обидчиков.
Сережа криво улыбнулся и затих, с сомнением поглядывая на Эдика.
— Ты все вспомнишь, — сказал тот. — Посмотри на часы. Они на стене, слева от тебя.
Вампир повернулся (последний кусок плоти отвалился от колена и зашипел, прожигая паркет насквозь) и прошептал:
— Я… я не вижу.
— 0:14 ДЗ, — с готовностью помог ему Эдик. — Когда-то, давным-давно время мерили по-другому. Сутки делили на двадцать четыре часа. Теперь часы показывают время, оставшееся ДЗ — до заката, или ДР — до рассвета. Однако даже сейчас легче выжить, если не смотреть на часы. Ты меня понимаешь?
— Где мы?.. — пробормотал вампир.
— Это Труба, — сказал Эдик. — Когда ваша братия захватила власть на всей планете, люди научились строить города под куполами. Ближайшие из них соединены Трубами — длинными туннелями из пластика. Так уж вышло, что неделю назад в одном таком туннеле потерпел крушение монорельс. Труба не выдержала — раскололась, а в образовавшуюся щель хлынули вампиры. Нас послали устранить повреждение. И заодно — устранить вас.
— Это мерзко… — выдохнул вампир. — Это… это настолько мерзко…
Эдик снова приложился к бутылке:
— Холодненькое, — сказал он, вытирая губы. — Не правда ли забавно, что для нас алкоголь — чуть ли не основа жизни, а для вас — верная смерть?
— Вы — выродки! — с ненавистью выдохнул вампир.
— Забавно, — повторил Эдик. — Когда тебя били, ты молчал. Что изменилось?
— Иисус сказал: 'Подставь другую щеку…' — прошептал вампир. — Но он ничего не говорил о том, чтобы пройти мимо ближних… которых бьют по щекам… А вы собираетесь убить… убить ни в чем не повинных…
— Ты — христианин? — заинтересовался Эдик.
— Я… — лицо интеллигента вдруг приняло задумчивое выражение. — Я… Меня зовут… меня зовут Герман…
Часы еле слышно пискнули: 0:00 ДЗ.
10:43 ДР.
Сережа выплеснул содержимое второй бутылки в лицо вампиру.
— Хорошее пиво, — сказал Ибрагим, когда вопли не-людя стихли. — Не слишком легкое, чтобы дать вампиру шанс, и не слишком крепкое — чтобы он помучался.
2. Монорельс
Эдик узнал о трагедии в Трубе три дня назад. Тогда ему позвонил сам полковник Грицаев.
— Сочувствую, — неловко пробормотал он. — Эдик, я знаю, что в этом поезде была Инга. Я… я пойму, если ты откажешься участвовать в операции…
— Я согласен, — сухо ответил он.
Вагон монорельса врезался в стену Трубы и прорвал ее по всей высоте, вывалившись на половину наружу. В черное отверстие, окаймленное расплавленным пластиком и горелыми проводами вперемешку с изоляцией, глядели звезды.
— Через купол на них смотреть веселее, — сказал почему-то Рой, потирая переносицу. — Они… они как-то ярче…
Эдик кивнул, хотя никогда не любил смотреть на звезды. Они никогда не доставляли ему проблем, это оставалось прерогативой людей.
Сережа тем временем возился с биоискателем, ковырялся в каждом углу вагона, переворачивал сиденья, заглядывал под груды исковерканных тел. Делал он свою работу с толком, расстановкой, но все- таки было видно, что нервничает.
Слишком много жизней унесла эта проклятая авария.
Ибрагиму похоже было все равно. Он словно тень следовал за Сережей с винтовкой наготове и иногда помогал оттаскивать трупы.
Эдик сидел на ящике с пивом, в котором не хватало примерно половины тары, и курил, пуская дымные колечки в провал в стене.
— Как там? — крикнул он Сереже.
— Глухо! — откликнулся он. — Живых не осталось. Если и были — они уже не-люди.
Сердце на секунду замерло, сомневаясь стоит ли ему отстукивать секунды дальше, а потом забилось как бешеное.
Он ведь понимал, что все напрасно. Поэтому и тянул время. Они могли оказаться на месте крушения еще днем.
— Что ты скажешь? — спросил Эдик у Роя.
Тот пожал плечами:
— Плохо. Ремонтинкам тут возни на неделю. А ведь еще надо обеспечить постоянное прикрытие… Наружу даже руку страшно высунуть — вмиг оттяпают.
Эдик кивнул и выстрелил во мрак — появившаяся в щели между вагоном и стеной мутно-серая голова взорвалась гейзером липкой коричневатой жидкости.
— По бутылочке? — спросил Эдик, доставая из ящика 'Оболонь'.
— Стратегические запасы пропиваем? — попробовал отшутиться Рой.
Эдик серьезно кивнул:
— Ты телеграфируй пока в центр. Расскажи, так мол и так, работа предстоит серьезная. В живых никого не осталось.
Быстрая тень всего лишь на мгновение мелькнула, располосовав вагон на две части — и скрылась, в других тенях, неживых и неподвижных.
Рой этого не заметил, он увлеченно тыкал в клавиши радиотелефона, пытаясь связаться с городом.
— Лучше скажи… — прошептал Эдик, поднимаясь, — чтобы они заварили выход и сюда не совались…
Рой замер с трубкой в руке.
Вид у него был довольно жалкий.
Теней стало уже намного больше.
И он их увидел.
Люди, которые только что сплошным ковром покрывали пол вагона, поднимались на ноги и с невообразимой ловкостью атаковали их.
Почти сразу не повезло Сереже — мальчишку мгновенно накрыла куча-мала однообразно бледных тел с необычайно живыми глазами.
Ибрагим еще некоторое время отстреливался, а когда понял, что шансов нет, засунул дуло пистолета в рот и выстрелил.
Его схватили за ноги и оттащили вглубь вагона. Эдику почудилось, что он слышит чавканье. Хотя вряд ли — расстояние было слишком велико.
Эдик с Роем стояли спиной к спине рядом с ящиком и выцеливали серые тени, кружащие вокруг них безумный хоровод, но ни разу не попали — вампиры не собирались идти напролом, как в каком-нибудь старинном фильме ужасов.
— Эй! — крикнул кто-то из бледнокожих. — Сдавайтесь по добру, по здорову! Ваш друг уже с нами!
Сначала было тихо…
— Ребята, это здорово! — крикнул Сережа, который, впрочем, не спешил выходить на свет. — Забудьте о том, что вам говорили раньше! Все это туфта! Я… я никогда не чувствовал себя так хорошо, так
