— И ты идешь к ним?..
В моем голосе, надо думать, прозвучало такое неодобрение, что Джейз начал защищаться:
— Да, иду. А почему бы и нет? Он впервые решились выступить публично.
— Ты что, с ним заодно?
— Ничуть не бывало. Но я хочу послушать, что они скажут.
— А если они убедят тебя в своей правоте?
— Вряд ли.
— Тогда зачем идти?
Джейз помолчал и спросил:
— Ты что, Гельвард, окончательно утратил всякое чувство объективности?
Я открыл было рот, намереваясь возразить, но… прикусил язык. В самом деле, может, он и прав.
— Ты считаешь, что единственно возможная и правильная точка зрения только твоя?
— Нет, не считаю. Но тут не может быть никаких споров. Они неправы, и ты знаешь это не хуже меня.
— Из того, что человек неправ, еще не следует, что он дурак.
— Джелмен, — взмолился я, — ты же побывал в прошлом. Тебе известно, что там творится. Тебе известно, что довольно Городу остановиться — и его неизбежно снесет туда движением почвы. Какие же могут быть сомнения в том, что нам делать?
— Да, все это мне известно. Но терминаторов поддерживает значительная часть горожан. Мы обязаны хотя бы выслушать их.
— Они — враги безопасности Города!
— Согласен. Но чтобы одолеть врага, его надо хотя бы знать. Я иду на митинг, поскольку они впервые решились в открытую высказать свои взгляды. Я должен знать, с кем мне предстоит сражаться. Если мы намереваемся преодолеть эту реку, то перевести Город на другой берег будет поручено мне и таким, как я. Либо у терминаторов есть альтернатива, и тогда я хочу ее выслушать. Либо у них ее нет, и тогда я хочу в этом убедиться.
— И все же я отправляюсь на север, — упрямо тверди я.
Мы с Джейзом еще поспорили, но в конце концов пошли на митинг вместе.
Миль пять-десять назад работы по восстановлению яслей, и без того вялые, были приостановлены. Широкая стальная площадка опорной рамы, оголенная после расчистки пожарища, открывала с трех сторон широкий вид на окрестный ландшафт, а с четвертой, северной, примыкала к уцелевшим городским постройкам. Здесь уже успели возвести леса, которые и служили трибуной для ораторов.
Когда мы с Джейзом выбрались из городских теснин на площадку, там уже собралось немало людей. Я даже удивился, откуда их столько взялось: число постоянных обитателей Города заметно сократилось за счет тех, кто посменно работал на строительстве моста; и тем не менее на митинг пожаловали, по моей скромной оценке, три, если не четыре, сотни горожан. А ведь пришли, надо полагать, не все? Не говоря уже о занятых на мосту и у реки, тут не могло быть навигаторов, должны были найтись — не чета мне — и принципиальные гильдиеры…
Митинг уже начался, толпа довольно безучастно внимала оратору. Выступавший был из службы синтеза, он посвятил свою речь главным образом описанию окружающих Город в настоящее время природных условий.
— …почвы тут богатые, и мы еще вполне можем успеть вырастить и собрать собственный хлеб. Воды в достатке, и тут и тем более на севере… — По рядам слушателей прокатился смешок. — Климат приятный. Туземцы не проявляют враждебности, и нам нет нужды их озлоблять…
Через несколько минут он сошел с трибуны под жиденькие аплодисменты. Без всякой паузы слово взял следующий оратор. Это Была Виктория.
— Граждане Города, стараниями Совета навигаторов мы поставлены перед лицом нового кризиса. Тысячи миль подряд мы ползли по этой земле, не брезгуя никакими, самыми бесчеловечными средствами, чтобы остаться в живых. До сих пор нам навязывал единственный способ существования — двигаться, двигаться все дальше на север. За нами, — она широко взмахнула рукой, как бы обведя всю местность за южным краем площадки, — пережитые в силу этого невзгоды. Впереди река. Река, которую, нам твердят, надо пересечь во что бы то ни стало. Что за рекой, нам не говорят. Не говорят просто потому, что и сами не знают…
Виктория выступала долго, но, признаюсь, настроила меня против себя с первых же слов. По мне все это отдавало дешевой риторикой, но толпе примитивные приемчики Виктории пришлись явно по вкусу. Да и я, по-видимому, не сумел сохранить равнодушия в той мере, в какой хотелось бы, потому что, когда она добралась в своей речи до моего дорогого моста и ничтоже сумняшеся обвинила Совет навигаторов в гибели на строительстве многих рабочих, я кинулся вперед, пытаясь протестовать. Джейз схватил меня за руку.
— Гельвард, успокойся!..
— Но она несет совершеннейшую чепуху! — горячился я.
Впрочем, и без меня в толпе раздались голоса, что гибель рабочих — не более чем пустой слух. Виктория ловко замяла вопрос и тут же заявила, что на строительстве наверняка происходит много такого, о чем предпочитают не сообщать; толпа приняла новое обвинение благосклонно. Но особенной неожиданностью для меня явился конец ее речи:
— Я утверждаю, что мост не только не нужен, но и опасен для каждого из нас. И это не голословное утверждение. Многие из вас знают, что мой отец стоит во главе гильдии мостостроителей. Он проектировал этот мост. Послушайте, что он скажет.
— Мой бог, какое было у нее право… — вырвалось у меня.
— Леру не принадлежит к терминаторам, — заметил Джейз.
— Да, не принадлежит. Но он утратил веру.
Леру уже поднялся на трибуну и стал подле дочери, выжидая, когда стихнут аплодисменты. Смотреть на толпу он избегал, понуро уставясь себе под ноги. Выглядел он совершенным стариком, усталым и подавленным.
— Пойдем отсюда, Джейз. Не хочу быть свидетелем его унижения.
Джейз нерешительно топтался на месте. Леру приготовился говорить. Я стал проталкиваться сквозь толпу, мечтая только об одном — скрыться, прежде чем он произнесет хоть слово. Я привык уважать Леру и не хотел даже слышать, как он признается в своем поражении.
Но, сделав всего несколько шагов, я замер как вкопанный. Позади Виктории я заметил еще одну знакомую фигуру. В первое мгновение я не понял, кто это, но затем узнал — Элизабет Хан!
Вот уж кого я никак не ожидал увидеть снова. Сколько воды утекло с тех пор, как она оставила нас! Не менее восемнадцати миль по городским часам, а субъективно еще больше. Я старался вычеркнут ее из своей памяти — и это мне почти удалось…
Леру заговорил. Его голос звучал чуть слышно, смысл речи до меня не доходил. Я не сводил глаз с Элизабет. Я уже понял, зачем она здесь. Когда Леру кончит топтать себя, слово предоставят ей. И я знал заранее, что она скажет.
Я снова рванулся вперед, но Джейз схватил меня за руку.
— Ты что затеял? — громко спросил он.
— Эта женщина! Я ее знаю. Она не из Города. Мы не можем позволить ей говорить!..
Люди вокруг зашикали на нас. Я боролся изо всех сил, пытаясь освободиться от Джейза, но он не выпускал меня. Внезапный взрыв рукоплесканий показал, что Леру кончил. Я обратился к Джейзу:
— Слушай, ты обязан помочь мне. Ты даже не представляешь себе, кто это такая!
Уголком глаза я приметил Блейна, который протискивался к нам через толпу.
— Гельвард, ты только погляди, кто на трибуне!
— Блейн, ради всего святого, помоги мне!..
Я начал рваться с новой силой, и Джейз с трудом удержал меня. Блейн быстро протолкался к нам и взял меня за другую руку. Вдвоем они оттащили меня назад, на самый край площадки.
— Прекрати, Гельвард, — произнес Джейз. — Стой спокойно и слушай!
— Но я знаю наперед, что она скажет!
— Так не мешай остальным.
Виктория снова выступила вперед.
— Граждане Города, я сейчас предоставлю слово еще одному человеку. Большинству из вас она незнакома, и неудивительно — ведь она не горожанка. Но то, что она сообщит вам, имеет огромное значение, и я надеюсь, у вас отпадут последние сомнения в том, что нам делать.
Она подняла руку, и Элизабет взошла на трибуну.
Элизабет не повысила голоса, но слова ее, кажется, были слышны на многие мили вокруг.
— Я для вас незнакомка, мне не привелось, как вам, родиться в стенах Города. Но как бы то ни было, а мы с вами соплеменники: мы люди и мы земляне. Вы прожили в этом Городе без малого двести лет — по вашему счету времени, семь тысяч миль. Вокруг себя вы видели погрязший в хаосе мир. Люди, которых вы встречали на своем пути, были темны и невежественны, раздавлены нищетой. Однако в мире есть и другие люди. Я сама из Англии. Есть и другие страны, по сравнению с которыми моя Англия — карлик. Так что ваше организованное, упорядоченное существование — не единственное в своем роде…
Она замолчала, выжидательно глядя в толпу. На площадке стояла мертвая тишина.
— Я наткнулась на ваш Город совершенно случайно и некоторое время пожила среди вас как переселенка. — Послышался удивленный гул. — Я беседовала с несколькими из вас, стараясь вникнуть в вашу жизнь. Потом я покинула Город и вернулась в Англию. Я провела там почти полгода, пытаясь разобраться в истории Города. Сейчас я знаю о вас много больше, чем в первый свой приезд…
Она сделала новую паузу. Из толпы раздался чей-то выкрик:
— Но ведь Англия на Земле!..
Словно не расслышав этого вопроса, Элизабет сказала:
— Разрешите вопрос. Есть здесь кто-нибудь, кто отвечает за машины, приводящие Город в движение?
После недолгого замешательства Джейз решился ответить:
— Я из гильдии движенцев.
