– Таким же упрямым, как его мама, – тихо сказал Рикардо.
– Мне приходится быть упрямой. Ты не хочешь соглашаться со мной. Но я не уеду. Ты слышишь? Тебе придется снова засадить меня в аббатство, если ты хочешь, чтобы я держалась подальше от тебя.
– Я сжег аббатство.
– Я забыла. Ну что ж, тогда я буду ходить за тобой беременная и босая и разрушу твою политическую карьеру.
– Я плевать хотел на свою карьеру.
– Ты любишь Сент-Пьер. Это все, что ты любишь. – Лара снова трясла его за плечи. – Нет, ты любишь меня. Я знаю, что любишь. Сдавайся, черт побери.
– Сдаваться?
– Разрушь эти чертовы неприступные стены, за которыми ты прячешь свое настоящее лицо. Борись с другими. Я на твоей стороне.
– Если ты перестанешь меня трясти и дашь сказать хоть слово, ты поймешь, что я уже сдался. Лара замерла.
– Правда?
Она смотрела ему в лицо, пытаясь прочитать его чувства. Рикардо улыбался, его глаза светились нежностью
– Правда!
Он обнял Лару и прижал к себе.
– Что же мне остается делать? Я не могу допустить, чтобы ты бегала за мной по улицам босая и беременная. И Пако, и Мануэль сочтут это недопустимым для первой леди Республики Сент-Пьер.
– Не надо шутить. – Лара прижалась к Рикардо и спрятала лицо у него на груди. – Я чувствую себя так неуверенно. Ты был таким чужим, мне трудно поверить, что ты сдался.
– Я люблю тебя, Лара. – Его руки еще крепче прижали ее к себе. – Слишком люблю.
– В любви не бывает слишком.
– Я должен был бы отпустить тебя.
– Отпустить? Я думала, что ты уже понял, что, чтобы заставить меня уехать, тебе пришлось бы аннулировать мою визу, выслать меня с острова и закрыть границы. – Счастье переполняло ее. Она чувствовала себя пьяной от радости. – Я здесь задержусь.
– Господи, ну и упрямство.
– Я ненавижу проигрывать. Я изменила бы себе, если бы позволила тебе выиграть.
– Я не так в этом уверен. Ты не получишь того, о чем ты мечтала. – Рикардо отодвинулся от Лары и заглянул ей в глаза. – Ни маленького городка, ни озера, ни…
– Я могу завести собаку, – сказала она беспечно. – Я заведу себе дворнягу, огромную, как ирландский волкодав, куплю ей ошейник с драгоценными камнями и буду натравливать на богатых и знаменитых.
– Я говорю серьезно. Ты даже не сможешь жить здесь. – Он показал на озеро. – Я живу во дворце, и тебе придется жить там со мной.
Если мы поселимся отдельно, я не смогу обеспечить безопасность тебе и ребенку.
Лара поморщилась.
– Мне почему-то кажется, что телохранители будут охранять нас даже в спальне. Рикардо неожиданно улыбнулся.
– Может быть, не в спальне, но повсюду в других местах.
Он стал серьезен.
– Я боюсь за твою жизнь. Я не хочу терять тебя.
– Ты не хочешь потерять меня, и я, черт возьми, не хочу потерять тебя. А что до коттеджа… – Лара пожала плечами. – Он может подождать.
Рикардо поцеловал ее.
– А когда я почувствую, что мне надоел дворец, я смогу прийти к тебе, как тогда, в камере, и ты расскажешь мне о ранчо, и мы сможем пережить это… Иногда фантазия бывает лучше реальности.
– Но не для нас, – сказал Рикардо. – Во всяком случае, с этого момента. – Он коснулся ее мокрых ресниц. – Золотые росинки.
Лара вспомнила.
– Как ты можешь цитировать мне стихи, когда у меня красные глаза и я шмыгаю носом, как ребенок. Вряд ли сейчас я могу напоминать героиню стихотворения.
Рикардо не согласился:
– Можешь. Знаешь, там есть еще одно четверостишие.
Лара подняла голову и с интересом посмотрела на него.
– А почему ты не прочитал его мне тогда?
– Тогда ты еще не сказала мне, что любишь, и я боялся вспугнуть тебя.
Она подумала о том, как нетерпеливо преследовала его последние два дня.
– Мне кажется, что это было много лет назад. С тех пор все изменилось. Даже неприступные крепости могут пасть.
– Сдаться, – поправил ее Рикардо.
– Сдаться, – повторила Лара. – Какое же там четверостишие?
Рикардо улыбнулся и, глядя на нее с любовью, прочитал:
1
Любимая, желанная (исп.).
2
Спокойной ночи (исп.).
3
Образ действий (лат.).
