На это мы, догадываясь об истинной цели ее посещения, с улыбкой сделали даме галантное ПВБ:
– Комары нас не страшат, а когда мы ляжем спать, и собаки, и шумные компании уже будут видеть двадцать седьмой сон.
Не ожидавший такой наглости лазутчик занервничал и выдал цель своего визита:
– Ищите лучше другое место! Здесь вы будете нам мешать и раздражать моих собак.
Пока дама говорила, мы мысленно гудели в небесах и кружили над кустом, а когда она закончила – пообещали подружиться с собаками. Разведчику пришлось отправиться восвояси несолоно хлебавши.
Сварганив на скорую руку чайку с бутербродами, мы отправились за дровами.
Посетовав на бестолковость организаторов слета, выбравших столь неудачное место, мы стали старательно «долбить дерево» и «извивать ветки».
Углубляясь все дальше, но так и не найдя ни одного «банного» камня, мы, наконец, добрели до мест, нетронутых дачниками – повсюду стояли сухие сосны средней величины, которых хватило бы на добрую сотню бань. «Иначе и быть не могло, как это волшебники останутся без бани!» – подумали мы.
Рьяно взявшись за дело, мы совершили несколько рейсов и обеспечили себя дровами на полслета, притащив около дюжины хороших сосенок. Перетаскивая напиленные бревна, мы встретили старого знакомого, который помог разыскать недостающие камни. Он показал землянку, сохранившуюся со времен войны, и в ней оказалось четыре увесистых «бульника».
На следующий день мы поняли, что переусердствовали в банных заботах, – все тело ныло. Особенно давали о себе знать плечи, натруженные тяжелыми рюкзаками и сосновыми бревнами. Но все было забыто, когда распахнулся полог бани, и мы блаженно расслабились около раскаленных камней – ведь этого мгновения мы ждали целый год.
Подкрепившись после баньки, мы отправились на танцы. Так как наш путь пролегал мимо «хутора», мы, едва завидев грандиозную поленницу, пропечатали «дачные» имена. Результаты не замедлили сказаться – дачников не было видно, а овчарка мирно спала, развалясь на песке, причем к ее передней лапе прилепилась шишка. Картина была очень гармоничной (отражавшей наше состояние после бани), и мы включили столь очевидный сигнал поддержки в новую формулу переименования: «Я тот, который валяется с шишкой в лапе».
Возвращаясь после танцев и вразвалочку проходя мимо «дачников», мы услышали недовольное бурчание хозяйки овчарки: «Ходят тут всякие, еле-еле ноги передвигают – только собак дразнят». Мы задались вопросом: «Какими словами выразила бы свое недовольство хозяйка, если бы мы прошли мимо нее быстрым шагом?» и дружно пропечатали: «Я тот, который валяется с шишкой в лапе».
Когда на следующий день мы шествовали мимо дачного поселка, овчарка, свободно разгуливающая по поляне, подбежала к нам и облизала руки Никиты, а ее хозяйка демонстративно отвернулась. Тем самым был «подписан» договор о мирном сосуществовании.
ПРИЕЗД АНДРЮХИ
На следующий день приехал директор бани – Андрюха. Мы встретили его, прогуливаясь вокруг центральной поляны. Поначалу мы даже не узнали его, так как образ Андрюхи на слете ассоциировался с полинявшим костюмом из оранжевого парашютного шелка, а в этот раз он прибыл в шортах, камуфлированной куртке, кепке и в модных солнцезащитных очках. Мы объяснили ему, как найти симоронскую стоянку, а сами продолжили осмотр лагеря, приветствуя старых знакомых.
Каждый год Андрюха чем-то поражал нас на слете. Обычно его творчество с особой силой проявлялось в усовершенствовании конструкции бани. Так, однажды Андрюха приволок на слет толстые прутья арматуры, весившие около пяти килограмм, протащив их в тяжелом рюкзаке 10 километров по тридцатиградусной жаре. Он задумал для увеличения температуры камней подогревать их еще и снизу. Была вырыта яма, края которой изобретатель выложил камнями и соорудил на них решетку из прутьев, служившую фундаментом для турика. Под решетку подкладывались дрова, обеспечивавшие прогрев камней снизу. Конструкция оказалась малоэффективной, и симоронцы с облегчением вздохнули – им не придется возить с собой железяки[24].
В другой раз Андрюху сразила землянка, которую сделали на слете два умельца. Вместо того чтобы тащить на слет палатку, они вырыли глубокую траншею, сверху положили колья, накрыли лапником, затем положили полиэтилен и присыпали дерном. Посетив эту постройку, Андрюха навсегда потерял покой – им завладела навязчивая идея – построить баню-землянку.
Идея пока не реализована, но каждый год обрастает дополнительными деталями.
Однако частенько Андрюхины рацпредложения отличались толковостью.
Апофеозом его творчества явился банный чехол в виде палатки без дна, сшитый из парашютной ткани. Чехол выполнял две функции: обеспечивал дополнительную теплоизоляцию и предохранял от спекания слои полиэтилена.
Нововведение оказалось весьма удачным: усидеть в бане больше двух минут было невозможно и приходилось открывать дверь, чтобы выпустить лишний жар!
В этот раз творческий порыв Андрюхи воплотился в надпись «ПВБ!», выполненную водостойкой тушью на полоске светлой ткани. Когда мы вернулись с прогулки, родной лозунг красовался над узким проходом среди густых зарослей, ведущим на симоронскую стоянку. Сам художник размеренно покачивался в привезенном им гамаке. Кивнув в сторону сосновых бревен, директор бани одобрительно крякнул: «Вижу, время даром не теряли». Затем он поведал, что в поезде «Москва – Санкт-Петербург» его среди ночи разбудили громкие голоса. Выяснилось, что на Октябрьской железной дороге произошла авария, движение поездов было прекращено, и пассажиры бурно обсуждали, что делать дальше?
Деятельный характер Андрюхи просто не позволял ему сидеть и ждать, пока возобновится движение поездов. Будучи бывалым туристом, покорившим горные вершины, сплавлявшимся по бурным рекам, прошедшим тайгу, тундру, пустыню, Андрюха выбирался из самых глухих мест бывшего СССР. Привычка идти непроторенной тропой зачастую подталкивала его на поиск обходных путей, даже когда был очевидный прямой маршрут. Складывалось впечатление, что Андрюха нарочно «отменял» электрички или автобусы, чтобы добраться необычным способом. Как правило, встреча с Андрюхой на слете начиналась со взволнованного рассказа о том, какие препятствия возникли на его пути и как изобретательно он их преодолел.
К примеру, большинство участников добирается на яхромский слет сначала на электричке, потом штурмует местный автобус, и, наконец, нужно пройти три километра пешком. Однажды Андрюха прикатил на слет на велосипеде и гордо рассказал, что не зависел от расписания автобусов и не тащил тяжелый рюкзак. Андрюхе необходимо было съездить в Москву, чтобы закрыть бюллетень, и он рассчитывал, что велосипед облегчит эту поездку. Из Москвы он вернулся изрядно поцарапанный, с глубокими ссадинами на боку и правой руке, и незамедлительно был переименован.
Жадно глотанув фруктового чая прямо из котелка, Андрюха, держась за сердце, хриплым голосом поведал о своих приключениях. Поездка в Москву началась с немыслимой гонки на велосипеде, так как утром Андрюха проспал и на электричку явно опаздывал. Когда он, как ураган, влетел в деревню, сзади послышался грохот электрички. До платформы оставалось 500 метров по непролазной грязи, в объезд огородов. Отчаявшийся гонщик прокричал во все горло: «Степаныч, помоги!» И тотчас узрел сухую тропинку меж огородов, напрямик ведущую к платформе. В последний момент Андрюха успел запрыгнуть в двери электропоезда и к назначенному часу прибыл в поликлинику.
Предыдущий анализ крови показал наличие воспалительного процесса в организме директора бани. А на этот раз кровь была идеальная по всем показателям. Ошарашенной врачихе оставалось лишь развести руками и закрыть бюллетень. Пребывая в эйфории, Андрюха на следующий день отправился на слет и по дороге вновь попал в переплет.
Его несчастья начались с того, что отменили последнюю перед перерывом дальнюю электричку. Читатель, возможно, уже догадался, что Андрюха не стал ждать четыре часа на вокзале. Не обратив на
