никакого иностранного акцента. Правда, Алекс чуть заметно растягивал слова на британский манер, но речь Ланса звучала отрывисто и энергично, как у настоящего американца.
– Тебе бы все равно надоело рисовать эти заснеженные вершины, – отозвался Алекс Бен Рашид.
Последовала пауза, и Хани услышала, как чиркнула зажигаемая спичка. – Ты же сам сказал, что не прочь переменить обстановку, – добавил он.
'Боже мой, только не это! – взмолилась в своем убежище Хани. – Только бы он не закурил сигару!' Согласившись на предложение Рафаэля, она не предусмотрела того, что мужчины скорее всего будут курить, и теперь ей оставалось только молиться, чтобы Бен Рашид отошел от стола подальше или чтобы он курил простую сигарету. У Хани была острая идиосинкразия на сигарный дым: от него она сразу начинала отчаянно чихать, а в закрытом помещении – если она не успевала его вовремя покинуть – дело могло кончиться обмороком.
– Это была минутная слабость, – небрежно проговорил Ланс. – Просто мне стала надоедать одна крашеная красотка – чемпионка олимпийских игр по фигурному катанию. Она просто извела меня своими неприличными предложениями!
– Как ты сказал? Извела? Неприличными предложениями?… – Алекс громко фыркнул. – Дорогой мой, это так не похоже на тебя!
Он шумно выдохнул, и Хани поняла, что это сигарный дым. В носу у нее защипало, и она узнала грозные признаки надвигающейся катастрофы.
– Не понимаю, что тебя так удивляет, – мрачно откликнулся принц Руби. – Я не люблю излишне эксцентричных женщин. Представь себе, в последний раз она захотела проделать это на льду.
Последовала непродолжительная пауза, после которой Бен Рашид осторожно спросил:
– Это?..
Принц ответил односложным англосаксонским глаголом, и чрезвычайно шокированная Хани почувствовала, как у нее полезли глаза на лоб.
Алекс громко расхохотался.
– Боже мой, Ланс! В чем тебе не откажешь, так это в умении подбирать выражения! Кстати, ты хоть на коньках-то стоять умеешь?
Принц Руби тоже усмехнулся.
– При чем тут коньки? Мы оба должны были быть абсолютно голыми! Похоже, Эрика считала, что это будет очень эротично. – Он вздохнул. – Должно быть, я просто старею. Лет десять назад я бы на это пошел, не задумываясь.
– Очевидно, ты хотел сказать: десять месяцев, – поправил его Бен Рашид. – По-моему, ты просто был не в настроении, когда она предложила тебе устроить эту ледовую феерию.
Свербение в носу Хани стало совершенно непереносимым. Ну почему Бен Рашид не курит трубку?! Неужели никто не удосужился сказать ему, что восточные владыки и их наследники должны курить кальян?
– Возможно, – легко согласился принц Руби. – Может быть, я не стал бы возражать, если бы речь шла о крытом катке. Но Эрика настаивала на том, чтобы мы встретились на природе – где-нибудь в горах, на льду естественного водоема. Для меня Швейцария вообще слишком холодная страна, а в это время года особенно.
Хани почувствовала, что сейчас чихнет. Ну почему, почему ей так не повезло?! Почему столь блестящему плану обязательно нужно было провалиться? И чем-то еще все это закончится…
– Я отлично тебя понимаю, – согласился Бен Рашид. – Осень в Швейцарских Альпах способна охладить чей угодно энтузиазм. Вот если бы, кроме коньков, ты мог надеть что-нибудь еще…
Он не договорил. Хани чихнула три раза подряд, чихнула с такой силой, что белые крылья скатерти заколыхались и едва не взлетели вверх. Не услышать эту канонаду было невозможно; во всяком случае, наступившая в комнате тишина показалась ей очень выразительной. В других условиях Хани сделала бы все возможное, чтобы как-то подготовиться к предстоящей конфронтации, но сейчас ей было не до того. Сражаясь с подступившей к горлу тошнотой, она покорно ждала, пока ее обнаружат и вытащат на свет Божий.
Белая скатерть из плотного дамаскина поднялась, и Хани оказалась лицом к лицу с обладателем ярко-голубых глаз, в которых, как справедливо заметила Нэнси, действительно прятались озорные бесенята. Взгляд принца пробежал по всему ее скрюченному телу и снова вернулся к лицу.
– Вы здесь в качестве десерта или холодной закуски? – вежливо осведомился он, опускаясь на корточки возле тележки.
Хани собрала все свое мужество в кулак.
– Вы ведь не поверите, если я скажу, что я сотрудник отеля, который проверяет качество обслуживания гостей в номерах? – спросила она.
Принц задумчиво наклонил голову.
– Нет, скорее всего не поверю, – согласился он.
– Я так и думала, – вздохнула Хани. – Помогите мне хотя бы выбраться отсюда!
– С удовольствием. – Принц галантно протянул руку и помог Хани покинуть ее стальное укрытие. Когда она наконец встала на ноги и медленно выпрямилась в полный рост, губы его вытянулись трубочкой, словно он собирался присвистнуть от восхищения. – Похоже, я вас недооценил. Вы не десерт, а самое главное блюдо!
Но Хани было не до его цветистых метафор. Взглянув на Алекса Бен Рашида, она поняла, почему сигарный дым так быстро на нее подействовал. Кузен принца сидел в удобном кресле в каких-нибудь пяти-шести футах от ресторанного столика и, рассматривая ее с беззастенчивым любопытством, со вкусом затягивался длинной и тонкой коричневой сигарой. Должно быть, она была очень крепкой, так как теперь, когда Хани больше не защищала плотная ткань скатерти, она почувствовала, что совсем не может дышать. Голова у нее закружилась, и Хани поняла: еще немного – и ее вырвет прямо на ковер.
– О нет!.. – жалобно простонала она и бросилась к окну, скрытому за тонкой шелковой занавеской.
– Что вы делаете?! Алекс, она хочет прыгнуть! – воскликнул принц Руби, увидев, как Хани рывком раздвинула шторы и отчаянно затрясла ручки окна. – Стой! Мы же на двадцать втором этаже!
Хани удалось наконец справиться с запорами и поднять тяжелую раму окна. Навалившись животом на подоконник, она высунула голову наружу и с жадностью глотнула чистого и прохладного ночного воздуха.
Кто-то крепко схватил ее сзади за пояс.
– Ты с ума сошла? – сердито осведомился принц Руби. – Ты же могла убиться насмерть! Что это, черт возьми, на тебя нашло? – От потрясения он даже утратил свою обычную вежливость.
Чистый воздух подействовал на Хани почти мгновенно. Тошнота отступила, но она сделала еще несколько глубоких вдохов, прежде чем решилась повернуться к нему и ответить.
– Я… я не собиралась прыгать, – пробормотала она. – Просто мне стало нехорошо и необходимо было глотнуть свежего воздуха.
– Понятно, – кивнул принц и сильнее сжал талию Хани. – Так, значит, вы не собирались от нас сбежать?
Хани отрицательно покачала головой и снова глубоко вздохнула. Принц тем временем придвинулся к ней, и его руки скользнули вверх, остановившись под самой ее грудью.
– И вы не склонны к суицидомании? – уточнил он.
– Конечно, нет! – возмутилась Хани. – Так что вы вполне можете меня отпустить.
– Мне почему-то кажется, что это не самое лучшее предложение, – отозвался принц Руби, и его руки поднялись еще чуточку выше. – Вам же только что было нехорошо. Что, если у вас закружится голова и вы все-таки вывалитесь из окна?
– Она у меня больше не кружится, – отрезала Хани, слегка погрешив против истины: ей снова перестало хватать воздуха, а в голове образовалась странная пустота. Впрочем, кажется, на этот раз сигарный дым был ни при чем: близость Ланса подействовала на нее совершенно непредсказуемым образом, а его сильные, крепкие ладони прямо-таки жгли ее сквозь тонкую ткань водолазки.
