Поезд

ни разу: здоровяк Костя обхватил Джоки обеими руками. Так они и застыли, сцепившись. Словно статуя из бетона: Джоки и Костя.

Мои друзья.

Я допил свое пиво в один глоток, кинул на деревянный прилавок сотенную бумажку. Купюра опустилась в лужицу разлитой водки.

Джоки закричал:

— Идиот, ты что творишь? Придурок, мать твою!

Костя молчал, только его глаз, тот, что словно наполненный кровью, следил за мной. Будто взгляд может что-то изменить.

Лерка принесла сдачу, я сгреб никелированные монетки с прилавка, развернулся и ушел.

Джоки орал мне вслед:

— Падла! Дебил! Стой, я тебе рыло начищу!

Потом он, кажется, заплакал.

Весельчак Джоки был моим лучшим другом.

Как, оказывается, легко терять лучших друзей.

2.

Мне нравятся синие летние сумерки, когда нет полуденной жары, когда из шашлычной через дорогу ветерок приносит запах свежего мяса, когда, в конце концов, у меня не болит голова. Летним вечером ее не держит в тисках паскуднейшая боль, от которой не помогают никакие таблетки.

Вечером прохладно и можно забыть о стройке, о вечно ноющих мускулах, о злом огненном кругляше, который, если смотреть сквозь купол, больше похож на грязно-оранжевый бильярдный шар. Эх, как иногда хочется взять в руки гигантский кий и одним ударом послать мерзкий шарик куда подальше!

Вечером можно пойти с друзьями пить пиво. А еще можно взять пару сотен и на всю ночь завалиться в интернет-кафе Толика Яникяна.

Помню, когда только начал ходить в это кафе, на меня поглядывали искоса. Контингент здесь был совсем другой, и парня в пыльном спортивном костюме поначалу принимали холодно. Ну не ходят разнорабочие в подобные заведения!

Было тяжело.

Но я человек настырный.

Со временем научился пользоваться компьютером, освоил клавиатуру, стал общаться в чатах, завел себе друзей из всех уголков Федерации. Я не ограничивал себя бессмысленной болтовней — интересовался новостями со всего мира, скачивал и читал интересные книги, статьи, труды ученых. Тратил последние деньги, но вновь и вновь возвращался сюда, в сеть, что продолжала объединять раскиданные по всему миру города.

А потом встретил в чате Сашу, одинокую девушку из Новороманова.

Го рода в двух сутках езды на поезде…

Вечером прохладно.

Стоило вернуться в бар к друзьям и пиву. Или завалиться в кафе.

В бар возвращаться не хотелось. В Интернет-кафе тоже — общение с Сашей подарит ложную иллюзию близости. Я мог передумать и не поехать в Новороманов.

Поэтому я просто сел на скамейку в самом темном уголке парка и достал из кармана пачку «Донского табака». Выудил спрятанную среди сигарет пластиковую зажигалку. Руки дрожали — денек выдался еще тот — получилось прикурить только с пятой или шестой попытки.

Казалось, даже легкие огрубели — я совсем не чувствовал вкус табака. Просто вдыхал дым, выпускал его через ноздри и ничего не ощущал. Ни вкуса, ни тепла. Нервы звенели гитарной струной, и сигарета совсем не успокаивала. Я достал из пачки еще одну папироску, прикурил от бычка. Окурок пульнул в урну. Промахнулся, и бычок притворился красным светлячком, перекатываясь по тропинке в направлении деревьев.

Почти красиво.

Где— то неподалеку подростки наяривали на гитарах, пели что-то неразборчиво-молодецкое, залихватское.

Я смотрел сквозь кроны низких лип на небо. Небо, которое становилось синим. Небо, на котором появлялись звезды — я видел их, даже сквозь пыльный купол.

Играла гитара, кричали «чистильщики» у южной стены, потом вдруг включилась сирена. Подростки обрадованно заорали, стараясь заглушить пронзительный визг. У них это плохо получалось, но ребятня старалась. Какие еще развлечения у современной молодежи?

Я курил очередную сигарету, вглядывался во тьму парка, пытаясь по крикам понять, в каком месте упыри прорвали купол. Вроде у тупика Герцена. Скорее всего, твари проникли в город через канализацию.

Потом сирена перестала визжать, вместе с ней замолкли и подростки. Снова принялись бренчать на гитаре, а я подумал, что в грядущей поездке мне понадобится оружие. Какой-нибудь автоматический пистолет и три-четыре обоймы к нему.

Еще подумал, что быть пассажиром обычного поезда в наше время — это почти гарантированное самоубийство.

По крайней мере, если верить слухам.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

1.

Старик представился киборгом.

Протянул мне сухую морщинистую руку и сказал:

— Человеческая плоть слаба.

Я осторожно пожал маленькую ладошку и представился:

— Юрий.

Старикан весело улыбнулся. Он больше всего напоминал вовсе не киборга, а миниатюрного Деда Мороза, который зачем-то переоделся в черный деловой костюм. А еще нацепил квадратные солнцезащитные очки.

Дедок то и дело поглаживал пышную седую бороду, поправлял дырявую фетровую шляпу и приговаривал:

— Киборги — будущее человечества. Вы знаете, молодой человек, что в современном мире человеку без вживленных в организм микросхем попросту не выжить?

Я на всякий случай кивнул. Но в этот момент подошла очередь, я наклонился к окошечку кассы и сказал:

— Девушка, миленькая, не подскажете на когда есть билеты в Новороманов?

Пухленькая кассирша в голубой униформе нахмурила лобик и пробасила:

— А на когда вам надо?

— На ближайший, — растерявшись, произнес я.

— Ближайший отходит сегодня ближе к вечеру, — сказала девушка. — В 15:45. Билетов полно.

Потом она спросила:

— Вам же на обычный поезд билет, не на монорельс, я правильно поняла?

Безразличный взгляд скользнул по моему старому спортивному костюму. Ты правильно поняла, девочка, на монорельс я за всю жизнь не насобираю.

Она достала откуда-то из-под стойки огромную сдобную булку, откусила кусок и сказала:

— Билет стоит двенадцать тысяч рублей.

Я немножко растерялся — просто не ожидал, что уеду так быстро. Но отступать не хотелось, поэтому пришлось лезть в брюки за кошельком. Старичок — Дед Мороз сдавленно захихикал. По радио объявили: