– Я много об этом думал, – отозвался Оливер, задумчиво глядя на Джефа. – Конечно, голос у него красивый, но бывает и получше. Он хорош собой, но не сказочно красив. Наконец, я решил, что дело в любви. Он просто влюблен в свою музыку. Публика это чувствует – и откликается. Не надо было ему прерывать концертную деятельность! Это была ошибка. Он должен выступать, чтобы реализовать себя.
– Но у песен, которые он сегодня исполнял, изумительно красивые мелодии, – возразила Кори. – Разве создание такой музыки само по себе не приносит удовлетворения?
– Возможно. Но взгляните на его лицо.
Кори поняла, что имел в виду Оливер. Лицо Джефа словно было озарено внутренним светом, и он выглядел таким одухотворенным!
– А почему он отказался от концертов?
– Устал. Быть суперзвездой очень утомительно, а он с девятнадцати лет один из ведущих певцов. Он приобрел такую популярность, что концерты стали мешать сочинению музыки. И вот он закрыл лавочку и поклялся, что никогда не будет выступать. – Оливер улыбнулся. – Я знал, что ему это наскучит. Удивляюсь, как он вообще столько выдержал.
Джеф закончил петь и встал, ответив взмахом руки на бурю аплодисментов, которыми приветствовали его зрители. Кори кожей ощущала волны эмоций, которые накатывали на одинокую фигуру в центре сцены. Интересно, о чем думает в такую минуту человек, ставший объектом поклонения, дающего почти безграничную власть.
Джеф проворно сбежал со сцены, его лицо было мокрым от пота, черные глаза возбужденно блестели. Он на мгновение задержался рядом с ними, взял полотенце, которое подал ему Оливер, и промокнул пот на лице.
– Ну что, правда, я неподражаем? – спросил он радостно, как ребенок, жаждущий похвалы. – Тебе понравилось, дорогая?
Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.
– Да, очень понравилось, – ответила она. – И ты действительно неподражаем.
– Отлично! – сказал он, возвращая Скотти полотенце и улыбаясь. – Подожди, пока услышишь второе отделение. Это я только разминался! – Он нагнулся и звонко чмокнул ее в губы, а потом быстро пошел в гримерную.
Когда Джеф появился на сцене после перерыва, его талант засверкал новыми гранями. Действительно, получается, что в первом отделении он только разминался, подумала Кори. Он шел от одной вершины к другой, ведя за собой слушателей, так что они пьянели от восторга. В конце второго отделения Джеф спел три песни на бис, и восторженная публика аплодировала стоя, требуя музыки еще. Вдруг он поднял руки, и на его лице появилась очаровательная улыбка.
– Я тоже не хочу расставаться с вами, – негромко сказал он, и на мгновение в зале воцарилась тишина. – Вы позволите мне спеть еще одну песню?
От восторженного рева зрителей чуть не зашаталась крыша концертного зала.
– Замечательно, – сказал он, садясь на табурет. – Потому что это совсем новая особенная песня. Она посвящена моей Прекрасной Даме.
Кори затаила дыхание и едва слышала первые аккорды гитары и удивленный шепот, пробежавший по рядам зрителей.
Волшебные звуки пронизывали темноту, а на лице Джефа была проникновенная искренность, такая же трогательная, как сама песня.
Когда растаял последний звук, в глазах Кори стояли слезы.
– Как красиво, – прошептала она.
– Я бы сказал иначе, – откликнулся Оливер, и в его голосе прозвучало возбуждение. – Эта песня может получить Платиновый диск.
Напоследок низко поклонившись зрителям, Джеф ушел со сцены. На этот раз он, не задерживаясь, вышел в коридор и направился к гримерной, сопровождаемый оркестрантами и акустиками, которые наперебой поздравляли его. Когда он исчез из виду, Кори ощутила странную пустоту.
– Ну, мисс Ледфорд, как вы себя чувствуете теперь, когда лучший эстрадный композитор Америки написал песню в вашу честь? – Насмешливый тон Оливера заставил ее спуститься с небес, где она пребывала с тех пор, как Джеф объявил свое посвящение.
Она не позволит его сарказму испортить такую минуту!
– Это лучшее, что было в моей жизни, – ответила она просто.
В серых глазах Оливера мелькнуло удивление, и он нехотя произнес:
– Если вы сумеете и дальше вдохновлять его на песни такого класса, может быть, от вас будет польза.
– Как вы великодушны! Так вы думаете, что, может быть, даже покупка автомобиля оправдает себя?
– Джеф рассказал мне, что вы отказались от машины и ожерелья, – педантично заметил Оливер. Потом встал и помог ей подняться. – Пошли, нам уже пора. У Джефа пресс-конференция в гримерной, и я обещал привести вас через десять минут после ее начала.
– А разве он не отдыхает? – спросила она, послушно идя за ним. – Я-то думала, что после такой нагрузки ему не до прессы.
– Только не Джеф. Он после концерта весь накачан адреналином и рвется ввысь, как воздушный змей.
Они дошли до гримерной, Оливер открыл дверь и протолкался в небольшую комнатку, набитую репортерами. Журналисты не обратили на них никакого внимания, потому что все как один смотрели на Джефа, сидевшего в кресле. Оливер и Кори из глубины комнаты наблюдали, как он отвечал журналистам, иногда бросая реплики, полные добродушного юмора.
Кори была уверена, что Джеф не заметил их прихода, пока кто-то не спросил:
– Ваша последняя песня оказалась сюрпризом, Джеф. Впервые вы посвятили кому-то свое произведение. Кто ваша «Прекрасная Дама»?
Джеф улыбнулся:
– Я ждал этого вопроса. Кори!
Толпа репортеров расступилась, а Джеф сделал Кори знак подойти. О нет, он не станет подвергать ее такому испытанию! Оливер довольно сильно толкнул ее в спину, и она нехотя подошла к Джефу. Она почувствовала, как вспыхнули щеки, когда Джеф поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Господа, вот моя Прекрасная Дама, Кори Ледфорд.
Вопросы посыпались градом. Впрочем, Джеф искусно уходил от ответа, пока один репортер прямо не спросил, кто она, Кори, актриса или певица.
Джеф загадочно улыбнулся, продолжая держать Кори за руку.
– Неудивительно, что вы так подумали. Она великолепна, не правда ли? – Послышался одобрительный смех, а Джеф продолжал:
– Но нет, она не актриса. Честно говоря, у нее довольно экзотическое занятие. Кори – настоящая колдунья, предсказывающая судьбу по картам. А как иначе, по-вашему, ей удалось обворожить меня и заставить написать такую песню в свою честь?
Репортеры рассмеялись, только усилив смятение и неловкость Кори. Но Джеф не закончил.
– Я серьезно, – сказал он. Его улыбка явно противоречила словам. – Волшебные снадобья, приготовленные из глаз тритона, делают ее кожу нежной, как атлас, а приворотное зелье может одолеть
