грумами.
– Не так уж и странно. Слуги только помеха в дороге, когда приходится пересекать пустыню. – Гален достиг верхних ступеней и взглянул на нее сверху. – Идите в свою комнату. Я приду к вам позже.
Потрясенная, она почувствовала, как улыбка застыла на ее губах.
– Вы… придете?
– Конечно.
– Конечно, – прошептала Тесс. Чего еще могла она ожидать? Ведь это ее брачная ночь. Ребенок – часть их сделки, и она не наивная дурочка, которая не знает, откуда берутся дети. Правда, он обещал, что даст ей время привыкнуть, и она надеялась…
– Тесс, – Гален ласково взглянул на нее через плечо, – иди к себе.
Девушка резко кивнула, взлетела по ступеням, обогнав его и Алекса, и направилась в свою комнату. Она почувствовала горькое разочарование в Га-лене. Тесс понимала, что мало кто из мужчин держит слово, данное женщине. Она закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной. Сердце бешено колотилось, щеки горели. То, что ей предстоит, наверное, не так ужасно. Паулине на самом деле очень нравилось… Тесс не раз слышала, как она сама просила…
Но Тесс не Паулина.
Что ж, она заключила сделку и должна выполнять ее условия.
Раздеться… Она знала, что так надо. Чтобы подготовить себя к этому акту, ей необходимо снять одежду.
Тесс глубоко вздохнула и оттолкнулась от двери. Ее пальцы лихорадочно расстегивали аккуратные жемчужные пуговки на ее светло-зеленом платье.
Через пять минут она, уже совершенно нагая, лежала под покрывалом. В комнате очень тепло и нет причины так дрожать. Все будет чудесно. Паулине ведь это нравилось, и женщина в кафе, кажется, совсем не возражала, когда моряк сжимал ее гру…
Дверь отворилась. Гален вошел и остановился возле двери, подняв над головой свечу. Он увидел Тесс, прижавшуюся к изголовью дубовой кровати, и губы его недовольно сжались.
– Как прекрасно, когда у тебя такая любезная невеста. Признаться, я не ожидал, что вы окажетесь столь сговорчивой.
– Я не сговорчивая. – Ей пришлось сделать усилие, чтобы унять дрожь в голосе. – У меня нет никакого желания делать это.
Мрачное выражение постепенно исчезло с его лица.
– Тогда откуда такая покорность?
– Это не покорность. Это честь. Ясно, что мы не можем иметь ребенка, если я не приму вас в свое тело.
– Понятно. – Он закрыл за собой дверь. – Но я, кажется, сказал вам, что могу подождать с осуществлением нашего брака.
– Но вы сказали…– Ее охватило облегчение. – Я думала, вы изменили свое решение.
– Я всегда держу слово. И если передумаю, то вы прежде всего узнаете об этом. – Он поставил подсвечник на ближайший стол, снял сюртук и перекинул его через стул. – У меня нет никакого желания насильно принуждать вас.
– Но это стало бы не насилием. Сделка есть сделка.
– Что ж, считайте это моей прихотью, но я предпочитаю страстное желание снисходительной покорности. – Он развязал галстук и отбросил его. – Вы можете не сразу зачать ребенка, а меня вовсе не привлекает ситуация, при которой на каждое мое прикосновение вы станете стискивать зубы.
– Я не обещала вам страстного желания. – Ее руки сжали край покрывала. – Я не думаю, что подхожу для этого. Хотя, признаюсь, мне делается неловко, как только подумаю об этом. Паулина любила такое занятие, но я видела кобыл под жеребцами, и мне казалось, что они вовсе не чувствовали себя… – она замолчала, подыскивая более точное слово, – удобно.
– Удобно? – Он улыбнулся. – Нет, здесь совсем не до удобств. И я не могу вам обещать, что не будет больно, но уверен, вы найдете это… интересным, – он расстегнул рубашку и снял ее, – потом, когда я научу вас…
Она уставилась на него. Мощные мускулы бугрились на его плечах, груди, руках… Ее взгляд скользнул по треугольнику черных волос на его груди, исчезающему за поясом черных панталон. Его тело было подобно отполированной бронзе. Странное волнующее покалывание вдруг возникло у нее в низу живота.
– Если вы не собираетесь воспользоваться мной сегодня, то почему раздеваетесь?
– Я собираюсь лечь спать.
– Со мной? Почему? Ведь у вас есть собственная комната. Он усмехнулся.
– В отличие от славной Тамровии в Заландане мужья и жены спят вместе не только в одной комнате, но и в одной постели.
– Как странно. Наверное, при этом мне будет не хватать уединения. – Она пожала плечами. – Ну что ж, полагаю, я смогу привыкнуть и к этому.
– Уверен в этом. Выпусти из рук покрывало. Она замерла с широко раскрытыми глазами.
– Что?
– Сядь и откинь покрывало. Я хочу смотреть на тебя.
Ее щеки запылали.
– Не понимаю, зачем вам на меня смотреть, если вы ничего не станете делать.
– Я собираюсь смотреть. Опусти покрывало. Она с усилием разжала руки, и покрывало соскользнуло к талии. Ее тело пылало под его взглядом, и, вздернув подбородок. Тесс свирепо посмотрела на него.
– Нет никакого смысла выставлять меня на обозрение. Я не так красива, как госпожа Камилла. Вы не получите никакого удовольствия, разглядывая меня.
– Нет, ты не Камилла. – Его взгляд задержался на ее плечах, прежде чем скользнуть к ее груди. – Но порой маленькие бриллианты переливаются более прекрасными гранями.
– А иногда грани так малы, что не различишь, красивы ли они. – У нее перехватило дыхание, груди напряглись, и вишневые ягодки сосков набухли под его взглядом. – Может, теперь вы разрешите мне поднять покрывало, шейх Гален?
Он медленно покачал головой, не отрывая взгляда от ее груди.
– Думаю, что нет. Вижу, мы добились некоторого движения вперед.
– К какому-то концу? Он улыбнулся.
– Ну почему к концу? Возможно, к тому, чтобы просто начать привыкать друг к другу. Отныне ты будешь спать нагая в моей постели, а я буду ласкать и гладить тебя, когда захочу. – Он сел на стул возле двери, снял левый сапог и бросил его на пол. – Встань на колени лицом ко мне.
Не глядя на него, она откинула покрывало и села на пятки.
– В таком виде я не могу вам понравиться. – Она услышала, не поднимая глаз, как второй сапог упал на пол. – Я думаю, вы предлагаете мне делать это, чтобы унизить меня.
– Тебе не нравится, что я смотрю на тебя?
– Я чувствую себя очень неловко. Мне от этого не по себе.
– Тебе не должно быть неловко. Ты прелестна.
Она насмешливо фыркнула.
– У меня отвратительные темно-рыжие волосы и слишком большие для моего лица глаза, и…
– И самые восхитительные груди и ножки, которые я когда-либо видел.
Она коротко вздохнула и уставилась на стену за его плечами.
– Ты не веришь мне?
Она проглотила комок в горле.
– Нет.
– Тогда, я полагаю, мне необходимо предоставить доказательства. Взгляни на меня.
Она машинально отвела взгляд от стены. Он стоял пред ней совершенно обнаженный в свободной позе, чуть расставив ноги, сильный, мускулистый, – весь словно из сверкающей бронзы и эбонита.
Ее глаза раскрылись от изумления, когда, скользнув взглядом вниз, она увидела его неистовое
