– Я приготовила жаркое из свинины с картошкой, сделала лимонный десерт. Холестерина – минимум, очень полезно для здоровья. Поскольку ты считаешь себя стариком, тебя такое меню должно радовать.
– Я вовсе не считаю себя стариком, – обиделся Джоэл. – Просто ты для меня слишком молодая.
Она пожала плечами и отправилась в столовую, прикрикнув:
– Поживее, я тебя жду.
На столе, украшенном букетом цветов, стояли свечи. Таня зажгла их и помчалась на кухню. Когда Джоэл появился в столовой, Таня как раз вносила блюдо с жарким. Увидев, что Джоэл так и не снял канотье, Таня осталась очень довольна.
– Садись. Ешь.
За ужином она жизнерадостно болтала о всякой ерунде, а кофе они пили в гостиной.
– Видишь, какая я умница. Разве нет?
– Умница, умница, – улыбнулся он.
Таня очень любила, когда Джоэл улыбался. Она влюбилась в эту улыбку с самого первого дня, когда доктор Либер впервые появился возле ее кровати в госпитале.
– Твой кофе с кофеином. Сам понимаешь, я к тебе подлизываюсь неспроста.
– Я так и знал, что за всем этим кроется какой-то подвох. Никакой отличной оценки ты не получила.
– Получила, но это победа небольшая. Я знала, что сдам экзамен.
– Зачем тогда ты заставляешь меня сидеть в этой дурацкой шляпе?
Таня ухмыльнулась:
– Потому что тебе полезно время от времени выглядеть дураком. – Она встала, прошлась по комнате, остановилась у окна. Лицо ее посерьезнело. – Если бы у тебя было хоть немного мозгов, мы нашли бы повод для праздника. Джоэл тоже вскочил.
– У меня был тяжелый день, Таня. Я не настроен препираться.
– А ты и не препираешься. Если бы ты со мной спорил, я могла бы тебя убедить. Но ты просто говоришь «нет», и все.
– И повторю это снова. С чего ты взяла, что именно сегодня вечером все переменится?
Она резко развернулась.
– Ты дурак! – дрожащим голосом выкрикнула она. – Ты ведешь себя как паршивый Дон Кихот. Почему бы тебе не поступить так, как поступают нормальные мужики? Бери то, что тебе дают, и будь счастлив.
– А инстинкт самосохранения? Не хочу быть несчастным, когда ты наконец поймешь, что я тебе не пара… Ну что с тобой? – Он озабоченно нахмурился. – У тебя действительно расстроенный вид.
– Еще бы! А ты думал, я буду радостно смеяться? Каждая минута жизни бесценна, а ты теряешь попусту время и обворовываешь нас обоих. – Она сложила руки на груди, чтобы унять дрожь. – Откуда ты можешь знать… – но не договорила и отвернулась.
– Таня, – мягко и осторожно сказал Джоал. – Я поступаю так, как считаю правильным. Жизнь действительно бесценна, и я не хочу тебе ее портить.
– Катись отсюда.
Она смотрела невидящим взглядом в окно, борясь со слезами.
– Ну, Таня же…
Она молчала, и Джоэл, немного потоптавшись на месте, вышел из комнаты.
Таня не надеялась, что ей удастся так просто его переубедить. Но сегодня вечером у нее не было ни одного шанса. Неудачно выбран момент; Джоэл устал, чувствовал себя старым и измученным. Надо было отменить всю затею, как только она увидела, в каком виде сегодня он пришел с работы.
Но не сдаваться же? Нужно пытаться снова и снова. В последние дни у Тани возникло какое-то странное чувство, будто времени у нее осталось немного…
Она смотрела в темноту. Что за бредовые фантазии? Никто за ней не следит. Иначе этот человек хоть раз да попался бы ей на глаза.
Где ты там, подонок? Что тебе от меня нужно?
Тени прошлого, это они бередят ей душу. Никого там в темноте нет.
Мариц подумал, что в этой дурацкой шляпе вид у нее особенно аппетитный. Но выражение лица совсем не праздничное, настороженное. Это благодаря ему, Марицу.
Спасибо, Таня, что пригласила меня на вечеринку. Я здесь, рядом. Я никуда не делся. Она отошла от окна, и Мариц отложил бинокль русского производства.
Все произойдет в доме – это решено.
Ведь она чувствует себя там в полной безопасности.
Нелл увернулась от удара, сделала Николасу подсечку, сбила его с ног и уселась сверху.
– Ура! – задыхаясь, воскликнула она. – Ты побежден!
– Не очень-то заносись. – Николас с трудом сдерживал улыбку. – Тебе пришлось со мной повозиться.
– Но я все-таки сделала это! – Она свирепо оскалилась. – Теперь ты в полной моей власти. – В полнейшей.
– И оставь этот снисходительный тон.
– На тебя не угодишь. Я всего лишь признал очевидный факт.
– Признайся заодно, что ты мной гордишься.
– Невероятно горжусь.
Нелл была так довольна собой, что буквально захлебывалась от радости.
– Как там насчет наград и наказаний? Что я за это получу?
Николас лукаво заулыбался.
– А чего бы ты хотела?
– Все. Хочу получить твое поместье, Сэма, а также весь мир.
– Всего за один удачный бросок?
– Это был шикарный, фантастический бросок.
– Не спорю. Но поместье и Сэма ты не получишь. А все остальное – пожалуйста.
– Ладно. – Она задрала ему рубашку и провела рукой по волосам на его груди. – Тогда тебя, прямо здесь и сейчас.
– Боже, какие мы стали агрессивные.
Она наклонилась и чуть куснула его за грудь. Жилка, едва заметно пульсировавшая у него на шее, участила биение.
– Прямо сейчас! – потребовала Нелл.
Ганек не двигался.
– Это называется – сорвать занятие.
– Я требую награду. Все должно быть по-честному.
– Ну, если ты настаиваешь. – Он сел, сорвал через голову рубашку, – Мне остается лишь подчиняться насилию.
Нелл фыркнула. Чего Николас совершенно не умел, так это подчиняться. Он бывал с ней то нежен, то груб, но неизменно тон задавал он, и умел делать это так, что каждый миг любви превращался в наслаждение. Нелл и не подозревала, как много в Николасе бурной, чисто языческой чувственности.
Да и в ней самой тоже. Казалось, в душе Нелл распахнулись какие-то невидимые ворота. Теперь она чувствовала себя совершенно свободной, не то что с Ричардом. Тогда она в первую очередь думала не о своем, а о его удовольствии, и чувствовала себя виноватой, если что-то получалось не так. С Николасом все было по-другому: в сексе они были равны, одинаково смелы и свободны.
– Я рада, что ты наконец это понял, – заявила Нелл, стягивая свитер и снимая лифчик.
Она наклонилась к нему, потерлась грудью о его торс.
