– Мы скоро уедем?
– Да.
– Когда?
– Не знаю, префект. Но догадываюсь.
– Расскажи!
Юний склонился к уху отца и заговорил громким шепотом. К своему удивлению я заметил, что раб, о котором вольноотпущенник отозвался так пренебрежительно, внимательно прислушивается.
– Лугдунум недалеко от Рима, Элий спешил, поэтому ты прибыл первым. Ревизоры, отправившиеся в Испанию и Африку, вернутся позже. Уверен, что результат их инспекции будет таким же: фальшивые денарии не изготавливали императорские монетные дворы.
– А кто?
– Ты и узнаешь.
– Я?
– Я перехвалил тебя консулу, префект! Извини. Но в тот момент речь шла о жизни – твоей и сына… Думаю, Сеян поручит тебе расследование. Не советую отказываться! – упредил Юний недовольство отца. – Суд был благоприятен тебе, но ты не обелен. Консул подозрителен и может передумать.
Отец задумался.
– Где обнаружены денарии? – спросил, чуть погодя.
– Вот видишь! – улыбнулся Юний. – Ты уже на верном пути. К счастью, ответ на твой вопрос есть. Денарии попали в Рим из Иудеи. Они были среди подати, собранной в этой провинции.
– Иудея?
– Да, префект!
– Забытая богами земля! Там зреет заговор?
– Заговор может вызреть где угодно. Вале, префект! Радуйся! Не советую терять время, пока ты в Риме! Тебе предстоит трудная миссия. Зайди ко мне завтра…
Юний ушел. Отец задумчиво перевел взгляд на дерзкого раба с выбеленными ногами, и тот вдруг поклонился ему.
– Могу быть полезен тебе, сенатор!
– Ты?
– Я слышал об Иудее. Меня привезли оттуда.
Отец подошел ближе и стал разглядывать раба. Я присоединился к нему. Невольник был высок и хорошо сложен. Его мускулистое, поджарое тело говорило о привычке тяжелому труду, а шрамы на лице и на руках – о том, что труд этот не был мирным. Шрамы не портили раба – он был красив – той особой мужской красотой, которая нравится не только женщинам.
– Ты сражался против римлян? – строго спросил отец.
– Нет.
– Тогда почему здесь?
– Меня обманом захватили легионеры, когда я мирно шел по дороге. Наверное, им хотелось выпить.
– Не слушай его сенатор! – Маленький толстый человечек (я сразу понял, что это продавец), подбежал к нам, кланяясь. – Это дерзкий раб! Он распугал всех покупателей, а сейчас будет чернить меня! – Продавец хлестнул раба плеткой. – Падаль!
Отец жестом остановил его.
– Ты не похож на мирного путника! – сказал он рабу с усмешкой. – Думаю, руки твои держали меч, а не мотыгу.
– Ты прав, сенатор!
– Значит, ты воин?
– Начальник.
– Большим войском командовал?
Раб на мгновение задумался.
– Вы называете это когортой.
Отец заинтересованно посмотрел на раба.
– Это были пехотинцы или всадники?
– Те и другие.
– Как бы ты напал с всадниками на строй римских воинов, когда они стоят, сомкнув щиты?
– Я вооружил бы своих тяжелыми копьями, а в передние ряды поставил тех, кто в панцирях. Ваши пилумы для такой атаки не годятся, слишком легкие. Удар копьеносцев разрушит строй, следующие за ними всадники станут действовать мечами. Пехотинцы довершат дело…
Раб говорил, запинаясь, было видно, что он с трудом подыскивает слова. Его латынь была сухой, мертвой, по всему было видно, что раб учил ее по книгам.
– А если на твоих пехотинцев летят всадники?
– Тогда им следует упереть копья древками в землю, направив их в грудь коням. Копья тоже должны быть тяжелыми, пилумы сломаются. Годятся заостренные колья – те, что вы используете для ограждения своего лагеря.
– Ты действительно воевал, – согласился отец. – Но мне трудно верить, что ты не сражался с римлянами. Ты иудей?
– Нет.
– Докажи!
– Знаешь, чем иудей отличается от другого мужчины?
– Я видел иудеев, – усмехнулся отец.
Раб задрал грязную тунику и распустил узел набедренной повязки. Отец кивнул.
– Ты не из них! Почему живешь в Иудее? Ты римский гражданин?
– Нет, сенатор! Я живу далеко – в тех землях, куда еще не добрались римляне. В Иудею приехал за другом – семья его попросила найти. Друг отправился искать истину и пропал.
– Искать истину в Иудее?
– Да, сенатор!
– Не перестаю удивляться! – развел руками отец. – Только что мне сказали, что в Иудее зреет заговор, теперь ты утверждаешь, что там можно отыскать истину. В нищей провинции?
– Случается. Тебе немало лет, сенатор. Разве слышишь впервые о подобном?
Отец снова задумался. А когда вновь посмотрел на раба, губы его улыбались.
– Ты утверждаешь, что тебя захватили вероломно?
– Трое легионеров.
– Ты не смог дать отпор?
– Я был не вооружен.
– А если б был?
– Тремя солдатами у Рима стало бы меньше… Мне неожиданно приставили меч к горлу, связали руки и отвели порт, где продали этой гниде, – раб кивнул на торговца. – За сто сестерциев.
– Не слушай его, господин! – торговец поднял плеть.
Отец вновь остановил его.
– Ты можешь поручиться, что купил раба по закону? – строго спросил он торговца.
– Да, – тихо ответил он, помявшись. – Это мятежник. Он сражался против римских солдат.
– То есть, его захватили в бою. После чего квестор или префект претория вывел его на торги, где и продал тому, кто заплатил больше?
Торговец молчал.
– У тебя должна быть купчая. Я хочу взглянуть на нее!
Торговец стоял, опустив глаза.
– Нет у него купчей! – усмехнулся раб. – Потому и купил дешево. Солдаты просили двести сестерциев, но он потребовал документ, и те согласились на сто.
– Как ты можешь верить рабу, сенатор! – завопил торговец. – Я, римский гражданин…
– Документ! – потребовал отец, протягивая руку.
– Я отдам его дешево, – зашептал торговец, – вижу, ты заинтересовался… Всего пятьсот сестерциев!
– Незаконное обращение в рабство свободного человека – преступление! – строго сказал отец. – Не желаю быть твоим соучастником! Освободи его!
– Я заплатил серебром! – заныл продавец. – Кормил и одевал его. Кто возместит мне расходы?
– Адвокат обойдется тебе дороже.
– Всего триста сестерциев! – не сдался продавец. – Ты не покупаешь раба, а платишь мне за заботу о пленнике. Это законно!
По всему было видно, что продавец не отстанет, и отец нехотя достал кошелек. Получив серебро, продавец позвал кузнеца и тот ловко сбил цепи с рук бывшего раба. Тот поклонился отцу, затем помял сильными пальцами натертые браслетами кисти.
– Благодарю тебя, сенатор! Теперь я свободен?
– Да!
– И волен делать, что хочу?
