Кит уставился на него вытаращенными глазами:
— Откуда такое дурацкое благородство? Это же только крестьяне!
— Нет, — возразил Дэвид. — Это
Кит увидел написанную на лице друга решимость и перестал спорить. Вызвать человека, командующего вторжением, оказалось неожиданно просто. Генерал Шу Беккет из своей каюты на имперском крейсере «Изящный» отвесил двум мятежным лордам официальный поклон.
— Милорд Дезсталкер, милорд Саммерайл, рад вас слышать. Прости мою прямоту, Дэвид, но ты что-то плохо выглядишь.
— Но я все еще здесь, генерал. — Голос Дэвида звучал ровно и спокойно. — Я хочу предложить вам свою капитуляцию.
— Очень благородно, Дэвид, и я ценю этот жест, но… — Генерал нахмурился с несчастным видом. — К сожалению, я получил от императрицы новый приказ: не принимать твою капитуляцию ни на каких условиях. Она хочет, чтобы ты был мертв, Дэвид, а мятеж раздавлен. У моих войск с собой голокамеры, и по всей Империи люди смотрят вторжение на Виримонд в прямом эфире. Императрица хочет, чтобы это было примером. Так что прости, Дэвид. Я могу предложить некоторую защиту твоему другу Саммерайлу, если хочешь. У меня нет приказов о его смерти. И я даю тебе слово…
— Я подумаю, — перебил его Кит. Генерал наклонил голову.
— Только не слишком долго, милорд. Дэвид устало улыбнулся генералу:
— Тогда нам вряд ли остается что-нибудь еще друг другу сказать, верно, Шу? Судьба проложила пути для нас обоих, и все, что мы можем сделать — это пройти по ним до конца. Прости меня, что не желаю тебе удачи.
— Я понимаю, милорд. — Генерал Беккет отдал честь. — Умрите достойно, Дезсталкер.
Лицо генерала исчезло, и Кит отключил экран и обернулся к Дэвиду:
— Ложись обратно. Отдохни. Тебе еще предстоит придумать, как нам выбраться. Ты же мозг в нашей паре.
— Он прав. Кит. Ты не обязан здесь оставаться.
— Обязан.
Они улыбнулись друг другу. Дэвид протянул руку, Кит взял ее в две свои и крепко стиснул. Рука Дезсталкера была недвижна и холодна, как смерть.
Дэвид снова лег на спину, Кит ему помог. Весь бок у Дэвида уже был пропитан кровью. Кит не выпускал его руку. Снаружи началась суматоха. Отпустив руку Дэвида, Кит подошел к окну и выглянул. У главных ворот стоял вернувшийся эконом с небольшой армией Имперских Войск, которыми предводительствовали великий лорд Драм, Капитан Сайленс и инвестигатор Фрост.
Тоби Шрек и его оператор Флинн бежали по узкой улочке, а по обеим сторонам горели гигантскими кострами дома, и зарево заливало небо кровью. Воздух был насыщен грязным черным дымом и парящими угольями; от его жара горела незащищенная кожа рук и лиц. Камера Флинна ныряла и взмывала в этом хаосе, снимая все, что удавалось, и передавая в прямой эфир. Сверху сеяли смерть имперские военные корабли, взрывая дома и обрушивая улицы залпами бортовых дезинтеграторов. Повсюду бегали люди с каким-нибудь оружием в руках. Тоби бросил попытки определить, где находится. Один горящий город мало чем отличается от другого. И куда бы он ни шел, приходилось переступать через мертвых. В безымянных окровавленных кучах лежали вповалку мужчины, женщины и дети, разрезанные и разрубленные на части, сожженные лучевым оружием. Такой бойни Тоби себе и представить не мог. Лайонстон сошла с ума. Это выходило за любые пределы наказания бунта или примера для остальных. Такую бойню нельзя оправдать ничем. Время от времени Тоби приходила мысль, что это будет по — настоящему классный репортаж. Никто никогда не показывал вторжение так близко. Он только надеялся, что кто-нибудь смотрит. Ведь имперские корабли могут глушить все частоты, кроме своей. Тоби нахмурился на бегу. Противно было думать, что все может быть зря.
Как взорвался дом рядом с ним, он не видел. Потом он только помнил, что был звук вроде грома, и что-то его подхватило и швырнуло на мостовую. Он тяжело ударился о булыжники, проехал несколько ярдов, разрывая в клочья одежду, потом попытался прикрыть голову руками, пока мимо свистел дождь кирпичных осколков. Они лупили по ногам, по рукам, по спине, и Тоби вопил, но голоса его не было слышно в громе разрушения. Наконец стало тихо, и Тоби осторожно поднял голову и огляделся. Половина улицы лежала в развалинах. Флинн лежал неподалеку, камера парила над ним. Оператор был полузасыпан кирпичным щебнем. Тоби заставил себя встать и, шатаясь, подошел к Флинну. В ушах у него звенело, руки дрожали, а ноги были будто чужие, но он превозмог себя и наклонился над Флинном. «О Господи, Флинн, только не будь мертвым. Я тебя не умирать сюда привез». Нащупав пульс на шее Флинна, он облегченно вздохнул и начал разбирать кирпичи — по одному. Казалось, им не будет конца.
Он только начал, как из-за угла рысью выбежала рота десантников с оружием на изготовку. Сержант увидел Тоби и навел на него лучемет. Тоби выбросил обе руки вверх. — Не стреляйте! Я репортер, веду передачу о вторжении! Сержант презрительно хмыкнул и жестом велел своим людям опустить оружие и остановиться. Потом заревел на Тоби:
— Какого черта вы тут делаете? Всем вашим давно уже пора очистить эту зону!
— Моего оператора засыпало, — ответил Тоби, осторожно опуская руки. — Помогите мне его откопать, и мы уберемся с вашей дороги в ноль минут.
— Что угодно, лишь бы я вас тут не видел. Не знаю, зачем вообще императрица вас сюда послала.
Сержант махнул рукой ближайшим десантникам, и с полдюжины их бросились откапывать Флинна из-под оставшихся кирпичей. И только тут Тоби сообразил, что то ли силой взрыва, то ли острой кирпичной крошкой у Флинна разорвало одежду, и открылось черное кружевное женское белье, которое он под ней носил. Особенно хороши были чулки и пояс с подвязками. Шесть десантников отскочили назад, а их друзья разразились непристойными шутками и грубыми комментариями. Тоби сообразил быстро.
— Он их носит на счастье! Это шмотки его подруги, а она погибла, и он их носит как память и на счастье. Нет, честно! Операторы это делают сплошь и рядом. Такая у них традиция.
— Закрой пасть, — предложил ему сержант. — И к вам, парни, тоже относится. Значит, так. Такого пидора ни за что не пустили бы в военные репортеры. А это значит, что вы здесь нелегально. То есть не только дегенераты, но и мятежники.
— Да не мятежники мы! — заорал Тоби. — Посмотрите, я же Тоби Шрек! Вы же наверняка видели мою работу!
— Как же, видел, — согласился сержант. — Расстрелять обоих.
Тоби застыл на мгновение, которое длилось вечность. Ему было нечем защищаться и некуда бежать. Даже если бы он заставил себя бросить Флинна. И он беспомощно смотрел, как десантники наводят на него стволы, и только одна дурацкая мысль вертелась в голове: дай Бог, чтобы камера это хорошо показала. И тут у него отвисла челюсть: сержант и десантники одновременно вспыхнули. Они побросали оружие и заметались, пытаясь сбить пламя голыми руками и неистово визжа, а пламя разгоралось и охватывало их живым цветком. Очень быстро пламя прекратило доступ кислорода в легкие солдат, и они попадали на землю, задыхаясь. Тела чернели, дергаясь в судорогах, вспыхивали факелами волосы. Из тени выступили две женщины с одинаковыми лицами, и Тоби понял, что случилось. Стиви Блю снова явились на выручку.
Он что-то буркнул в знак благодарности и склонился над Флинном, который приходил в себя и пытался сесть. Стиви Блю вздернули его на ноги и потащили куда-то по улице, а Тоби едва за ними успевал. Даже в хаосе горящего города у людей хватало соображения уступать Стиви Блю дорогу. Они шли быстро, несмотря на необходимость прятаться от поисковых рот десантников и уходить боковыми улочками, которые Тоби не мог отличить одну от другой, пока не остановились перед безымянной дверью в сравнительно нетронутом районе. Стиви Третья ударила в дверь кулаком, и отодвинулась стальная панель, открыв два подозрительных глаза. Стиви Третья грозно на них глянула, и панель встала на место.
