— Я бы не стал этого так называть. Просто сильный голос.
Доулинг улыбнулся.
— Только не пытайся пудрить мне мозги и отрицать, что твои «хорошие друзья» — не подставные лица «Сино-Американской». Какой процент акций тебе нужен? Шесть?
— Семь с хвостиком было бы лучше.
— Я тебя понял. Но ты знаешь, как мы здесь ведем дела. Бозо наложили свои лапы буквально на все. Если ты чего-то добьешься, они отбирают это себе. Если вылетишь в трубу — что ж, значит, тебе не повезло. Словом, все недостатки социализма без его преимуществ. А если захочешь умаслить одного из них, это означает буквально рисковать жизнью. И все же я, в принципе, мог бы справиться с Джаггинсом.
Хси хихикнул.
— Выходит, они здесь до сих пор неподкупны, а? И как много вы получили от обещанной «более здоровой жизни»?
— Ну, — неуверенно произнес Доулинг, — кое какие завалы они расчистили.
— Может, у вас теперь новый водопровод?
— Нет, но они говорили, что...
Бамм-м! Ночное небо где-то вдалеке разорвала желтая вспышка. Тут же подряд раздалось еще несколько взрывов. Зазвенело битое стекло. Хси и Доулинг вцепились руками в стол.
— Идиоты! — процедил Доулинг.
— Что, революция? — осведомился Хси.
— Это они так считают.
Стала слышна отдаленная перестрелка.
В дверях выросли двое в форме со свирепыми лицами. Доулинг пробормотал «ищейки». Ему не нужно было описывать Хси эти отряды специальной полиции, список достоинств которых ограничивался храбростью и лояльностью к своим хозяевам, воинственным пришельцам.
Оставалось только сидеть и слушать. Когда шум в ресторане затих, Доулинг подошел к одному из патрульных и негромко с ним заговорил.
— Я вас не сразу узнал, мистер Доулинг, — отозвался тот. — Думаю, что вы можете идти домой вместе со своим другом.
Когда двое приятелей покидали ресторан, Хси ощутил на себе враждебные взгляды остальных. Очутившись на улице, Доулинг криво улыбнулся:
— Никто не любит особые привилегии, за исключением тех, кто ими обладает. Пошли пешком.
— Но у тебя же машина... — застонал Хси, совершенно неспортивная личность.
— Оставлю ее здесь. Если мы попытаемся на ней поехать, то ищейки сначала станут стрелять, а уж потом задавать вопросы. Так что когда увидим кого-нибудь, то поднимем руки и медленно пойдем вперед.
Небо на северо-востоке было красным. Окислительные лучи подожгли много домов в северных кварталах города.
Хси и Доулинг провели весь следующий день в доме Доулинга. Эдна Доулинг попыталась расспросить Хси о древнем китайском искусстве. Артур Хси глупо улыбнулся и развел руками.
— Но, миссис Доулинг, я ничего не знаю об искусстве. Я бизнесмен!
На следующее утро появилась запоздалая газета. В ней сообщалось о восстаниях, и их подавлении, в Филадельфии, Нью-Йорке, Детройте, Сент-Луисе...
Бэлдвин Доулинг вошел в кабинет Джаггинса. Центаврианин выглядел почти не изменившимся, только волосы были тронуты сединой.
— Привет, Джаггинс, — сказал Доулинг. Потом он принюхался. И еще раз принюхался. В кабинете ясно чувствовался запах табачного дыма.
Доулинг неодобрительно взглянул на Джаггинса. Тот ответил ему сначала спокойным, потом раздраженным взглядом.
— В чем дело? — рявкнул он.
Доулинг слегка улыбнулся.
— Не волнуйтесь, Джаггинс. Я не...
— Займитесь лучше тем, что вас касается!
— Что вы так разволновались? Я ничего особенного не сказал. К тому же я как раз намерен приступить к делу. Для этого я и пришел. — Он рассказал ему о сделке по обмену акциями, что предложил Хси, дав ей самую благоприятную интерпретацию. Однако Джаггинса оказалось трудно одурачить.
Джаггинс задумчиво разглядывал орнаментированную подставку для ручек, подчеркивающую спартанскую простоту его кабинета.
— Может быть, ваш план и хорош, — сказал он, — но если о нем узнает мое начальство, оно может посмотреть на него несколько... неодобрительно. — Молчание. — Я пытаюсь быть честным. Разве я не был всегда честным с филадельфийцами?
— Конечно, Джаггинс. И теперь настало время выразить вам нашу благодарность, как вы считаете?
— Нас, центаврианцев, не могут поколебать материальные соблазны.
— Конечно. Вы полностью неподкупны. Но я буду счастлив, если смогу выразить вам свою признательность. Знаете, ведь я не один из ваших самоотверженных суперменов.
— Что вы имеете в виду?
Доулинг сказал. Джаггинс глубоко вдохнул, сжал губы и угрюмо кивнул. Его взгляд не отрывался от подставки.
— Кстати, — сказал Доулинг, — теперь, когда это дело решено, вы можете оказать мне еще одну маленькую услугу. Я полагаю, что один из тех, кто был захвачен после недавнего восстания — мой однокурсник Фредерик Мерриан.
— Ну, и что?
— Что центавриане намерены сделать с бунтовщиками?
— Зачинщики будут расстреляны, остальные ослеплены. Не думаю, что ваш Мерриан был зачинщиком. Я вспомнил бы его имя, будь это так.
— Ради нашей старой дружбы, не могли бы вы что-нибудь сделать для Мерриана?
— Он что, ваш близкий друг? — Джаггинс резко взглянул на Доулинга.
— Нет. С тех пор, как мы кончили колледж, я лишь несколько раз его случайно встречал. Он неглупый парень, но склонен к глупым поступкам.
— Не представляю, что я могу сделать. Не могу же я его отпустить.
— Этого и не требуется. Выпишите ему свидетельство о смерти. Укажите, что он умер от естественной причины. Затем замените его на одного из заключенных тюремной фермы в Ланкастере. Они там все равно непрерывно умирают.
— Посмотрим.
Когда Артур Хси сел в машину Доулинга, улыбка на лице друга ответила транспортному директору на незаданный вопрос.
— Я предложил ему сто тысяч, и он взял их без звука.
Хси свистнул.
— Я был уполномочен заплатить в десять раз больше! Наш Бозо еще не знает своей истинной цены.
— Может, это первая настоящая взятка, которую он взял.
— В самом деле? Ну что ж, мы не станем объяснять ему, сколько он смог бы заиметь, верно? Он и сам узнает это достаточно скоро.
Фред Мерриан приковылял в комнату с видом побежденного человека, но немного обрадовался при
