— Пустяк? Допустим. Да, ты прав, конечно… Пустяк. Но в этом пустяке ты не был мужчиной.
Брентган так изумился, что выронил папиросу, которую собирался закурить дрожащей рукой. Настойчивость и прямота действий, совершенных им, вполне удовлетворяли его. Он затосковал, взял неподатливую руку Джесси и склонился к ее чистой прохладе горячим лбом.
— Так что же, что же? — простонал он, зная, что ни за что не сможет признаться, теперь и никогда, в унизительных подробностях сцены у спасшей его женщины.
— Надо было рассмеяться и дернуть, даже больно, Лея за ухо. Тогда он и все узнали бы, что ты, мой муж, знаешь себя во всем и всегда.
— Джесси, я думал о своем страхе!
— Конечно, но не думал обо мне. О, успокойся! Ты невинен, бедный мой Кай!
Она нервно расхохоталась, отчего Брентган колко спросил:
— Джесси, ты недовольна?
— Знаешь, мне легче было бы, — взволнованно ответила Джесси, — легче было бы мне снести ту правду, которой ты так боялся, чем эту. Ты и я теперь всю жизнь обязаны девушке, к которой ты явился допрашивать и тем, конечно, страшно обидел ее.
— Ты меня больше не любишь? — спросил Брентган после продолжительного молчания.
— Я любила и буду любить тебя, но сегодня я тебя не люблю. Прощай; мне надо съездить к Доротее Сноу.
В дверях мелькнули перед ним ее полные слез глаза, и, тяжко вздыхая, Брентган подошел к окну.
Кусая губы, он смотрел в переулок, залитый дождевой грязью. Проехал огромный фургон, расхлестывая брызги, попавшие на отшатнувшихся прохожих. Один из них выругался, погрозил кулаком и начал с остервенением счищать коричневые шлепки, размазывая их по материи. Другой прохожий, взглянув на свой рукав и, видимо, решив дать пятну отсохнуть, продолжал путь, читая заголовки в газете.
Брентган бессознательно провел пальцами по своему рукаву, но темная ассоциация угасла, едва наметясь.
Он сел и задумался.
ПРИМЕЧАНИЯ
Измена. Впервые — журнал «Красная нива», 1929, Э 2. Печатается по сборнику «Огонь и вода», М., Федерация. 1930.
