– Я не о том. Мне хочется узнать, на кого он похож.
– Ты о ком?
– О твоем брате.
– Умный, ласковый, озорной. – Исабель серьезно посмотрела на Джеда. – Даже если бы он не был мне родным человеком, его все равно надо было бы спасти, Джед.
– Ты же не знаешь, может, он изменился за эти семь лет? – Джед погладил ее по голове. – Рамон в данном случае прав. Когда вы расстались, ему было десять лет. За это время Марино мог…
– В главном Стивен не переменился, – перебила она его. – Если бы ты прочитал его письма, ты бы понял, что Марино не оказал на него влияния.
– Но почему Марино продолжает навещать его каждый месяц?
– Об этом у нас уже шла речь. Стивен умный мальчик. И он понял, что ему будет предоставлено больше свободы, если он сумеет усыпить бдительность Марино. Если сделает вид, что прислушивается к его словам и готов следовать его наставлениям.
– То есть ты хочешь сказать, что мальчик умело вертит таким хитрым и коварным типом? Что на самом деле он добивается своего?
– Стивен… впрочем, ты сам это поймешь, когда вы увидитесь.
– Только, пожалуйста, не слишком полагайся На свои воспоминания. Мне бы не хотелось, что бы ты разочаровалась.
Джед проговорил последние слова отрывисто и почти сердито, но она уже научилась угадывать за внешней грубостью желание защитить ее. Исабель переполняла острая, похожая на боль нежность. Совершенно непроизвольно она теснее прижалась к нему.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. – И постаралась перевести разговор на другое. – Кстати, имей в виду, что я уже все сделала. Я говорю о бумагах. То, что я обещала.
– Что ты обещала?
– Портрет «Невесты» и остров. Вчера, когда мы сидели с Ронни на кухне, я попросила ее поставить свою подпись в качестве свидетельницы. Так что теперь все в порядке.
– К чертям собачьим эту «Невесту», – грубо бросил Джед. – Меня от этой дамочки уже тошнит.
– Зачем ты так говоришь? Ты же приехал сюда из-за нее.
– Разве? Я не уверен. Как, впрочем, не уверен теперь ни в чем.
– Тем более. Поэтому я и позаботилась обо всем.
– Ты говоришь, как солдат, который перед сражением дает своим однополчанам наказы. С тобой ничего не случится.
Как бы ей хотелось, чтобы слова Джеда исполнились. Но чем ближе подступали к ней воспоминания прошлого, тем дальше отступали эйфория, легкость, приподнятость и безусловная вера в исполнение задуманного:
– Во всяком случае, я считала себя обязанной выполнить обещание. Остров – твой.
– Я тебе уже сказал, что мне нет дела до этого чертова острова. Мы с тобой договаривались только насчет картины.
– А мне кажется, остров значит для тебя много больше, чем ты сам думаешь. Это твой дом. Неужели ты никогда не любил его?
Какое-то время Джед не отвечал.
– Наверное, да. Когда смотрел на него глазами своей матери. В детстве. Она знала и любила каждый камушек в замке, каждую плиту, каждое дерево. – Он помолчал. – А потом я смотрел на замок его глазами.
– И это отравило детские впечатления. Нам обоим не повезло с отцами. – Исабель заботливо обняла его. – Как это грустно, когда кто-то отнимает у человека его родной дом.
– Ты говоришь так, словно того и гляди расплачешься от жалости ко мне. Почему? У тебя ведь никогда не было дома.
– Неужели ты не понимаешь? Гораздо тяжелее потерять то, что принадлежало тебе. Когда ничего нет, то и терять нечего, – она неуверенно рассмеялась. – По-моему, я очень ясно выразилась.
– Да, ясно. Но еще в твоем голосе прозвучали и нежность, и забота.
Она подняла глаза. Выражение его лица невозможно было разглядеть, оно тонуло в полумраке:
– Ты никогда не разговаривал со мной так, так сейчас.
– Разве? – он осторожно прикоснулся губами к ее виску. – Так всегда разговаривают между собой… друзья.
Друзья. И снова к светлому и нежному чувству, переполнявшему ее, примешалась капля горечи.
– Правда?
– Да. – На этот раз Джед дотронулся губами до ее плеча. – Спи. Нам обоим надо набраться сил.
Да, ей необходимо выспаться как следует. Так, чтобы успеть проснуться раньше Джеда. Закрыв глаза, Исабель еще теснее прижалась к нему. Это были последние минуты, которые они проведут вместе. А потом… Она не позволит ему идти вместе с ней.
– Скоро я засну… но… как хорошо, да?
Его губы с нежностью прильнули к ее виску, и голос в наступившей темноте прозвучал с особенной теплотой и лаской:
– Да, дорогая моя. Очень хорошо.
– Ты куда собралась, черт возьми?
Уже стоя в дверях, она резко обернулась и увидела, что Джед, выпрямившись, сидит в спальнике. Как ни старалась Исабель двигаться бесшумно, ей все же не удалось выскользнуть незаметно, не разбудив его.
– Мне не хотелось будить тебя, – она подошла к нему и присела на колени возле спальника.
– Ты что тут бродишь в темноте? Который, час?
– У нас масса времени впереди. Мне никак не удавалось снова заснуть, и я решила выйти наружу и там подождать Дамиреса.
Забыв о своих подозрениях, Джед снова проговорил, возвращаясь к тому, что все время тревожило его:
– Почему ты не хочешь, чтобы я отправился один? Задача ведь не такая уж сложная. И мне не составит труда с ней справиться без тебя.
– Знаю. Просто… – она вдруг крепко обняла его.
Джед сразу насторожился:
– Что все это значит?
– Так, прилив нежности.
– В самое неподходящее для этого время, – но вопреки сказанному, он сам обнял ее. – Рамон…
– Тсс… Мне хотелось сказать тебе что-то, и мне легче это сделать, если я буду рядом с тобой.
– И что же ты хочешь сказать?
– Что я люблю тебя.
Он замер:
– Исабель, что…
– Молчи. Не говори ничего. Я сказала это просто для того, чтобы ничего не утаивать от тебя, – прошептала она, с нежностью прижимая его к себе. – Так поступают истинные…
Джед слабо дернулся и погрузился в глубокий сон. Исабель осторожно опустила его голову на спальник:
– …друзья, – закончила она, осторожно поцеловав его в лоб, после чего поднялась и выскользнула за дверь.
Пять минут спустя она помахала рукой Рамону, который направлял свой «Форд» к хижине. Открыв ей переднюю дверцу, Рамон спросил:
– А где Джед?
