совмещались через раз, гуляя по сложным и непонятным траекториям; ватные брюки на коленях были уже мокрыми от пролитого вина.
– Твою мать! – раздраженно сказал Смагин и, швырнув стакан в стену, выпил остатки вина из горлышка. Сразу стало как-то легче и теплее. И лампочка вроде бы засветилась чуть ярче – в подвале заметно посветлело. Но это была не лампочка.
– А, явился, – неприятным голосом проскрипел Иван Сергеевич, глядя на Сему, вышедшего откуда-то из стены, – давненько тебя что-то не было. Может, еще кого охраняешь? На полставки. Бла-а-агодетель! – Смагин икнул и зло плюнул под ноги ангелу. Сема – впрочем, он давно уже требовал, чтобы Иван величал его Семеном Григорьевичем, но Смагин игнорировал это заявление – брезгливо повел плечом, отстраненною посмотрел на Ивана Сергеевича и скривил рот в кислой улыбке.
Выглядел Сема в подвальной грязи совершенно неуместно. Можно сказать, нелепо: очень чистенький, очень опрятный, упакованный в богатые, явно новые ангельские шмотки – он светился ровным золотым светом. Как новогодний елочный апельсин с подсветкой. Да и ростом Семен Григорьевич вроде как стал повыше. И лицо свежее – щеки Хранителя были тщательно припудрены золотой пыльцой. Белоснежные крылья, перышко к перышку, беззвучно сложились за его спиной. Идеально ровно посаженый нимб мягко сиял над семиной макушкой пригашенным солнечным светом.
– Ты… ты чего это такой? – с подозрением рассматривая ангела, хрипло спросил Смагин. – Праздник какой, что ли? Божеский.
– Я давно такой, – сквозь зубы процедил Сема, с неприязнью глядя на Ивана Сергеевича. – Ты просто не обращал на мою внешность внимания. Конечно! Нажрется, понимаешь ли, с утра, глаза водкой зальет и – вся ему радость. До ангелов ли тут! А я его охраняй, доглядывай. Заботься! Тьфу, зараза.
– Э, э, постой, – ошарашено уставился Смагин на Хранителя и даже привстал с табурета, – ты чего несешь? Сдурел, что ли? Я же… У нас ведь договор… Ты же по пьяницам специалист!
– Ну и что, – фыркнул Сема, небрежно стряхивая пальчиком с плеча невидимую соринку. – Ну, специалист. Но любить вас, алкашей, не обязан. Да-с. Мало ли вас под моей опекой было! Все равно одним заканчиваете… – ангел с отвращением повел вокруг себя рукой. – До чего докатился, подумать только! Истопник. Угольщик. Р-рванина, – Сема топнул ногой. – Осточертел ты мне. Видеть тебя не хочу.
– Погоди-ка, – закипая, тяжело встал Смагин, отпихнул ногой табурет. – Ты, значит, сделал меня таким, а теперь – ага! Через губу со мной разговариваешь, нос воротишь. Брезгуешь, да?
– Целоваться мне с тобой, что ли? – огрызнулся Сема, без видимой причины отряхивая хитон. – Того и гляди перепачкаюсь тут у тебя, как крот…
– А с чего это ты вдруг такой знатный стал?! – заорал, наливаясь кровью, Иван Сергеевич. – С каких хренов ты такой чистый да гладкий стал, а? Да ты же сожрал меня, сволочь! Ты же мной, моим достатком и моей жизнью все время питался, гад. Как же я не раскусил тебя сразу, – Смагин хлопнул себя по ляжкам руками, истерично захохотал. – Нет, вы только посмотрите на него! Все, все высосал из меня, жизнь мою у меня украл. Ах ты вампир… – Иван Сергеевич качнулся вперед, хватко сжал руки на чистенькой золотистой шее и грузно упал на угольную кучу: пальцы его схватили лишь воздух.
– Ваши обвинения абсолютно безосновательны, – почему-то переходя на официальный тон, сурово молвил Сеня, рассеянно почесывая шею. – Кроме того – бездоказательны. И оскорбительны. Мне горько слышать такие унижающие мою честь и достоинство слова от существа, ныне недостойного называться высоким званием творенья Божьего.
– Ты Бога сюда не привинчивай, – прохрипел Смагин, с трудом становясь на колени, – он не фраер, он – всеведущий! Я тебя не достану – Бог накажет.
– Мда, – сказал Семен Григорьевич, равнодушно разглядывая потеки на потолке, – накажет. Эт-точно… А между прочим, для вашего сведения, мне давно предлагали перейти в первую лигу с повышением до второго класса. С архивным восстановлением. А я отказался. Из-за порядочности своей отказался. Чтобы за вами доглядывать.
– Что?! – страшно завыл Смагин, обхватив голову руками и раскачиваясь, словно в трансе. – Что ты украл у меня? Чем ты заплатил за свое проклятое восстановление? Моей душой?
– Фи, – ехидно усмехнулся Хранитель, – красть души – это не по моей части, – но, однако, потупился. И лицо в сторону отвернул.
– Что охраняем, то имеем, – шепотом, холодея от своих слов, сказал Смагин, – а охранял ты мою душу…
– Какая душа! – чересчур поспешно возмутился Сема. – Вы о чем? Вы хоть эту душу видели? Щупали ее? Да не брал я у вас ничего, больно надо. Сначала сами определитесь со своей душой – есть она у вас или ее вообще никогда не было, а потом обвиняйте. Тоже мне, прокурор нашелся.
– Падаль ты, – устало сказал Иван Сергеевич, становясь на ноги. – Крыса. Не нужен ты мне. Убирайся. Я от тебя отрекаюсь.
– Эй-эй, минутку, – заволновался Сема, – так нельзя. Вы же своими необдуманными словами можете наш контракт разорвать! Не нравлюсь я вам – ладно, бывает. Сейчас переоформим договор и разойдемся чинно-благородно. Как говорится – я вас больше не знаю, а вы меня.
– Э, да ты боишься, – удивился Смагин, даже лицом посветлел, – боишься, гнида, – и захихикал, грозя ангелу кулаком.
– Я не за себя боюсь, – быстро затараторил Сема, нервно округляя глаза, – я за вас опасаюсь. Я уйду – другой придет, согласно договору. И кто знает, чем это все закончится!
– Боишься, – убежденно повторил Иван Сергеевич, не слушая Хранителя, – небось, за то, что со своими обязанностями не справился, по головке-то не погладят. И, стало быть, тю-тю архивное восстановление, ведь верно? Ха! Отр-рекаюсь, и баста!
– Не смейте! – испуганно взвизгнул Сема. – Не см… – и пропал. В подвале сразу стало темно и скучно.
– Прищучил гада, – удовлетворенно пробормотал Смагин, широко улыбаясь чему-то своему, тайному, – надеюсь, я ему крылышки серьезно прищемил…
И тут Смагина вывернуло, выплеснуло прямо на табурет – вином и желчью. Рвало страшно, словно выливалось из Ивана Сергеевича все выпитое им за прошедшие времена, вся та пакость, которой он травил себя, изо дня в день травил. Минут через пять отпустило: Смагин наконец сумел спокойно вздохнуть.
– Ни капли, – невнятно пробормотал он, утирая рот рукавом ватника, – никогда! Ни…
Ровное серебристое сияние всполохом залило подвал.
– Что? – встревожено завертел головой Иван Сергеевич. – Опять?!
– Не волнуйтесь, – чистый нежный голос колокольчиком прозвенел в промозглом воздухе подвала, – это я, ваш новый ангел-хранитель, – и перед Смагиным в облаке искристых звездочек возникла девушка. Разумеется, ангел. Разумеется, прекрасная. Большего Иван Сергеевич определить не смог – у него зарябило в глазах от частого мельтешения искр.
– Меня зовут Леля, – мягко проворковала Хранитель, – и у вас со мной не будет никаких проблем. К счастью, я специализируюсь не по алкоголикам, – Леля, воздушно и беспечно ступая по заблеванному полу – она даже не поморщилась! – подошла, подплыла к Смагину и ласково погладила его теплой ладошкой по чумазой, колкой щеке. – Глупенький, ах какой ты глупенький. И зачем тебе нужен был этот ужасный Сема, не понимаю. Но ничего, Леля теперь с тобой, Леля досмотрит тебя, – Хранитель сладко поцеловала Смагина в лоб. – Ты будешь мною доволен. Всегда – доволен. И все будет хорошо. Всегда – хорошо…
И Иван Сергеевич внезапно почувствовал – да. Теперь все будет хорошо. Теперь – хорошо… Хоро…
Медленно-медленно Смагин опустился на колени, медленно-медленно огляделся по сторонам остывшим взглядом.
– Ту-ту, – сказал Иван Сергеевич, с любопытством коснувшись пальцем пустой бутылки из-под портвейна, – палавозик. Ту-у-у! – и, пыхтя и пуская от усердия из носа сопливые пузыри, завозил бутылкой по скользкому полу. – Чух-чух. Чух!
– Ай умница! – восторженно всплеснула руками Леля. – Какой у нас славный дурачок получился. Чудненький малыш! Прелесть.
Смагин тихо захныкал.
– Ну вот, – озаботилась Лелечка, – надо же, мы описались, ай-ай! Ну ничего, ничего. Тетя Леля для того здесь и находится, чтобы Ванечку от неприятностей охранять, за милым Ванечкой присматривать. Тетя Леля Ванечку любит, очень любит. И будет любить. Всегда. До самого конца.
Но Ванечка не слушал добрую тетю Лелю – он увлеченно игрался в паровозик.
В стеклянный.
