зеркало, поняла, что надо принимать меры — в таком виде в свет идти нельзя. Поэтому, закончив наряжаться, Катя тщательно накрасилась. В итоге лицо получилось несколько кукольным, но, по крайней мере, не изможденным и больным.
— …Ну как, нравится? — спросила Катя, выходя из ванной.
По ее мнению, она выглядела совсем неплохо — если особенно не приглядываться.
— Годится, — равнодушно уронил Карлссон. — Пойдем?
И они отправились в загул.
Выбор кафе Катя предоставила Карлссону.
Взрослый солидный мужчина должен в этом разбираться лучше вчерашней школьницы из провинции.
И Карлссон выбрал. Равнодушно миновав с полдюжины заведений, он решительно направился к двери под загадочной вывеской «Шаманама».
«У нас весело! — сообщали корявые буквы на плакатике. — По выходным — кик-бокс! По понедельникам, вторникам и четвергам — чисто мужские забавы! По средам и пятницам бьют в бубен!»
Сегодня был вторник.
У входа теснились иномарки.
Катя попыталась удержать Карлссона, но разве его удержишь!
Вышибала на входе тоже попытался.
— У вас заказан столик? — осведомился он, с сомнением оглядывая невзрачный прикид посетителя.
— Столик? — Нос Карлссона был на уровне узла вышибалова галстука. Но смотрел он не на галстук, а внутрь заведения, где в дыму и шуме вкусно кушали любители «чисто мужских забав».
Карлссон потянул воздух расширившимися ноздрями. Его и без того маленькие глазки почти закрылись от удовольствия.
— У нас всё занято! — решительно заявил вышибала, взял Карлссона за плечо и попытался вытолкнуть на улицу.
Тщетно. Единственное, чего он добился, — Карлссон поднял голову и посмотрел на него.
Что прочитал в этом взгляде вышибала, сказать трудно. Но он тут же отпустил плечо посетителя и посторонился.
Карлссон и Катя вошли внутрь.
— Может, уйдем? — нервно проговорила девушка. — Это же какие-то… тролли.
— Тролли? — Карлссон окинул взглядом посетителей. — Какие же это тролли, — добродушно пробасил он. — Это так, гоблины.
Сказано было довольно громко. Трое мужчин за ближайшим столиком дружно развернули массивные туловища и уставились на Карлссона.
Карлссон улыбнулся, вернее, продемонстрировал троице, какой у него большой рот и какие крупные зубы.
Катя его лица в этот момент не видела, а если бы видела, то поняла бы, почему троица так же дружно отвернулась и занялась содержимым своих тарелок.
А к ним уже торопился халдей.
Этот малый был ко всему привычен, и затрапезный костюмчик Карлссона его не смутил. Из иного лимузина может вылезти субъект в трусах и шлепанцах. А морда у посетителя — самая характерная. Такому убить — что высморкаться. И девчонка с ним — специфическая. Чистенькая простушка в «кислотном» прикиде. С изюминкой. Разбирается дядя. Такого должно принять по высшему разряду, хоть на солидные чаевые надежда слабая. А то позвонит хозяину — и прощай, хлебное местечко.
Халдей принес меню.
Катя заглянула внутрь.
Названия блюд выглядели, мягко говоря, экзотически.
«Радость зомби», «Кровавое рагу», «Сон людоеда»…
Цены тоже были «экзотическими». Пачечка сотенных в сумочке уже не казалась Кате такой толстенькой…
Карлссон в меню даже не взглянул.
Появился халдей.
— Что будем кушать? — осведомился он.
— Мясо, — лаконично ответил Карлссон.
— Осмелюсь предложить «Лангет из утопленницы», — проворковал халдей. — С гарнирчиком, разумеется.
— Из утопленницы? — Карлссон хмыкнул. — Небось пованивает?
— Шутить изволите? Нежнейшее мясцо, свежайшее!
— Годится, — кивнул Карлссон.
— А вашей девушке — то же?
— Девушке утопленницу не надо. Ей чего-нибудь из свинины. Будешь свинину, Малышка?
— Буду, — пробормотала Катя. Она слегка ошалела от шума, дыма и всей обстановки.
— А что будем пить? — почтительно спросил официант.
— Что будешь пить ты, я не знаю, — сказал Карлссон, — а мне пива принеси. Такого, как вон те человечки пьют, — Карлссон показал на соседний столик, где раскрасневшиеся представители сильного пола приканчивали бочонок.
— Сколько-с?
— Один пока, — ответил Карлссон.
— Девушке тоже?
— Мне сок! — быстро сказала Катя. — Апельсиновый.
— Может, закусочки? Салатик?
Катя помотала головой. Надо экономить. Нет, совсем не так она представляла их с Карлссоном гулянье. А если еще и денег не хватит — вообще кошмар!
На них поглядывали. В основном на нее. Особенно неприятным был взгляд бритоголового громилы за столиком позади Карлссона. Его приятели орали и звенели кружками, а этот упер в Катю мутный взор и облизывался. На его голове были вытатуированы череп и свастика.
«Хорошо, что здесь не танцуют», — подумала Катя.
Она отвернулась, но всё равно ощущала на себе этот мутный взгляд.
Катя поглядела на Карлссона. Карлссон излучал спокойствие и оптимизм.
Появился официант. Приволок стакан с соком, кружку пива и маленькую тарелочку с сухариками.
— Это что? — с удивлением спросил Карлссон, глядя на пивную кружку, поставленную перед ним на картонный кружок.
— «Балтика»,«семерка»! — доложил халдей. — Как вы и просили.
— Я просил — как у тех! — Жест в сторону соседнего стола.
— Так они «семерку» и пьют! — воскликнул халдей. — Я вам «семерку» и принес!
— То, что ты принес, — мышонку не напиться! — заявил Карлссон.
— Вы просили один, я и принес один!
— Нет, какой глупый человечек! — сказал Карлссон Кате. — Я ему сказал: как у тех — не понимает!
И одним махом осушил кружку.
«Когда Катин папа пил водку, он делал это именно так: закидывал в рот содержимое стопочки и закусывал грибком или огурчиком.
Карлссон обошелся без закуски. И «закинул» в рот не пятьдесят граммов, а пол-литра. Раз — и нет.
— Как у тех, — сказал он халдею. — Точно такую же. Одну. Понял?
— Так бы и сказали, что вам — бочонок! — немного обиженно проговорил официант, забрал пустую
