положении. - Сэмпсон поправил жабо маркиза. - Вам придется попытаться постоять спокойно хотя бы минутку. Я заметил, что у вас из сюртука торчит нитка.
Истлин замер, чтобы дать возможность камердинеру срезать нитку, и еще немного постоял неподвижно, позволив Сэмпсону привести в порядок свое платье. Темно-синий сюртук Истлина, отороченный золотым позументом, придавал ем непривычную солидность. Воротничок его рубашки был так сильно накрахмален, что приходилось поворачивать голову крайне осторожно. Истлин наклонился, чтобы поправить белые атласные бриджи, затем выпрямился и снова замер под придирчивым взглядом камердинера.
– И каким же будет ваш вердикт, Сэмпсон? - нетерпеливо спросил он. - Я жду вашего решения.
– Ваша светлость, как всегда, безупречны, - сухо констатировал камердинер.
– Я во всем полагаюсь на ваш вкус. Вы по праву можете гордиться тем, что достойно несете свою службу.
Сэмпсон принял похвалу хозяина, выразив благодарность легким кивком.
– Всегда к вашим услугам, милорд. Экипаж ждет вас.
– Хорошо.
– Хочется надеяться, леди София получит большое удовольствие от сегодняшнего вечера, - заметил камердинер, подавая маркизу шляпу.
Истлин на мгновение замер со шляпой в руке и бросил на Сэмпсона настороженный взгляд.
– А почему вы решили, что она будет на сегодняшнем балу?
Сэмпсон промолчал, выразительно посмотрев на хозяина.
– Неужели у меня все на лице написано?
– Боюсь, что так, милорд.
Ист медленно кивнул. Наблюдательности Сэмпсона можно доверять. Истлин сосредоточился и попытался придать своему лицу скучающее выражение. Теперь никто не смог бы угадать подлинных чувств маркиза. Ист не без тревоги подумал о том, что ему придется тщательно следить за собой весь вечер.
– Каким теперь будет ваш вердикт, Сэмпсон? - насмешливо спросил он. - Я жду вашего решения.
Камердинер улыбнулся в ответ, что обычно заменяло самый изысканный комплимент в его устах.
– Ваш экипаж, милорд, - повторил он, открывая дверь. - Нехорошо заставлять ее светлость ждать.
И Ист прислушался к разумному совету камердинера.
День выдался морозным, и землю перед домом посла покрывал легкий снежок. У главного входа выстроились экипажи, заняв подъездную аллею. Кучера, лакеи, грумы в ливреях ждали, мужественно превозмогая январский холод, чтобы в любой момент оказаться в распоряжении своих господ. Более сотни горящих факелов освещали вход и дорогу к дому, создавая иллюзию сумерек, в то время как ночь выдалась на редкость темной, а луна не показывалась на небе.
Бальный зал, заполненный гостями, встретил объявление о прибытии леди Гилберт и Софи любопытными взглядами. Софи мгновенно почувствовала себя неловко и скованно. Если бы не ее тетушка, которая сразу усадила Софи в кресло, она так и продолжала бы стоять с выражением ужаса на лице.
– Вы бледны как смерть, моя дорогая, - прошептала леди Гилберт. - Ущипните себя за щеки, чтобы к ним прилила кровь, и последите за своим дыханием. Вряд ли вы получите удовольствие от бала, если не будете дышать.
Софи улыбнулась и глубоко вздохнула.
– Ну вот, уже гораздо лучше, - заметила леди Гилберт. - Продолжайте в том же темпе. Вдох - выдох, вдох - выдох. - Пожилая леди замолчала, наблюдая за племянницей. - Вот теперь я вижу, что у вас хорошо получается.
Софи еле заметно кивнула, следя за людским потоком в гостиной. Здесь царили сверкающий шелк и блестящий атлас всех цветов радуги. Мужчины, одетые не менее экзотично, чем дамы, церемонно сопровождали последних. Вот начался очередной тур танца, и шелк цвета лаванды и бледно-розовый атлас слились воедино, кружась и переливаясь в вихре музыки. Тут и там мелькали веера слоновой кости, служившие в умелых руках искушенных кокеток довольно грозным оружием.
В свете ламп сверкали и искрились драгоценности на одежде кружащихся пар. Кое-где пылали красным огнем рубины или светились яркой зеленью изумруды, но больше всего оказалось бриллиантов - вероятно, своего рода дань зимнему сезону.
Леди Гилберт наклонилась к Софи.
– Вы знаете их? - спросила она, указывая тростью на беседующую пару неподалеку.
– Да, барон и баронесса Баттенберн.
– Я вижу, они знакомы с доброй половиной гостей посла. Должно быть, их хорошо принимают. Странно. Они ведь, кажется, не слишком-то родовиты.
Софи еле сдержалась, чтобы не улыбнуться, отметив, что леди Гилберт отличалась снобизмом. Пожилую даму ничуть не смущало отсутствие денег. Покойный супруг леди Гилберт имел звание виконта, что было гораздо выше барона.
– Просто они очень радушны и дружелюбны, - пояснила леди София.
Тем временем барон взял супругу под руку, и они медленно направились в другой конец зала, время от времени останавливаясь, чтобы ответить на приветствия других гостей.
– Не все придают такое значение родовитости, как вы, дорогая тетушка, - заключила Софи.
Леди Гилберт презрительно фыркнула.
Софи испытала заметное облегчение, увидев, что леди Хэрриет узнала в толпе свою знакомую и теперь энергично прокладывает себе дорогу к их креслам. После того как приятельницу леди Гилберт и Софи представили друг другу, последняя извинилась и оставила дам беседовать друг с другом.
Софи хотелось постоять где-нибудь сбоку и посмотреть на танцующих.
– А ты сегодня неплохо выглядишь.
Софи вздрогнула, но не стала оборачиваться. Странно, что она не заметила его раньше.
– Спасибо, - холодно ответила девушка, давая понять, что не собирается продолжать разговор.
Тремонт подошел ближе и теперь стоял рядом с Софи.
– Признаюсь, я не рассчитывал встретить тебя здесь сегодня.
– Если меня пригласили по ошибке, то мне повезло, что я попала на такой роскошный бал и могу насладиться его зрелищем.
– А как насчет участия, а? Я смотрю, у тебя совсем нет кавалеров?
Софи почувствовала себя неуютно, когда подумала, что Тремонт наблюдал за ней с того момента, как она появилась на балу, но ничего не ответила графу.
– Ты пропустила появление нашего дражайшего принца, - сказал Тремонт ядовитым тоном. - Он прибыл, как только раздались первые звуки музыки, и ретировался после первого же танца.
Софи слегка повернулась, так что теперь она стояла не плечом к плечу с дядей, а почти спиной к нему. Она подхватила подол своего небесно-голубого платья, украшенного изящными лентами, и собралась оставить графа, когда Тремонт вновь склонился к самому ее уху.
– Какая наглость! - прошипел он. - Я еще не отпустил тебя.
Софи почувствовала, что задыхается. Она испытала приступ дурноты, ее мутило от отвращения.
– Ты не можешь продолжать бегать от меня, София. Думаешь, я не знаю, что ты действуешь с ним заодно? Тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем идти против меня. Вы оба даже не представляете, с кем связались.
Но вдруг рука графа, только что крепко сжимавшая ее локоть, разжалась и безвольно опустилась. Она увидела, что к ним приближаются лорд и леди. Реддинг, родители виконта Саутертона. Софи встречалась с ними только один раз, и ей показалось странным, что они так решительно направились к ней
