– И-и-и-и! – Бардо, выронив пистолет, закрыл лицо руками. Потом он снова завыл тонким голосом, от которого у Элизабет холодок пробежал по спине. – Нет! Прочь! Убирайся! – повторял инспектор, медленно оседая на колени.
Элизабет с ужасом смотрела на него.
– Что это с ним?
Бардо скрючился в уголке перед дверью, по-прежнему закрывая глаза, как перепуганный ребенок. Он всхлипывал, причитал и ругался одновременно:
– Убирайтесь!
– Бери ребенка, Гунер, – распорядился Джон и, взяв пальто, накинул его на плечи Элизабет. После чего подхватил в руки сумку. – Нам надо уходить, любовь моя.
Элизабет стояла, как пригвожденная к месту, глядя на скулящего инспектора.
– Что ты с ним сделал?
Обняв ее за плечи, Джон мягко подтолкнул ее к выходу:
– Не волнуйся за него. Я сказал его людям, чтобы они выждали пятнадцать минут, а затем пришли за ним. – Закрыв дверь, он повел ее по коридору. – Теперь очень долго он не будет представлять для нас никакой опасности.
– Что ты сказал ему? Я не расслышала, но мне показалось, что ты…
– Что именно? Да ответь же, черт тебя побери! Что ты тянешь!
Джон уставился прямо перед собой.
– Ты слышала, в какой манере он предпочитает говорить. И видит только отвратительное во всем. Мне осталось только подтвердить, что так оно и есть.
Она посмотрела на него широко открытыми глазами, а потом какое-то странное выражение промелькнуло на ее лице.
– Я должна была сама угадать это.
Джон, все еще глядя перед собой, стремительно вел ее через парк к дороге. Гунер уже успел пристегнуть колыбельку Эндрю на переднем сиденье.
– Да я ничего особенно и не сказал. Всего лишь одно слово.
– Какое?
– Монстры.
11
Элизабет посмотрела на Джона, распахнувшего перед ней дверцу машины. Монстры. Какой ужас, наверное, переживает человек, когда кошмар становится явью.
– Ради всех святых, перестань смотреть на меня, – в голосе его прозвучали яростные нотки. – Ты считаешь, что я получил удовольствие от этого? Он бы застрелил тебя или Эндрю, не моргнув глазом.
– Знаю.
– Пойми и то, что это у него не навсегда, – испытывая уже не такое напряжение, продолжал Джон. – Его подчиненным я сказал, что их босс еще несколько месяцев не придет в себя. Сейчас, когда они найдут его в таком состоянии, все хором начнут уверять, что ему надо будет поправить свое здоровье. Через несколько недель я пошлю кого-нибудь из наших. У Бардо исчезнут галлюцинации. И он снова придет в норму. – Джон усмехнулся. – Настолько, насколько это вообще возможно у такого рода людей. Следствие по нашему делу к тому времени будет закрыто, а мы будем находиться в безопасном месте. – Он помолчал. – Ненадолго. Нет гарантии, что кто-нибудь снова не начнет копать в этом направлении.
– Не очень веселая перспектива.
– Мне хочется быть честным с тобой. – Он серьезно посмотрел ей в глаза. – Как я и пообещал. Никогда в жизни я не солгу тебе ни в чем.
Снежинки, закружившиеся в воздухе, легли на темные волосы, на плечи Джона, и его куртка засверкала, словно ее украсили бриллиантами. В памяти ее вдруг всплыла та ночь в горах, когда он стоял и с любопытством всматривался в падающие снежинки. И с таким вниманием и пристрастием он вглядывался во все, что перед ним появлялось. Вдруг Элизабет настигла паническая мысль:
– Бардо сказал, что рано или поздно ты бросишь меня.
– Господи! – вздохнул Джон. – Кого ты слушаешь? Кому ты больше веришь? Этому помешанному или мне? Мне казалось, что ты разобралась уже во всем.
– Сейчас я уже ни в чем не уверена. – Подняв руку, она потерла висок. – Мне надо подумать. У меня в голове все кружится, будто я лечу на карусели. – Вытянув руку, она попросила:
– Дай мне, пожалуйста, ключ от машины Серены.
– Зачем? Что ты собираешься делать?
– Не знаю. Может быть, просто немного проедусь вокруг. Мне нужно собраться с мыслями.
– Побудь здесь. Мы можем все обсудить. – Его пальцы сжались в кулаки. – Я не тот, кем называл меня Бардо. Я не урод и не монстр. А мужчина, который любит тебя. – Голос его дрожал от напряжения. – И таким останусь до конца своих дней. Не уходи от меня, Бет.
Нелегко было произнести слова, полные мольбы, такому гордому человеку, каким был Джон. И несмотря на некоторый туман, который стоял у нее в голове после всего случившегося, Элизабет была потрясена тем, сколько чувств вложил он в эту фразу.
Слабая, неуверенная улыбка появилась на ее губах:
– Я не убегаю от тебя, Джон. Все мои попытки с той самой минуты, как я увидела тебя, оказались совершенно бесплодными. А сейчас я уже и не думаю делать это. Мне надо принять решение. Дай мне ключи, Джон.
Порывшись в кармане, он вынул кольцо с ключом и медленно вложил в ладонь Элизабет.
– Я подожду тебя здесь. Она покачала головой:
– Поезжай в аэропорт. Встретимся там. – Ее рука неожиданно легла на его плечо. – Да не смотри ты на меня так. В конце концов с вами остается Эндрю. Неужели ты думаешь, что я брошу его?
Словно судорога боли на секунду промелькнула на его лице, и он проговорил:
– Нет, ты никогда не бросишь его. – Джон шагнул в машину. – Постарайся не задерживаться. Я буду ждать тебя.
Клэнси Донахью взглянул на часы:
– Уже почти шесть. Ты думаешь, она приедет?
– Конечно. – Джон смотрел сквозь иллюминатор на падающий снег. – Ведь здесь Эндрю.
Проницательный взгляд голубых глаз старого джентльмена задержался на Джоне:
– Странная вещь происходит с женщинами. Они изливают столько любви на тех, о ком заботятся, что кажется – этого хватит на всех. – Он улыбнулся. – И почему-то в самом деле всегда хватает.
– Я не уверен.
– А я уверен, – Клэнси кивнул в сторону машины, которая приближалась к ним. – Это и есть твоя Элизабет?
Джон почувствовал себя так, словно его ударили в поддых.
– Да. Я выйду встретить ее.
Клэнси кивнул:
– Поторопись. Мы и так задержались. Скорее.
– Но она может отказаться лететь.
Клэнси пожал плечами:
– Все равно поездка была не напрасной. Надеюсь, что в ближайшие месяцы удастся выслать самолеты, чтобы перебросить ваших людей к нам.
– Вы решили, – улыбнулся Джон, – превратить Седикан в настоящее убежище и дать нам приют. Надеюсь, вы понимаете, сколь велика наша благодарность, и мы сумеем…
– Отработаете. Алекс, по всей видимости, организует мозговой трест и будет терзать вас с утра до
