Немаловажный нюанс, между прочим! Да только вот вопрос: стоило ли нам возделывать сад только для того, чтобы пустить в него резвиться свинячье стадо? Полив Древа Свободы кровью патриотов, вероятно, необходим и, уж конечно, в глазах потомков данная… хм… гематологическая ирригация будет выглядеть благородно и величественно – при том условии, что мы не позволим срубить Древо и нарожаем потомков.
Нарожать-то мы можем легко – если сами спилим Древо на дрова…
Так что же – лапки вверх?
А вот хрен!.. Я начал чувствовать, что здорово злюсь, и мысленно шикнул на себя: молчи и успокойся, сейчас не время шуметь. Для начала надо выбраться отсюда живым. Черт знает, что предусмотрено набобом на случай моего отказа. Ни одна зараза не знает, где я нахожусь. Удобно…
– Два процента акций для Антарктиды, – вконец выдохшись и стерев с лица всякое подобие улыбки, уступил ван Трек. – И три процента для вашей делегации, по ноль целых семьдесят пять сотых на брата. Это последнее предложение.
Я не спеша отпил еще коньячку. Поставил на столик бокал. Сглотнул бутерброд с икрой. Закурил. И все это с крайне озабоченным видом:
– Ну ладно… Я-то – ладно… Но ведь нас же четверо! Что я им скажу, я, признаться, плохо представляю…
– Это уже ваша забота. Срок – сутки. Справитесь, я надеюсь?
– Однако вы быстрый…
– Время поджимает. Так справитесь?
– Придется постараться.
Ей-ей, этот гейдельбергский сукин кот вновь заулыбался и даже осмелился подмигнуть мне! К счастью для него, он не рискнул перегнуться через столик и фамильярно похлопать меня по плечу. Только бокалы вновь наполнил: прозит, мол.
Ну хрен с тобой, прозит…
– Я должен как можно скорее вернуться в Женеву, – привстал я, в темпе покончив с «обмыванием сделки». Банкета мне тут не хватало! – Подбросите?
– О чем разговор!..»
* * *
Красивую страну застолбили себе швейцарцы!
За каждым поворотом спускающегося к Женеве шоссе открывались такие виды, что Ломаев едва не начал примиряться с подлостью рода людского. Ну не заслужили двуногие этакой благодати! Местами было похоже на Кавказ, с той разницей, что по этим горам никогда не бегали отморозки с автоматами. Бегал Вильгельм Телль с арбалетом, но и его времена давно прошли.
А местами было и лучше Кавказа. Уютнее как-то. Даже Женева показалась в общем-то приемлемой и вписанной в природу как надо. По принципу наименьшего зла.
На этот раз обошлось без конспиративных игр – молчаливый водитель, заведомо выполняя инструкции ван Трека, довез Ломаева до самого «Аскота».
Вечерело. Очередной день работы конференции уже завершился, поэтому Ломаев нисколько не удивился тому, что Шеклтон, Кацуки и Чаттопадхъяйя торчали в гостинице. Не поразило его и то, что все трое оказались в одном номере. Стало быть, ждали, волновались… А как иначе?
Поразил его затесавшийся в компанию четвертый.
– Здравствуйте, Моисей Соломонович, – оправившись от первого обалдения, приветствовал Когана Ломаев. Нет, сегодня определенно был день сюрпризов!
– И вы таки здравствуйте, – был ответ.
Маленький, кругленький, излыса-седенький бывший начальник АХЧ ААНИИ, а ныне антаркт, акушер недоношенной антарктической экономики и великий змей сомнительных финансовых комбинаций расположился в большом кресле так уютно, как будто давно привык в нем жить, и, жмурясь от удовольствия, попивал чаек из заветной, побывавшей не в одной экспедиции эмалированной кружки Ломаева, держа ее, горячую, через ломаевское полотенце.
Чтобы вообразить себе, будто Коган решил прокатиться на другую сторону планеты из чистого удовольствия, требовалась недюжинная фантазия. Ломаев таковой не обладал.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил он.
– Откуда вы взяли? – ворчливо осведомился Моисей Соломонович. – Зачем вы волнуетесь? Что у нас могло случиться? Таки рано еще чему-то случаться.
– А…
– Вот что случилось у вас, интересно? Выкладывайте.
Ломаев выложил все без утайки.
– И что вы себе на это думаете, молодой человек?
– Что Шимашевич – сука, – со злостью сказал Ломаев. – Я давно понял: продаст!
– Ну-ну, так уж сразу и продаст… Слушайте, бросьте этих глупостей! Он деловой человек, вам понятно? Я себе представляю, во что ему обошлось выбить хотя бы такие условия! А вы что ответили?
– Сказал, что предложение интересное, но я должен уломать остальных.
– А у вас в голове таки кое-что есть, – похвалил Моисей Соломонович и шумно отхлебнул из эмалированной кружки.
– Не стану я никого уламывать! Я против! Вот им моя подпись! – Ломаев отбил на локте то, что полагалось «им» взамен подписи. – Вот! Пусть Шимашевич из-под полы подписывает что хочет – вольному воля! Кто он такой? Рядовой антаркт! Ась?.. Ау, не слышу! Наш кредитор? Сколько угодно! Мы с ним расплатимся, но только не так!..
– Точно, – одобрил Шеклтон.
– Геннадий-сан говорит, что осталось пять или шесть дней? – спросил Кацуки.
– Возможно, меньше. – Ломаев заходил по номеру, натыкаясь на мебель. Опрокинул стул. Дал пинка ни в чем не повинной двери санузла. – Я вот что думаю: хватит нам здесь торчать. Все равно толку нет. Завтра же объявим на конференции, что отбываем защищать свою страну, – ив дорогу! Кто «за»?
– Это произведет некоторое впечатление, – сдержанно согласился Чаттопадхъяйя.
– А дальше что? – поинтересовался Шеклтон.
– Рванем в Антарктиду, что же еще! – рявкнул Ломаев. – Драться! Мое место там! Твое нет?
– Мое тоже там. А блокада?
– Просочимся! Да, вот еще что: оружия надо купить сколько сможем. Побольше гранатометов и хорошо бы несколько «стингеров». Моисей Соломонович, деньги нужны! Закупка, взятки погранцам, транспортные расходы… Блин, посредников еще искать! Ну почему мы раньше не додумались?..
– До чего? Чтобы грозить гранатометом авианосной группе? – полюбопытствовал Коган. – Тут думать не надо. Тут надо быть совсем уже тупоумным идиотом. Хороши шуточки!
– Лучше в кусты, да? – ощерился Ломаев.
– Я вам таки скажу, что лучше. Не лезть в драку, где вас побьют, вот что лучше. У вас что, нет идей, как это сделать?
Своих идей у Ломаева не было. Судя по молчанию других членов антарктической делегации, в их головах идеи тоже не кишмя кишели. А отдающую проституцией и предательством идею Шимашевича Ломаев не замедлил с яростным удовольствием обругать последними словами.
Моисей Соломонович с сожалением выцедил из кружки последние капли чая.
– Вы только не волнуйтесь, Гена… Коган не сказал, что надо продаваться. Подумайте. Таки пусть все немножко подумают. А вы сделайте мне одолжение: проводите старика до гостиницы, если не устали…
Устал? От загородной поездки? Шутить изволит экс-начальник АХЧ.
– А вы разве не здесь остановились? – удивился Ломаев.
– Нет, я поблизости…
Оказалось, что Моисей Соломонович избрал более дорогой «Аскот-ройял», расположенный ближе к вокзалу и известный антарктической делегации только по ресторану, где антаркты кормились по льготным талонам. От предложения взять такси Коган отказался. Пошли пешком – кругленький старичок с
