расшатывании общественных устоев. Я буду держать свои убеждения при себе. Ты можешь рассчитывать на меня.
– Вы очень добры ко мне, матушка. Вы расскажете все отцу, не правда ли? Мне действительно нужно идти. - Истлин наклонился к матери и нежно пожал ее руку.
– Я немедленно напишу твоей сестре. Кара, конечно, и не думала принимать слухи всерьез. Она уверена, что ты известил бы нас, если бы надумал сделать предложение леди Софии, - кивнула Фрэнни.
– Полковник просил выразить свое почтение вам и отцу, - передал Ист, стоя в дверях гостиной.
Леди Уинслоу мгновенно заняла оборону.
– А, так ты нанес ему визит, прежде чем явился сюда, в дом своих родителей. Мне не слишком нравится быть номером третьим в списке вынужденных визитов после леди Софии и Блэквуда, но моему самолюбию чрезвычайно льстит тот факт, что ты пришел прежде ко мне, а не к миссис Сойер.
Губы Истлина дрогнули.
– Вы не меняетесь, матушка, и я считаю это добрым знаком. Если бы вы когда-нибудь упустили возможность выбранить меня, я бы серьезно обеспокоился. - Он поцеловал в щеку леди Уинслоу.
Проводив глазами сына, Фрэнни взялась за вышивание, тщательно обдумывая план, как ей познакомиться с Софией.
– Твоему отказу нет никаких оправданий! - От гнева лицо Тремонта побагровело.
Причиной путешествия, проделанного графом из Тремонт-Парка на Боуден-стрит, 14, была леди София.
Она стала поистине настоящим проклятием для Тремонта. Раньше такая роль отводилась ее покойному отцу, кузену графа.
Софи сидела, устроившись на самом краешке стула, покрытого узорчатой дамасской тканью. Она уже пожалела, что не надела сегодня чего-нибудь другого вместо ситцевого платья цвета зеленого яблока, чтобы слиться с цветом стула и стать совсем незаметной. Граф всегда производил внушительное впечатление. Еще никому не удавалось избежать его общества и уклониться от разговора, если он настаивал на нем. Гарольд выглядел стройным, атлетически сложенным мужчиной. Ему, как и большинству представителей английской аристократии, доставляли удовольствие занятия боксом и верховой ездой. Его же отец имел вид человека, весь день трудившегося не покладая рук, перетаскивая ящики в доках, причем на собственном горбу, не пользуясь никакими вспомогательными механизмами. Граф Тремонт обладал грубым голосом и такими же манерами. Он уснащал свою речь резкими жестами, а время от времени потрясал кулаками размером с добрую колотушку.
Его речь напоминала настоящую проповедь. Софи вспомнила, как она ходила когда-то в церковь в Нэшвике, где Тремонт служил викарием. Ей еще не исполнилось и семи, когда отец впервые взял ее с собой послушать проповедь кузена. Она сидела в первом ряду и чувствовала, как массивная скамья содрогается под ней. Вскоре она перебралась на колени к отцу и просидела там всю службу, пока преподобный Ричард Колли не начал возносить благодарственную молитву и раздавать благословение. Теперь Софи стала взрослой и больше не боялась адского огня и серы, которые Тремонт имел обыкновение щедро сулить не только с кафедры проповедника. Но пережитый ужас не так-то легко забывается. Тремонт внушал ей крайнюю неловкость и чувство глубокого презрения.
Софи молча выслушала отповедь, в то время как Тремонт неожиданно переключил все свое внимание на сына.
– Помнится, ты сказал, что ее можно заставить передумать, Гарольд. Разве не такой план мы с тобой обсуждали? - Тремонт бросил уничтожающе-ледяной взгляд на своего отпрыска. - Я ждал от тебя совсем другого.
Уши у виконта Дансмора стали пунцовыми, ведь даже минутное замешательство расценивалось Тремонтом как признание вины.
– Мы знали с самого начала, отец, что Истлин вряд ли сделает предложение. В конце концов, он ведь не обязан его делать.
– Ты обещал заставить Софию ответить согласием, считая, что у нее никогда не будет подобной возможности. Вот как проявляется твоя забота о ней и твое сыновнее послушание?
Все вопросы Тремонта, как всегда, носили риторический характер. В былые времена он имел обыкновение обращаться в подобной манере к своей пастве и всегда искренне удивлялся, когда никто не откликался на его призыв. Задавая очередной вопрос, Тремонт обычно распалялся и входил в раж.
– Но он все-таки сделал предложение, - хлопнул ладонью граф по каминной полке, - а она отказала ему в самой неучтивой форме.
– Я не проявляла неучтивости, - вырвалось у Софи. Девушка не хотела вмешиваться в разговор, и когда отец и сын Мгновенно повернулись к ней, поняла, что наделала. Собравшись с силами, леди Колли продолжила: - Маркиз поступил вопреки своему собственному решению. Он не хотел жениться на мне, и было бы бесчестно с моей стороны поймать его на слове.
– Бесчестно? - воскликнул Тремонт. - Почему ты так печешься о его интересах и совершенно не заботишься о нуждах своей семьи? Истлин богат как Крез.
– Еще богаче.
Тремонт, пораженный неслыханным нахальством Софи, на мгновение застыл, раскрыв рот от изумления. Софи решила, что ей уже нечего терять.
– Маркиз сам сказал мне о своем богатстве. Я заметила, что он богат как Крез, а он заявил, что даже богаче.
На квадратной челюсти графа задергался мускул. Тремонт перевел глаза с Софи на сына.
– И ты позволил ей говорить все, что взбредет в голову? Я склоняюсь к мысли, что ей лучше отправиться со мной в Тремонт-Парк.
Гарольд промолчал, и Тремонт вновь обратил свой гнев на Софи:
– А ты не боишься, что я могу просто выгнать тебя из дому, София?
– У меня сложилось впечатление, что идея приковать меня цепью к его светлости скорее имела целью прокормить вас, а не меня, - спокойно возразила Софи.
Мощная рука Тремонта вновь взлетела вверх. Вне себя от гнева, граф с силой рубанул воздух ладонью, заставив взметнуться вверх непокорные локоны Софи. Но леди Колли оставалась неподвижной, ничуть не испугавшись.
– Тебе придется здорово постараться, чтобы стать послушной и заслужить прощение! - рявкнул разъяренный граф. - Своеволие не делает тебя привлекательной.
Софи не шелохнулась даже тогда, когда Тремонт опять замахнулся на нее, уверенная, что граф не посмеет ударить ее по лицу. Она не сможет принести никакой пользы семье, если ее красота будет испорчена. С точки зрения Гарольда и Тремонта, внешность Софи - ее единственное достоинство.
– Полагаю, милорд, я в состоянии помочь процветанию Тремонт-Парка не только замужеством. Мне кое-что известно об управлении хозяйством, и я могла бы попробовать наладить работу тамошних ферм.
Гарольд скрестил руки на груди, склонил голову набок и внимательно посмотрел на отца, всем своим видом показывая, что ему уже доводилось и раньше слышать от Софи подобные речи.
– Она уже не в первый раз предлагает свои идеи ведения хозяйства, - отозвался виконт. - Она вполне сносная гувернантка для детей, а моя супруга находит ее неплохой компаньонкой. Софи настаивает, чтобы мы держали дом, не сообразуясь с нашим положением в обществе. Она, видишь ли, считает, что можно обойтись меньшим количеством слуг. Еще она думает, что нам не нужно обновлять свой гардероб, если мода с прошлого сезона не слишком переменилась.
– Дело в том, что… - Софи замолчала под властным взглядом Тремонта.
– Может, ты не понимаешь, что мы имеем в виду, - сделал граф попытку смягчить тон. - Текущее состояние наших финансов таково, что уже не важно, будем ли мы пользоваться сальными свечками или экономить на бельгийской тесьме. Мы пришли к такому положению - и тебе придется простить меня за
