темпом своих нагруженных лошадей. С каждой милей сердце Жанны освобождалось от гнетущей тяжести недавнего кошмара. Она выбирала дорогу уверенно и не колеблясь. Часы и мили летели незаметно. Знакомые места вызывали в ней тихое и грустное воспоминание о Келсе.
Жанна и Джим ехали, взявшись за руки; они вспоминали свою прежнюю жизнь в Хоудли. Беседа благотворно подействовала на их измученные от переживаний души. Наконец к заходу солнца вдали показалась маленькая деревушка Хоудли.
— А вдруг мне придется сразиться с твоим стариком? — весело спросил Джим.
— Джим, только не рассказывай всего сразу, — пробормотала Жанна.
— Я представлю тебя своей женой. Они подумают, что мы с тобой с ума сошли.
— Нет, они скажут, что это я увиваюсь за тобой. Пожалуйста, Джим, держи все пока в секрете. Подумай, ну как понять все это моей тетке Анне?
— Хорошо. Я буду молчать, но при двух условиях.
— Каких?
— Приходи вечером опять туда, к кедрам, где мы тогда поругались с тобой.
— С радостью!
— А теперь надень маску. То-то будет сенсация! В этом костюме Денди Дейла ты прямо чудо что за красавица.
— Джим, мне стыдно…
— Пустяки!
Жанна повиновалась, и так они въехали на мост их маленькой деревушки. Некоторые мужчины, узнав Клайва, пришли в сильное волнение. Постепенно за ехавшими молодоженами собралась целая толпа.
Внезапно Жанна увидела свою тетку, разговаривавшую с двумя соседками возле одного из блокгаузов. Женщины с любопытством уставились на приближавшуюся процессию.
— Господи! Никак это Джим Клайв! — вскричала одна из них.
Джим соскочил с лошади и схватил ее в объятия. От радости она не знала, с чего ей начать говорить.
— Джим! Мы всегда надеялись, что ты… что ты привезешь нам Жанну! — наконец пробормотала она.
— Ну, само собой! — воскликнул Джим. — Вот она!
— Как?.. Кто?
Жанна спрыгнула с лошади и, сорвав свою маску, с рыданием обняла старушку.
— Тетя! Тетя! Это я — Жанна!.. О, как я рада, что наконец попала домой. Тетя, смотри мне в лицо, не смотри на мой костюм!..
Плача и дрожа от радости, старушка осыпала Жанну поцелуями и ласковыми словами, но, заметив собравшуюся кругом толпу любопытных, слегка оттолкнула ее от себя.
— Ах ты, сумасшедшая! Разбойница! Пойди и сейчас же переоденься!
В тот же день вечером Жанна пришла ожидать Джима под кедрами. Стояла тихая светлая ночь. Ручеек плескался среди камней, и ветер слегка шевелил пушистые ветки.
Большой и неожиданной новостью оказалось для Жанны то, что ее дядя, Билл Хоудли, и в самом деле был первым, открывшим богатые залежи золота в Ольдер-Крике. За свои долголетние труды он получил звание первого старшины.
Но Жанна ненавидела и саму мысль о золоте. Она охотно оставила бы все золото в Кэбин Галче, если бы Джим согласился на это. Сколько ужасов пришлось ей пережить из-за этого золота. Она научилась терпимо относиться к людям, будь то честный золотоискатель или кровожадный бандит. Всю вину она приписывала только золоту. Разве забудет она громадный кишащий людьми Ольдер-Крик, где все были глухи и слепы ко всему за исключением одного желтого металла?
Огненно яркими останутся в ее памяти жуткие и свирепые бандиты, среди которых она жила. Вспомнив страшную смерть Гульдена, Жанна не испытала ничего, кроме чувства радости.
Но Келс останется навсегда жить в ее памяти, и ей никогда, никогда не забыть его. Келс, жестокосердный убийца, организатор кровавых побоищ, он не должен был бы занимать мысли чистой, порядочной женщины… Однако он все-таки занимал их. Несмотря на все свои слабости и пороки, он обладал странным душевным благородством и отзывчивостью.
Одной ей удалось открыть его лучшее 'я', и мрачность его преступлений бледнела перед этими прекрасными моментами. Никогда не забыть ей его последнего великого самопожертвования. Он ушел от нее бледный, прекрасный, облагороженный великим душевным порывом, но со своей неизменной холодной усмешкой и загадочным, спокойным взглядом светлых глаз…
Внезапно Жанна почувствовала, как ее обхватили две сильные руки, и Джим доказал, что он очень веселый и любящий муж, но зато никудышный актер. Сыграть роль прежнего Джима ему совершенно не удалось. Гордость и радость обладателя сказались в нежном пожатии его рук и горячем поцелуе ее губ.
— Джим, но ты вовсе не так целовал меня тогда! — засмеялась Жанна. — Иначе я вряд ли бы так разозлилась на это.
— Но я точно так же подкрался и обхватил тебя.
— Ты убежден в этом? К счастью, я совершенно случайно запомнила тот вечер и могу напомнить тебе его. Садись и будь Жанной. Я же буду Джимом Клайвом. Сейчас я покажу тебе, как ты себя вел.
Жанна направилась в глубь леска и, осторожно, бесшумно подкравшись, резко набросилась на Джима, в точности так, как он это сделал в тот памятный вечер.
Джим высвободился от нее полузадушенный и запыхавшийся.
— Вот… вот каков ты был! — сказала она.
— Неужели… я в самом деле мог быть таким медведем? — стараясь отдышаться, еле проговорил он.
— Да-а! И не забудь, что я еще вполовину слабее тебя.
— В таком случае ты совершенно справедливо прогнала меня… Единственно, тебе не следовало ехать за мной на границу.
— Ах! Но ведь только благодаря этому я и узнала, что люблю тебя.
