полюбили друг друга страстно и остались верны этому чувству всю свою долгую жизнь. Элинор воспитывалась ими в атмосфере настоящей любви, ведь ее родители погибли в кораблекрушении, когда ей едва исполнилось два года. Она видела радость истинного согласия. Видела она и боль: ссоры и слезы, а также страх, терзавший бабушку, когда дед отправлялся на войну. Однако, безрассудно смелая от природы, Элинор понимала, что боль — не такая уж и существенная плата за радость жизни.
Ей и в голову не приходило, что Джоанна может думать иначе. Джоанна не испытывала недостатка в храбрости — ни в малейшей степени. Подобно своему отцу, она обладала решительностью, отвагой и предельной выносливостью, унаследовала Джоанна и осторожность Саймона. Там, где Элинор неслась навстречу опасности сломя голову, с неудержимой решимостью стремясь к столкновению, Джоанна просто ждала, пока беда сама не подкрадется к ней. Она никогда не отступала перед трудностями, но и не искала неприятностей.
«Джоанна не хочет позволить любви завладеть ею», — думала Элинор. За этим стояла обыкновенная логика. Джоанна тоже выросла в доме, где всем правила любовь, но, возможно, она видела или помнила гораздо больше боли, чем радости. Девочке было восемь лет, когда ее отец серьезно заболел. Больше года она наблюдала, как Саймон умирает медленной смертью, а вместе с ним умирают и чувства матери. Затем Джоанна пережила первые бурные годы второго замужества своей матери. Элинор любила Иэна так же сильно и, возможно, с еще большей страстностью, чем Саймона, но Джоанна видела лишь их неспособность ужиться друг с другом и постоянный страх матери за жизнь отчима.
«И тем не менее Джоанне не укрыться от любви», — думала Элинор. Страстность, до поры до времени дремавшая в ней, была под стать ее огненным волосам. Элинор быстро отыскала глазами собаку. Только посмотрите, как легко ее дочь прониклась любовью к этому глупому животному, как крепко держится за эту любовь! Джоанна обладает сильным чувством справедливости и долга. Если бы мужчина был желанным, если бы он хорошо относился к ней, проявлял нежность и ласку, а самое главное, любил бы ее, она подарила бы ему свою любовь, как дарила ее Брайану.
«Возможно, любовь уже витает где-то рядом. Может быть, Брайан — всего лишь безобидная замена тому молодому человеку, что подарил Джоанне этого пса», — думала Элинор, наблюдая за дочерью, слегка прикрыв глаза. Это таит в себе и плохое, и хорошее. С одной стороны, уже взращенные семена любви гораздо быстрее принесут плоды цветущему древу, а с другой… Смутные догадки Джоанны о существовании этих семян и страх перед их плодами могли подтолкнуть девушку к отчаянному сопротивлению. В обоих случаях прийти к чему-то определенному пока невозможно. На все воля Божья.
— Единственный благородный путь — не высказывать излишней преданности ни одной из сторон, что Иэн и сделал, решившись уехать в Ирландию, — наконец сказала Элинор. — За свои земли в Уэльсе он уже отдал должное Ллевелину. Ллевелин обязан Иэну тем, что ему служат уэльские вассалы Иэна и их люди. За северные владения Иэн заплатил королю Джону тоже сполна. Как опекун Адама, он поклялся в верности его людям. Я тоже присягала на верность из-за своих земель, но, так как сама я не могу вести людей на войну, прямая обязанность моего мужа сделать это за меня.
Прямые рыжеватые брови Джоанны взметнулись вверх.
— Возможно, Иэну вовсе не обязательно разрываться на части. Поскольку его долг перед королем так велик, Ллевелина вполне может удовлетворить либо одна его рука, либо одна нога.
— Я убью тебя, Джоанна! — воскликнула Элинор, не зная, смеяться ей или плакать. — Дело-то серьезное.
— О, я понимаю, но не вижу, как все это связано с моим замужеством.
— Как раз имеет непосредственное отношение к твоему замужеству! Уэльские вассалы не представляют проблемы. Иэн приказал им подчиняться в его отсутствие лорду Ллевелину, как ему самому. Однако Иэн боится отдать своих, моих и людей Адама во власть короля. Либо Джон попытается завладеть нашими вассалами, соблазнив их присягнуть в верности непосредственно ему и таким образом лишив нас наших доходов и власти, либо он бросит их в самое пекло, откуда им не выбраться живыми, и возьмет тем самым под свой контроль их наследников. Нам нужен человек, способный стать таким же военачальником, как Иэн. Человек, обладающий правом занять место Иэна, правом, которое не сможет подвергнуть сомнению даже король. Твой брат слишком молод…
— Только не Адам! — вскричала Джоанна, едва не упав со стула. Ее глаза потемнели от страха. — Я выйду замуж за любого, кого вы предложите, за любого! Только не допустите, чтобы Иэн послал Адама на войну!
Элинор рассмеялась, хотя ее глаза наполнились слезами.
— Иэн… Иэн скорее сам умрет ради любого из вас. Я только сказала, что твой брат слишком молод. Тем не менее, Джоанна, он быстро возмужает. Ты должна понимать, что не сможешь оградить его от опасности, а твой страх только навредит брату. Мужчина обречен подвергать ранам свое тело, а женщина — свое сердце.
Голос Элинор слегка дрогнул: возможно, оно и к лучшему, если Джоанна не познает любви, но сегодня проблема состоит не в этом.
— Так или иначе… речь идет не об Адаме. Если ты вступишь в брак, твой муж породнится с нами, получив неоспоримое право распоряжаться нашими людьми в отсутствие Иэна. Он должен будет поклясться в этом!
— Матушка, да вы понимаете, что говорите! Вы предлагаете мне выбрать мужчину, готового принести свою жизнь в обмен на прихоть короля!
— Вздор! — резко возразила Элинор. — Твой отец скончался от болезни в своей постели, хотя и сражался всю жизнь. Мой дед, проживший восемь десятков лет, тоже умер в постели. Иэну уже почти сорок. Он повидал немало войн, не раз сталкивался с предательством, а все еще крепок и бодр. Мужчины часто погибают на войне. Женщины тоже умирают при родах. Разве это причина, чтобы не иметь детей? Я предлагаю тебе выбрать мужа, мужчину, с которым ты пожелаешь прожить жизнь, от которого захочешь иметь детей, чьим интересам ты сможешь отдать всю себя.
Джоанна упрямо покачала головой:
— Я не могу выбрать! Я уже говорила и повторяю снова: я хочу выйти замуж за человека, которого назовете мне вы. — Внезапно ее взгляд ожил. — Ваш покорный слуга уже здесь.
Элинор повернулась к двери. Она ничего не сказала, но ее глаза заблестели, а лицо слегка покраснело. Иэн замешкался в дверях и теперь переводил испытующий взгляд своих карих глаз с матери на дочь.
Ничего удивительного в том, что Джоанна отказывается выходить замуж. Ведь знакомые ей мужчины мало похожи на ее отчима. Элинор часто говорила, что у Иэна лицо черного ангела и Господь счел нужным оберегать его суровую, мужественную красоту — все боевые шрамы доставались только телу. Возможно, рядом с Иэном друзья Джоанны выглядят бледно, но об этом не стоит беспокоиться. Просто ни один мужчина не походил на Иэна — вероятно, другого подобного творения и не существовало вовсе.
— Итак, что вы решили? — спросил Иэн, убедившись, что женщины не собираются продолжать разговор.
Элинор только пожала плечами, а Джоанна ответила:
— Я исполню вашу волю, милорд. И выйду замуж за любого, кого вы с матушкой сочтете подходящей партией.
Вместо удовлетворения на лице Иэна отразилась тревога.
— Любовь моя, — ласково сказал он, — мы не хотим принуждать тебя. Скорее я останусь здесь и…
— Нет-нет! — запротестовала Джоанна, поднявшись и направляясь к отчиму. — Я не противлюсь этому, нет! Знаю, что мне пора, уже давно пора выходить замуж.
Иэн обнял Джоанну, притянул к себе и бросил поверх ее головы полный сомнений взгляд на жену.
— Для нее одинаковы все знакомые мужчины, — бесстрастно отреагировала Элинор на немой вопрос мужа.
— Мы проявляем чрезмерную поспешность, — мягко, будто уговаривая обеих, произнес Иэн. — У нас достаточно времени. Не подумать ли тебе еще раз, любовь моя?
Элинор бросила на мужа раздраженный и выразительный взгляд. Когда Иэн общался с Адамом и
