– Хотел! – обрадовался Курочкин и с чувством, с толком принялся излагать историю, начавшуюся походом в магазин и завершившуюся в особняке мертвого господина Фетисова. Это был уже третий или даже четвертый раз, а потому речь Дмитрия Олеговича лилась плавно и гладко, почти без пауз и повторов. Еще пару таких заходов, и эпопея Курочкина и вовсе отольется в готовый сюжет для детектива – бери и переноси на бумагу. Правда, ни один детектив сегодня не обходится без супермена, так положено. Супермен ли Дмитрий Олегович? Крайне сомнительно. Скорее уж на эту должность мог претендовать джинсовый атлет Седло, но никак не Курочкин…
– Нечто подобное мы и предполагали, – объявил милицейский полковник, выслушав до конца эпопею. – Мы давно наблюдаем за «Мементо», и поэтому вы сегодня тоже попали в наше поле зрения. Правда, и мы, и ФСБ вас дважды теряли. Первый раз – когда девчонка увезла вас на «Жигулях», а второй раз – уже недавно, на Павелецком. Какой-то раздолбай-патрульный чуть не испортил нам игру…
Курочкин тотчас же догадался, что полковник имеет в виду бдительного Мымрецова, затеявшего на Павелецком проверку документов.
– Мы его, конечно, выперли с вокзала, – досадливо продолжил Аникеев, – но пока возились, вас уже подхватили люди Фетисова. Хорошо еще, мы догадались, куда вас могут отвезти…
– Спасибо вам огромное, – с жаром произнес Дмитрий Олегович. – Вы меня спасли от смерти!
Эти благодарственные слова, сказанные Курочкиным, почему-то смутили толстяка Аникеева – как будто Дмитрий Олегович, оговорившись, назвал того не полковником, а генерал-полковником. Аникеев закашлялся, покраснел и только пробурчал себе под нос:
– От смерти… Ну уж не преувеличивайте, бога ради…
Курочкин понял, что милицейский полковник еще и необычайно скромен, и из деликатности не стал развивать далее эту щекотливую тему. Они уже въезжали на Шлюзовую набережную Москвы-реки, где действительно было не протолкнуться от крытых грузовиков и трейлеров. В воздухе стоял сладкий фруктовый запах, напоминая Дмитрию Олеговичу о предстоящих объяснениях с Валентиной по возвращении домой.
– Давайте немного прогуляемся, – внезапно предложил Аникеев, припарковывая лимузин между двух трейлеров, – и заодно обсудим один интересный вопрос. На свежем воздухе.
– Согласен, – ответил Курочкин, не очень, правда, понимая, для чего интересные вопросы надо обсуждать на воздухе, а не в машине. Наверное, полковнику просто стало жарко в салоне, и он решил немного размяться. Дмитрий Олегович и сам был рад невольной задержке, хотя и понимал: потерпевший он сегодня или нет, но разговор с супругой ему обязательно предстоит, и нелегкий.
Они с полковником прошли сквозь строй фруктовых трейлеров и вышли на пустынный пятачок: с трех сторон высились борта грузовиков, а с четвертой за легким парапетом голубела река. Вокруг не было ни души.
– Какой же вопрос мы будем обсуждать? – осведомился Курочкин.
– Финансовый, – вздохнул полковник. Дмитрий Олегович хлопнул себя по лбу.
– Балда я, – виновато проговорил он. – Самого важного я вам так и не сказал. Чемоданчик! Он…
– Одну минутку, – прервал Курочкина полковник Аникеев – Дайте я сам попробую угадать, где он… В автоматической камере хранения?
– Нет, что вы! – откликнулся Дмитрий Олегович. – У меня ведь денег своих не было. Я нашел ему другое надежное место. Надежное в течение всего дня… – И Курочкин рассказал Аникееву, КУДА он спрятал дипломат.
– Не может быть, – прошептал полковник. – Но ведь это же так рискованно! Портфель с четвертью миллиона зеленых – вместо подушки вокзального бомжа! А если этот Филин проснется?
– Не проснется, – заверил Курочкин. – У него – ночной образ жизни, и сон очень крепкий, я проверял… Зато скажите: кому придет в голову копаться в пожитках грязного бомжа?
– Пожалуй, никому, – признал Аникеев. – Да-а, интересно. И, главное, неожиданно. А я уже чуть не отдал приказ все боксы на вокзале проверять. Вы нас здорово выручили, спасибо.
– Не стоит благодарности, – скромно ответил Дмитрий Олегович. – Каждый на моем месте поступил бы так же…
Полковник крякнул.
– Не думаю, – серьезно сказал он. – Не каждый. Ох, не каждый… Это дело надо перекурить. Подождите пару минут, я схожу за сигаретами…
Курочкин кивнул, отвернулся к парапету и стал смотреть на реку. Где-то далеко, за Новоспасским мостом по реке полз маленький игрушечный теплоходик. Виден был только его белый силуэт, а все звуки гасил шум реки. Или нет?… Дмитрий Олегович напряг слух и неожиданно услышал за спиной тихие-тихие непонятные звуки. Он с любопытством обернулся и обомлел.
Ни за какими сигаретами полковник Аникеев не пошел. Он стоял позади и сосредоточенно прилаживал к тупорылому пистолету, ранее принадлежавшему господину Седельникову, уродливый глушитель.
– Что это вы делаете? – воскликнул Курочкин.
– А то не видите! – раздосадованно ответил толстый милицейский полковник, докручивая свой глушитель. Рукоятка пистолета была предусмотрительно обмотана целлофановым пакетом. – Стояли бы, как и стояли, любовались бы речными видами и ничего бы не почувствовали. Пфф – и все. Вам хорошо, и мне спокойно. Думаете, приятно пулять в безоружного, когда он на тебя смотрит?…
Курочкин немедля решил, что теперь ни за что на свете не повернется к чувствительному милиционеру затылком.
– Я ведь даже специально не стал спрашивать, как вас зовут, – обиженным тоном продолжал Аникеев. – Одно дело – покойник с фамилией, именем, отчеством и безутешными родственниками, и совсем другое – одинокий неопознанный труп в реке с огнестрельным ранением головы. На душе, знаете, не так мерзопакостно…
– Курочкин, – поспешно представился Дмитрий Олегович, совсем не желая быть одиноким и вдобавок неопознанным трупом. – А зовут меня Дмитрием Олеговичем. Моя супруга называет меня…
– Ну, это подлость с вашей стороны! – с упреком перебил его толстяк Аникеев. – Значит, теперь я вас пристрелю, и вы же мне будете по ночам являться вместе с вашими паспортными данными… Курочкин, надо же! Такую фамилию, как ваша, и нарочно не позабудешь…
– А вы не могли бы меня… того… не пристреливать? – осторожно спросил Дмитрий Олегович. – Что я вам такого сделал?
– Да ничего плохого вы мне лично не сделали, – вздохнул полковник. – Так все совпало по- идиотски. Чертов Седло-то был прав, когда говорил, что магнум его чистый и по-серьезному ничего у меня на него нет. Так, на пару лет по совокупности. Но вот теперь – будет на десятку. Бандит ведь должен сидеть в тюрьме, так справедливо…
Курочкин торопливо осмыслил слова, сказанные Аникеевым.
– Выходит, вы меня убиваете просто потому, что хотите посадить бандита в тюрьму? – недоверчиво переспросил он. – Бред какой-то…
Полковник потупился. Затем поднял глаза.
– Если честно, не только поэтому, – признался он и начал прицеливаться. – Но какая вам разница?… Может, все-таки отвернетесь, а? Виды здесь и правда замечательные. Глядите, во-он птичка пролетела!…
Дмитрий Олегович не поддался на такую простую уловку Аникеева.
– Раз уж я умираю тут, – твердо заявил он, стараясь унять сердцебиение, – я желаю хотя бы узнать, за что.
– Вы умираете с пользой для общества, – скороговоркой ответил Аникеев, – вы попадете в рай, ваша жертва не напрасна… Довольны, наконец? Ну, отвернитесь, будьте человеком! Я же милицейский работник, а не палач!…
– Не отвернусь, – упрямо сказал Курочкин, – пока не ответите, за что меня так. Я имею право узнать!…
