быть более или менее уверен лишь в первом выстреле, остальные начинали идти мимо цели. Я снял шлем и закурил.
— Вы не можете сосредоточиться, — сказал комп. — После первого выстрела вас перестают интересовать дальнейшие попадания.
— А ты откуда знаешь?
— Вы не отключили зонды.
Я заглянул внутрь шлема. И в самом деле, мягкая подкладка была усеяна блестящими крапинками. Я подошел к столику с принадлежностями для чистки оружия.
— Если желаете воспользоваться моим советом… — Комп сделал паузу. — Попробуйте сосредоточиться, а затем сделать еще серию выстрелов с моей помощью.
— Можешь помочь?
— Да. Имея запись лучших ваших выстрелов, я могу корректировать последующие.
Я схватился двумя пальцами за нос и дернул. Нос остался на месте. Я затушил сигарету:
— Ну, тогда дай еще патронов!
Я зарядил обойму, надел шлем и посмотрел на чистую мишень. Затем выполнил третий комплекс упражнений мато-соэ и опорожнил обойму. «Двенадцать выстрелов. 109 очков».
— Ха! Ты что, все время мне помогал?
— Нет, — услышал я. — Только при выстрелах номер два, три и четыре.
— Спасибо.
Сняв шлем, я положил его на стол, быстро почистил «биффакс», проверил его работу, слегка ослабил спусковую пружину и зарядил обе обоймы.
— Прошу оплатить услуги и две пачки патронов, — отозвался комп, когда я направился к двери. Я сунул ему пятерку с немалыми чаевыми.
Двумя улицами дальше я совершил очередную покупку, приобретя за сто тысяч серый «Виктор». Продавец убеждал меня, что это одна из самых быстрых машин на рынке. Я ему поверил — точно такой же «Виктор», только зеленый, гонялся сегодня за мной по улицам города. Теперь мы сравнялись по скорости. Около пяти я завершил все покупки. Можно было сгонять в котловину и еще успеть поужинать дома, но я даже не стал проверять на экране компа маршрут через город. Остановившись у ближайшего банкомата, я оформил сделку купли-продажи автомобиля. Продал Хоуэн Редс, купил Лу Хирп. Убедившись, что при этом сменился номер машины, я, довольный, отправился на поиски ближайшего отеля, решив оставаться в этом районе.
Пришлось немного поездить, прежде чем я нашел отель более-менее среднего класса со смешанным персоналом. Портье — человек, бой — автомат. Сняв номер, я включил музыку и распаковал вещи — достал из кармана «биффакс» и положил на столик. Потом выдернул из гнезда клавиатуру компа, положил ее на колени и, стараясь не стучать клавишами, соединился с компом в «Ривьере». Минуту спустя тот доложил об уничтожении всех находящихся в номере данных и пересылке их в нынешнее место моего пребывания. Половину информации я просмотрел еще до ужина. Сухие, бесстрастные донесения тупых полицейских: фамилия, адрес, состояние счета, семья, работа, знакомые… все. Подобных данных не хватило бы мне даже для того, чтобы найти самого себя. Едва сдерживая раздражение, я тщательно свернул распечатку в тонкий рулон.
Я заказал ужин в номер, а поскольку не обедал, то несколько увеличил его объем. Напитков это не касалось. Я выкурил сигарету, пытаясь найти хоть что-то приятное в этом времени, и нашел без труда — Джоанна Ти. Других достоинств конца двадцать первого века я искать не стал, просто выкурил под приятные мысли еще две сигареты и вернулся к докладам. Третий из них едва меня не убил: застучало в висках и одновременно зашумело в ушах, сердце начало сбиваться с ритма, словно двигатель снегохода после полярной ночи. Впервые я с симпатией подумал о службе здравоохранения, и это мне помогло. Я еще раз прочитал короткий доклад, заботливо отложил его в сторону и вихрем пробежал остальные. Больше я ни на что уже не рассчитывал, для меня все стало ясно, остались лишь так называемые детали — найти местонахождение преступника, выбить у него признание, и все. Стоп! А как вернуть похищенное? Ведь не могу же я вернуться и сказать Дугу: «О'кей, Дуг. Через двадцать семь лет некто Хиттельман получит анонимное письмо, с помощью которого найдет все картины и арестует преступника. Придется потерпеть четверть века». Нет, это отпадает.
Я скомкал всю бумагу и запихнул ее в мусоропровод. Затем принял душ, выпил две чашки крепкого кофе и с пистолетом во внутреннем кармане пиджака вышел из отеля. Кроме боя, никто этого не заметил. В автомобиле я связался с Хиттельманом и загрузил его работой. Два часа спустя я получил часть ответов на заданные вопросы. Лишь один вопрос был по-настоящему важен, но ответа на него пришлось ждать долго. В три часа ночи, когда я знал город уже лучше, чем патриарх местных таксистов, комп Хиттельмана доставил мне необходимые данные. За время езды по ночным улицам я узнал, что могу припарковаться вместе с автомобилем на борту роскошного парома, который отправится почти в точности туда, куда мне было нужно. О лучшем пристанище я не мог и мечтать.
Я успел к кассе за шесть секунд до ее закрытия. После меня никто уже не мог незаметно въехать на автомобильную палубу. Я ругал сам себя и называл кретином, но вытерпел четверть часа на палубе, чтобы проверить, не попытается ли кто-либо проникнуть на паром тайком, несмотря на то, что никто не собирался мне платить за заботу о спокойствии пассажиров. Впрочем, оргия началась еще до того, как мы отошли от причала. Примерно чего-то в этом роде я и ожидал, но все же не в такой степени.
Истинный любитель природы был бы на седьмом небе от счастья — густая трава кружила голову свежим луговым ароматом. Буквально в нескольких сантиметрах от моих глаз ползли по стеблю муравьи, от нагретой солнцем земли исходило сухое, с привкусом пыли тепло. День приближался к своей кульминации, которой принято считать полдень, было жарко. Не только я ощущал жару, уткнувшийся мне в затылок ствол был горячим, отнюдь не так, как в детективных повестях, где герой чаще всего ощущает затылком пронизывающе холодный металл. Человек, воткнувший ствол в углубление на стыке моих шеи и черепа, сделал это так, словно хотел насадить меня на дуло своего оружия, поднять с травы и встряхнуть, чтобы опали сухие стебли, приставшие к моим коленям и локтям.
Я ощутил чью-то руку, заползающую под полу моей куртки. У пальцев возникли некоторые проблемы с извлечением «биффакса», но их владелец был упрям, он возобновлял попытки, пока не сумел в конце концов ухватиться за рукоятку и вытащить новенького, еще не использовавшегося в серьезном деле близнеца того, что лежал в «трафальгаре».
— Руки! — потребовал незнакомец. Это был первый звук его голоса, который, впрочем, не добавил ничего нового: голос был вполне нормальным, ничем не выделяющимся, он мог принадлежать священнику, шахтеру, шерифу или даже мне — во всяком случае, в нем звучала решительность. Я не стал проверять соответствие собственных впечатлений действительности и заложил руки за спину, тотчас же ощутив на запястьях какие-то кольцеобразные захваты, а затем то же самое на лодыжках, после чего упиравшийся мне коленом в спину, в точности между почек, противник спрыгнул с меня. — Пошли!
Я подогнул колени, оттолкнулся плечом от пахучей травы и встал. Передо мной стоял молодой парень, лет самое большее восемнадцати-девятнадцати, но оружие он держал уверенно. Другое дело, что оно выглядело легким, почти игрушечным, примерно, как вооружение «Армии Орешника» из любимого фильма Фила, однако я не сомневался в его действенности. Впрочем, на таком расстоянии, учитывая, что у меня были скованы руки и ноги, действенной была бы даже ракетка для пинг-понга.
— Пошли, — повторил парень.
— Интересно, как? Со скованными ногами? — спросил я.
— Ты что, с дуба рухнул? — удивился он. — Это же инерциалы.
Я пожал плечами — мол, какая разница, — но быстро посмотрел вниз. Браслеты на лодыжках соединялись удивительно тонким тросиком; пошевелив ногой, я убедился, что тросик растягивается. Прибавив эту информацию к услышанному названию, я сделал первый шаг. Подвигав руками, я понял, что, если движение было медленным и растягивание брас-летов-инерциалов происходило с соответствующей силой, они позволяли шагать и раздвигать руки. Дьявольское изобретение — стоило мне совершить чуть более быстрое и резкое движение, захват сразу же усилился, и лишь минуту спустя инерциалы среагировали на очередную попытку их растянуть. Я вынужден был признать, что с подобной страховкой я
