– Да, он дважды сглупил, доставая при мне пузырек с лекарством. Кажется, он принимал лекарство за несколько часов до сна. Цианид я припас для себя, но по справедливости яд сначала должен был достаться ему.
– В чем вы видите справедливость?
– Не Темпоронный Мозг, а мы отвечаем за свои поступки. Если Эппель полагал, что ему позволено сломать мне жизнь, позволено властвовать над чужим разумом, то тем самым он поставил себя по ту сторону добра и зла. Наказание пропорционально не вине, а ответственности. Бесконечная власть подразумевает бесконечное наказание, разве не так?
Шеф согласно кивнул и поднялся, давая мне понять, что разговор закончен. Брубер не шелохнулся.
– Мне подождать Виттенгера? – спросил я.
– Нет, – бросил он, – пойдем…
– Сколько у меня времени? – услышали мы его голос, ставший внезапно твердым и решительным.
– Десять минут, – ответил Шеф.
Мы вышли на улицу. Шеф позвонил Виттенгеру и назвал адрес.
– А бар мы так и нашли… – сказал я.
– Нашли. Шишка вспомнила, что когда она встретила Бенедикта в тот вечер, он высморкался в салфетку с эмблемой студенческого кафе. Оно недавно открылось. Брубера там запомнили, потому что он спас официантку от Бенедикта, который был чем-то там недоволен…
– Могли бы и сказать.
– Ты и без того устал. Заводи.
Я направил флаер к Редакции. Флаер Шефа, пустой, полетел на автопилоте.
37
Цанс позвонил на следующий день после того, как в новостях прошло сообщение о самоубийстве Эдуарда Брубера, известного писателя, драматурга и сценариста.Он долго не мог найти подходящих слов, наконец кое-как выдавил вопрос: станет ли известно, чт послужило причиной самоубийства. Я ответил, что мы будем молчать и его просим о том же. Он согласился.
Возникла неловкая пауза. Я спросил:
– Вы нашли ответы на незаданные вопросы?
Он утер со лба пот. Тяжело заговорил:
– Китайский император Тай-цзун спросил у священника, как ему, императору, пробудить в себе стремление к высшему просветлению. Священник ответил молчанием.
– И что?
– Вы уверены, что император спросил именно это?
– Профессор, неудачный момент для шуток…
– Молчите, – приказал он. – Еще не всё. Один монах спросил у мудреца Джесю, обладает ли собака природой Будды. Джесю ответил: «Гав!». Вот вам загадка: на чей вопрос ответил Джесю?
Не знаю, что меня дернуло.
Я громко мяукнул и вдавил «эскейп».
Тремя днями позже пришел чек от «Виртуальных Игр». Мы с Ларсоном спорили, кем Шеф представился Краузли – главным бухгалтером Редакции или этим, как его… – не шантажистом, но вроде того…
Рунда поселили на конспиративной квартире. Что с ним дальше делать, Шеф пока не решил. Новая фамилия Рунда – Шишкин. Шеф сказал, что это не шутка. Документы и легенду на это имя он держал для себя, про запас. К Шишке и моролингам легенда не имеет никакого отношения. До самой Шишки Рунду не добраться.
Потом нагрянул Дональд Доусон, советник Генерального секретаря ООН по вопросам безопасности. В июне он руководил поисками Евклида на Земле. В разговорах с Доусоном, Шеф всячески избегал упоминаний об Евклиде. Доусон соблазнял Шефа слетать на Землю – мол, некоторые весьма влиятельные люди жаждут с Шефом познакомиться. Шеф принял приглашение, потому что узнал, что с двадцать второго по двадцать восьмое сентября в Нью-Йорке пройдет Всегалактический конгресс частных детективов.
Шеф попросил проводить их с Доусоном до Центрального космопорта.
– Так кто теперь новый хозяин? – спросил я Шефа, когда Доусон отлучился в туалет.
– Хозяин чего? – переспросил Шеф.
– Темпоронного Мозга.
Шеф усмехнулся:
– Перефразируя доктора Рунда, я бы сказал, что любой в праве считать себя хозяином того, чего нет.
Думаю, Шеф слукавил. Зачем он тогда водил начальника Отдела Стратегического Планирования на конспиративную квартиру к Рунду?
Перед самой посадкой Шеф спохватился:
– Ты чем сейчас планируешь заняться?
– Приберу в квартире. Завтра утром прилетает Татьяна.
– Скажи Яне, что я велел тебе помочь.
– Угу, она поможет. А завтра Татьяна оторвет мне голову, потому что учует запах Яниных духов. Предпочитаю месяц без сладкого за неприбранную квартиру.
– Ну и жизнь у тебя… Послушай, не в службу, а в дружбу. У одной моей знакомой пропал… ты только не обижайся… ручной шнырек. Возьмешься?
Он стыдился смотреть мне в глаза. С полминуты я делал вид, что раздумываю. Затем поскреб затылок, достал блокнот и ручку.
– Ладно, давайте приметы…
Постскриптум
Шефа разбудил голос из репродуктора внутренней связи корабля.
'Господа пассажиры, – говорил голос, – через шесть часов наш корабль совершит посадку на космодроме «Плато Дарфур». До начала посадочных маневров осталось четыре с половиной часа. Экипаж настоятельно рекомендует всем пассажирам упаковать багаж и настроить ложементы в течение ближайших четырех часов. Спасибо. '
Шеф встал с ложемента. Последние десяток утр он просыпался с улыбкой типа «как я вас всех обманул!». Он прошел в санитарный блок. За переборкой завозился Доусон. Они занимали соседние каюты, разделенные общим санитарным блоком. Шеф посмотрелся в зеркало и погладил бороду. Он подумал, что в бороде определенно есть польза, потому что бриться с улыбкой «как я вас всех обманул!» чрезвычайно неудобно.
До сих пор никому не известно, за каким занятием Шеф обнаружил в углу санитарного блока надпись, сделанную от руки черным фломастером:
