У Мамедананды много друзей по всему миру. Мне было крайне приятно, ведь его друзья искренне радовались, увидев Мамедананду счастливым, и все в один голос говорили, что мы очень подходим друг другу. Одна милая англичанка сказала: «Ваша любовь усиливает вас, и вы сможете многое дать людям».
СМЕНА ОТРАЖЕНИЙ
…Есть Отражение, а есть Вещество, и в этом – корень всей жизни. Из Вещества один только Амбер, реальный город на реальной земле, на которой есть все. Отражений же бесконечное множество… Амбер самим своим существованием отбросил Отражения по всем направлениям, во все стороны жизни… Отражения простираются от Амбера до Хаоса и между ними возможно все… Если ты принц или принцесса королевской крови, ты можешь идти сквозь Отражения, заставляя их изменяться на своем пути, как тебе больше нравится, до тех пор, пока данное Отражение не станет в точности таким, каким ты его желал видеть, ни больше, ни меньше. Тогда мир данного Отражения будет твоим собственным созданием, и ты сможешь делать в нем все, что захочешь…
Пройдя массу всевозможных эзотерических и психологических семинаров, я начала лечить людей. В основном я использовала метод Джуны. Мне удалось добиться поразительных успехов – я излечивала всех приходивших ко мне пациентов. Особенно я гордилась многочисленными случаями исцеления больных раком, среди которых большинство составляли больные раком щитовидной железы.
Однажды ко мне пришла женщина, и мы, найдя общих знакомых, разговорились.
Узнав о моих «подвигах», она предостерегающе произнесла:
– Как ты не боишься принимать таких тяжелобольных дома – у тебя же маленький ребенок?! А знаешь ли ты, что многие биоэнергетики, занимающиеся онкологией, часто сами заболевают раком? Ведь эта болезнь является результатом тяжелой кармы, которую ты можешь перетащить на себя.
Эта пламенная речь произвела на меня сильное впечатление, и я прекратила свою практику. Сейчас я понимаю, что на запугивание женщины достаточно было «включить музыку верблюдам» или произнести знаменитую симоронскую поговорку: «Держи карму шире!»
Месяца через три я решила, что мне нужно к мануальщику, и обратилась в лечебный кооператив. Молодой человек, потрогав мою шею, заявил: «Вам надо срочно обратиться к эндокринологу по поводу щитовидной железы».
Эндокринолог отправил меня в онкологию. Меня принял очень известный онколог и без обиняков вынес безжалостный вердикт:
– Дорогая девочка, жить тебе осталось два-три месяца, нужно срочно делать операцию.
На мой вопрос:
– А поможет ли операция?
Он ответил:
– Не знаю, поможет или нет, но, все равно, жить тебе осталось недолго.
Дома со мной случилась истерика – было себя безумно жалко: я, такая молодая, должна умереть. Горько плача, я поведала о своем горе на работе, и все меня стали жалеть. Я страдала от мысли, что мама вряд ли переживет мою смерть, и тогда восьмилетний сын от первого брака останется один (сейчас я второй раз замужем). Мы обговорили его будущее с первым мужем, Дмитрием, с которым у меня сохранились прекрасные отношения, и он обещал в случае моей смерти забрать сына к себе. Моя мама обсуждала с Дмитрием юридические тонкости опекунства.
В онкологическом отделении больницы, на седьмом этаже, где делали операции шеи, больные с трубочками в горле, в которых все клокотало, как в голове профессора Доуэля, производили гнетущее впечатление. У меня постоянно крутился фильм, как я мучаюсь с такой же трубкой, день ото дня таю, испытывая страшные боли. Палаты были грязные, серые, и лежать после операции в них не хотелось. Я решила не делать операцию – буду дома ждать свой конец.
Наша семья была религиозной, и бабушка говорила, что человек к смерти должен приготовиться духовно и материально. Я ходила в церковь, молилась, исповедовалась. Вспомнив, что бабушку похоронили в платье из голубой парчи, я сшила себе в ателье похожее. Надевала его перед зеркалом, складывала руки крестиком и представляла, как я эффектно буду выглядеть в гробу, и как меня, молодую и красивую, будет жаль всем окружающим. Еще купила голубые туфли, а из Англии мне привезли голубые колготки с золотистым швом, и я беспокоилась, как же сделать так, чтобы нарядный шов был виден.
Мне не хотелось быть похороненной на кладбище, ведь в воображении шел фильм, как меня и красивое голубое платье медленно съедают черви. Я представляла, что мое тело сжигают на костре в лесу, а пепел не развеивают, а закапывают в землю и ставят большой могильный камень-валун.
Я заверила письмо у нотариуса, в котором разрешала сжечь мой труп в любом месте (у нас в городе нет крематория).
В эту игру втянулись все мои близкие. Многие меня отговаривали, плохо представляя, как же можно сжечь человека дотла. Я стала сценаристом, режиссером и главной актрисой грандиозной драмы.
К тому же я посетила семинар, на котором учили видеть свой загробный камень с высеченной эпитафией. Я увидела, что на моем камне было написано одно-единственное слово «Человек».
Однажды коллега по работе небрежно бросил на мой стол книгу Роджера Желязны «Хроники Амбера». Он заявил, что эта книга должна быть настольной у человека, занимающегося духовными практиками. Я положила книгу перед собой, пытаясь определить: стоит ли ее читать? Она показалась детской, и я решила оставить ее на работе.
Вечером, придя домой, я усмехнулась – настойчивый приятель запихнул в портфель «Хроники Амбера». Боже, какой удивительный мир рисовал автор!
Захватывающие приключения завладели мной настолько, что хотелось расплакаться от досады, когда я вместе с героем оказалась на последней страничке. Мне жаль было расставаться с персонажами книги. Я снова и снова перемещалась и меняла отражения центра мироздания – Амбера, изменяла структуру своего тела. Вместо прежних кошмарных картин в черных красках я попадала в новые, диковинные отражения, прозрачные и светлые. Словом, эта замечательная книга ввела меня в состояние парения.
Через три дня после прочтения книги я попала на симоронский семинар, после которого стала постоянно применять смешные техники. Вспоминая о смертном приговоре, бубнила свое первое симоронское имя: «Я та, которая меняет отражения».
После семинара все заметили во мне разительные перемены: глаза излучали свет, я постоянно смеялась и шутила, стало удивительно легко понимать людей.
Прошел месяц, я совсем забыла о том, что пора умирать. Мама мне напомнила, и мы решили, что обследование не помешает. Я опять пошла в онкологическую больницу и стала сдавать многочисленные анализы. Мне назначили пункцию щитовидной железы, которую делал известный профессор. Я жутко переживала, представляя, как мне будут прокалывать горло. Но не так страшен черт, как его малюют – боли почти не было. Наконец, я пошла за окончательным заключением к профессору. Он на меня накричал:
– Вы зачем стольких врачей отрываете от дела? По какой причине вас направили к нам? У вас ничего нет!
Не помню, как добралась домой – ноги были ватные. Я достала старые анализы и позвонила профессору. Услышав мой голос, он просто швырнул трубку. Я все равно поехала к нему с этими анализами. Показала свой старый снимок, заключение врача, и процитировала «смертный приговор» маститого онколога.
Внимательно их изучив, профессор озадаченно произнес:
– В жизни случаются необъяснимые вещи, почему-то у вас все прошло.
