщить, что отныне пять минут в вечерних новостях — твои.
— Не может быть! — Мелисса издала радостный вопль и бросилась оператору на шею.
5
Где он? Что с ним?
Эйнджел открыл глаза. Его взгляд уперся в нежно-голубой потолок. Странно, в доме нет комнат с таким потолком. Может, он в отеле?
Тогда почему комната такая маленькая. Ему всегда предоставляли президентские апартаменты.
Какая-то смутная догадка шевельнулась в его голове. Ах да, концерт в Снейп-Молтинг, белокурая репортерша и резкая обжигающая боль во всем теле. Затем крики, мелькание множества лиц…
Сознание медленно возвращалось к нему.
Эйнджел сделал попытку встать. Тотчас же дверь в комнату открылась и вошедшая медсестра с заботливой улыбкой произнесла:
— Вы уже пришли в себя, мистер Паркер?
Это замечательно. Сейчас я позову врача.
Услышав, что она назвала его незнакомым именем, мужчина удивился и хотел поправить ее: нет, он не мистер Паркер, он Эйнджел Тейт.
Разве мисс не узнала его, известного певца?
И вдруг с ужасом обнаружил, что не может издать ни звука. Заметив нарастающую панику в глазах пациента, сестра, следуя полученным указаниям, сделала ему укол снотворного…
Когда Эйнджел в следующий раз пришел в себя, над ним склонилось внимательное лицо врача.
— Успокойтесь, мистер Тейт. Не делайте попыток разговаривать. Если вы меня понимаете, просто закройте глаза.
Эйнджел последовал его совету и на секунду опустил веки.
— Вот и хорошо. — Врач одобрительно улыбнулся. — А теперь внимательно выслушайте то, что я вам скажу. — Пододвинув стул к постели пациента, он сел. — Во время последнего выступления на вас было совершено покушение.
К счастью, неудачное. Но в целях вашей безопасности вы будете находиться в нашей клинике под фамилией Паркер. О вашем настоящем имени известно лишь мне и тем, кому следует знать об этом по роду деятельности.
Теперь Эйнджелу стало понятно, почему медсестра назвала его мистером Паркером. Он одобрительно моргнул.
— Хорошо, — продолжал его собеседник. — Теперь о вашем состоянии. Спешу обрадовать вас: ни один жизненно важный орган не травмирован. Имеется, правда, серьезное повреждение позвоночника, но спинной нерв не задет.
Эйнджел вопросительно посмотрел на врача, и тот понял его.
— Вы хотите знать, что с вашим голосом?
Пациент утвердительно моргнул.
— Его исчезновение можно считать результатом болевого шока. Сейчас поясню. Человеческий организм устроен таким образом, что любое психологическое или иное воздействие извне часто ликвидируется за счет каких-либо его функций — зрения, слуха, обоняния… В вашем случае такой жертвой стал голос. Если представить сознание в виде лабиринта, а боль — шариком, то инстинкт самосохранения, присущий каждому из нас, гоняет этот шарик по лабиринту до тех пор, пока не изолирует в одной из ячеек. Как только это происходит, заботливый мозг стирает всякое воспоминание как о шарике, так и о самой ячейке со всем ее содержимым. Это вовсе не означает утерю функции. Можно говорить лишь о его забвении. Данный процесс обратим, но, к сожалению, современная наука не в силах дать точный ответ, когда это произойдет: завтра или спустя годы.
Пытаясь побороть охватившее его отчаяние, Эйнджел закрыл глаза. Неужели голос никогда не вернется к нему?
Врач постарался подбодрить его.
— Ну же, молодой человек, не стоит унывать. Посмотрите на свое положение с другой стороны. Вы
