состоянию духа и представлениям о достойном служении Родине, Сигэру-сама. На самом деле, это самая трудная из стоящих перед нами задач – правильные люди в нужных местах. Я с удовольствием помогу вам в этом. Мы ведь уже начали, не правда ли? – Гурьев улыбнулся и поднял свою чашку сакэ. – За великую Империю Ямато, Сигэру-сама. За возвращение изгнанных и за процветание всех. Не может быть, чтобы у нас не получилось, мой друг. Вместе у нас всё всегда получается. Главное – никогда не останавливаться на половине Пути.
Лондон. Сентябрь 1934 г.
Это был один из нечастых теперь визитов в Лондон, когда 'кадеты' отрабатывали действия на 'городском театре военных действий', включая 'несанкционированные проникновения в особо охраняемые помещения' и кое-какие другие, не менее увлекательные упражнения. Предыдущий визит был приурочен к проводам Эйприл домой, в Америку, и оказался весьма краткосрочным. Маленькие Расселы и сама Эйприл за время, проведённое в Мероув Парке, практически сделались частью семьи, так что расставание было очень искренним и бурным.
Зато теперь Гурьев и Рэйчел сидели на веранде 'Ритца' и ели пирожные – то есть, пирожные ела Рэйчел, – да и не столько ела, сколько исследовала их содержимое, – а Гурьев выслушивал короткие сообщения подсаживавшихся время от времени хорошо одетых джентльменов. Вечером – 'разбор полётов', и следовало тщательно к нему подготовиться. Погода стояла великолепная – последние дни 'бабьего лета' словно дразнили лондонцев, которые жадно пользовались благосклонностью природы – улицы и парки просто ломились от желающих проветриться, так что 'учения' проходили в обстановке, близкой к идеальной.
- Что происходит? – безмятежно поинтересовалась Рэйчел.
- Тренировка, – Гурьев сделал символический глоток сельтерской из бокала.
- Княжеская дружина собирается захватить власть в Англии?
- В этом нет ничего невозможного, – пожал он плечами. – Но – фер-то с ней ке? Зачем?
- Ты, несомненно, придумаешь.
- И тебя это не пугает.
- Всё, что делает Джейк – добро. Всё, что мешает Джейку – зло, – она посмотрела на Гурьева с лукавой улыбкой.
- Это какая-то новая христианская ересь?
- Это я постепенно превращаюсь в домашнего попугайчика.
Наблюдая за тем, с каким удовольствием Рэйчел оглядывается вокруг, Гурьев со вздохом констатировал:
- В клетке, разумеется, скучно. А тут тебе нравится.
- Мне всегда тут нравилось, – живо откликнулась она. – Ты же знаешь, правда? Я в самом деле соскучилась по Лондону. Ну, немножко…
- Хорошо, – он снова вздохнул. – Я куплю этот отель.
- Что?! – Рэйчел чуть не выронила вилку. – Господи, Джейк, ты просто сошёл с ума!
- Отчего же, – спокойно парировал Гурьев. – Мне нужна штаб-квартира в центре Лондона, где я могу не бояться никого и ничего. Отель такого класса как раз подойдёт.
- Джейк, – Рэйчел вздохнула, укоризненно покачала головой и, улыбаясь, погладила его по руке. – Джейк, милый…
- Что?
- У тебя такие глаза, – опять вздохнула она.
- Какие?
- Как будто ты сейчас выстрелишь ими, Джейк. Разве можно так смотреть на людей? Люди ведь не виноваты. Они просто пугаются. Они же не знают, почему.
- Ты ведь не боишься.
- На меня ты смотришь совсем по-другому, – она положила ладонь Гурьеву на колено и больше уже не убирала её.
- Ну, вот, – он улыбнулся. Если бы он мог просидеть так всю жизнь, глядя в её лицо, чувствуя тепло её руки через тонкую шерсть костюма и невесомый шёлк перчатки. Но он не мог. Господи. Рэйчел. – Вовсе не страшно.
- Это ужасно. Ты не можешь расслабиться ни на секунду.
- Это не так, – Гурьев посмотрел на неё, и глаза у него действительно переменились мгновенно. Кажется, даже цвет изменился. – Ты же знаешь, Рэйчел. Воин Пути не может распускать нюни. Нужно всегда быть готовым к бою. Каждый миг.
- Но здесь не Москва, Джейк. Это Лондон, здесь никто никого не трогает!
- Ошибаешься, моя девочка, – улыбка Гурьева превратилась в усмешку. – Ничего. Скоро ты сама всё увидишь.
- Что ты уже опять решил? – Рэйчел улыбнулась.
- Мы не так уж часто выходим на поверхность. Помнишь?
- Помню и понимаю, что ты приурочил его к очередному мероприятию, – кивнула Рэйчел. – Или приурочил мероприятие к нему, что, собственно говоря, одно и то же, особенно в твоём исполнении. Но мне всё равно, потому что я вижу, как на нас смотрят и как тебе это нравится, Джейк.
- Ты считаешь, это заметно? – нахмурился Гурьев.
- Не волнуйся, – хихикнула Рэйчел. – Это вижу только я. Все остальные видят сухопутный дредноут, готовый вот-вот обрушиться им на головы.
- Это ещё хуже, чем я предполагал, – не на шутку расстроился Гурьев. – Почему ты молчала?!
- Я думала, тебе это необходимо, – удивилась Рэйчел. – Честно говоря, я в последнее время привыкла находиться внутри сухопутного дредноута, в окружении команды сумасшедших головорезов, которые готовы превратить в пар любого, кто только осмелится посмотреть косо в мою сторону. И, говоря столь же честно, это мне надоело, потому что это…
- Немыслимо, – Гурьев наклонил голову к левому плечу.
- Именно так, – отрезала Рэйчел.
- Ну, тогда, вероятно, наступило время сменить тактику, – решил Гурьев, принимая вертикальное положение – как всегда, до такой степени стремительно, что у Рэйчел засосало под ложечкой – и протягивая ей руку. – Больше того, мы сделаем это прямо сейчас.
- Куда ты меня тащишь?! – беря его под локоть и с тревогой заглядывая в лицо, требовательно спросила Рэйчел. – И зачем?
- Сначала – 'зачем'. Затем, что пора заставить эту шушеру как следует всполошиться. Поэтому мы едем в 'Бристольский кредит'.
- Что?!?
- Я хочу открыть там счёт.
- О, Боже…
Они сели в автомобиль. Осоргин повернулся и, с удовольствием отметив, что встревоженная и влюблённая графиня Дэйнборо совершенно ошеломляюще восхитительно выглядит, с широченной улыбкой спросил:
- Куда, Яков Кириллович? – несмотря на многократные толстые намёки Гурьева на то, что пора и честь знать, Осоргин никому не желал и не собирался уступать обязанность, она же почётное право, возить главнокомандующего.
- Почему бы вам, Вадим Викентьевич, хотя бы разочек, для разнообразия, не спросить меня?! – прорычала Рэйчел. – Почему всегда только – 'Яков Кириллович'?!
- Ты предъявляешь права на моих подчинённых, Рэйчел? – приподнял Гурьев правую бровь. – Это чревато последствиями.
- Ты что, угрожаешь мне?!
