– Да, я же тебе говорила, что я не очень-то храбрая.
Он молчал так долго, что ей показалось, он уже заснул.
– Сон ничего не доказывает. И это не трусость – понимать всю опасность предстоящего. Это очень разумно.
Она рассмеялась неуверенно:
– Значит, я умнее, чем кажусь. Я всегда боялась. Но особенно после того, как видела того вора, которого бросили в Стинке, его руки – такие бледные, окровавленные. Они еще шевелили пальцами, словно хотели за что-то ухватиться…
– С тобой такого не случится.
– Надеюсь, – прошептала она.
– Не бойся. Мне нужен ключ, но с тобой ничего не произойдет, – в его голосе послышались резкие ноты.
«Он опять рассердился, – подумала Санчия. – Наверное, я помешала ему спать».
– Прошу прощения, я разбудила вас, мой господин.
– Лион.
– Я забыла. – О боже, как нетерпеливо он вздохнул. Лучше уж вернуться в то жуткое сновидение, где ее ждало наказание, чем снова увидеть его разгневанное и недовольное лицо. – Я постараюсь запомнить. Извини меня… Лион.
Вместо ответа он пробормотал какое-то проклятье.
Она долго еще не могла заснуть, чувствуя, что Лион лежит рядом, все такой же рассерженный и напряженный. В конце концов сон сморил ее.
– Чему ты улыбаешься? – мрачно спросил Лион, обращаясь к Лоренцо, который подсаживал Санчию на лошадь.
– А почему бы мне не улыбаться? – спросил Лоренцо невинным голосом. – Такое светлое, ясное угре; и я так хорошо выспался. Чем же ты недоволен? Тем, что не можешь сказать того же про себя? Но я уверен, ты с лихвой возместил недостаток сна чем-то другим.
Лион ничего не ответил, вскочил в седло, пришпорил жеребца и через секунду был уже далеко от постоялого двора.
– Кажется, сегодня будет такой же трудный день, как и вчера, – заметил Лоренцо. – А я-то надеялся' что, как только Лион утолит свое желание, будет немного легче. – Он при-чмокнул, трогаясь с места. – Вперед, Санчия, иначе он проделает половину пути до Солинари, прежде чем мы догоним его.
Санчия пустила кобылу легкой рысью:
– А как ты угадал… – Она замолчала. – Ты, должно быть, очень хорошо его знаешь.
– Достаточно, чтобы понять, что его нетерпение достигло предела, когда я покинул вас вчера вечером. – Лоренцо внимательно посмотрел на нее. – Желание очень сильно привязывает мужчину к женщине, и тебе надо сделать так, чтобы эти узы потуже затянулись, – это убережет тебя в Мандаре.
– Убережет?
Тонкая улыбка коснулась его губ:
– Дело в том, что там очень сложная обстановка. Госпожа Катерина будет не в восторге от твоего появления. Санчия насторожилась:
– Катерина?
– Госпожа Катерина Андреас, мать Лиона. Когда она бывает чем-то недовольна, она становится неукротимой.
– О! – вздохнула Санчия.
– Значит, мне надо искать способ угодить и ей тоже? Он усмехнулся:
– Госпожа Катерина очень своенравная и решительная. Существует рассказ о том, как она защитила Мандару, когда Лион и его отец сражались в Тоскане. Кондотьер Николино решил, что Мандара представляет собой богатую добычу, и осадил город. Катерина собрала отряд, который мог бы отбить атаку, затем послала лазутчиков в лагерь неприятеля. Они захватили Николино и притащили его в Мандару. Тогда Катерина встала перед нападающими и приказала помощнику Николино дать приказ об отступлении. Иначе она повесит их вожака. К сожалению, он не поверил, что женщина в состоянии выполнить эту угрозу, и не послушал ее.
– И что произошло?
– Она повесила Николино. А затем его тело на веревке вывесили на стене крепости перед глазами нападавших. На следующее утро осада была снята.
Холодный комок подкатил к горлу Санчии. Мало того, что она должна угождать Лиону, теперь ей еще придется придумывать способы, как умилостивить его воинственную мать.
– Она, наверно, очень сильная?
– Да. – Лоренцо взглянул на нее:
– Но у тебя тоже есть сила. Она будет уважать тебя больше, если ты не позволишь ей ездить на себе. – Он улыбнулся:
– А если позволишь, то тебя затопчут.
– Я не допущу, чтобы меня растоптали. – Она решительно вскинула голову. – Скажи, Лоренцо, по каким-то своим причинам тебе хочется, чтобы я сразилась с нею?
Лоренцо промолчал.
– А ты поможешь мне в этом?
– Нет, я только расставляю фигуры на шахматной доске, но я не вмешиваюсь в игру.
– Никогда?
Он встретил ее взгляд:
– Никогда.
Санчия сжала поводья. Она почувствовала себя такой одинокой:
– Но он может не взять меня в Мандару. Он был так сердит на меня сегодня утром.
– Это не гнев. Скоро ты научишься разбираться в нем получше. – Лоренцо бросил взгляд на Лиона, который ехал в нескольких десятках ярдов впереди. – Его терзает тот же недуг, что и вчера. И это вовсе не конь рвется вперед.
– Ты имеешь в виду…
– Именно так, дорогая Санчия, – тон Лоренцо стал несколько бодрее, и он пустил коня чуть быстрее, – что внушает мне надежду на скорый отдых еще до того, как мы приедем в Солинари.
По узенькой тропинке, которая петляла по лесу, они выехали на небольшую полянку.
Сначала Лион проехал дальше вперед, а потом вдруг развернул Таброна и галопом подскакал к ним.
– Мы остановимся здесь, пока жара не спадет, – коротко бросил он.
– А я что-то даже и не заметил, что сегодня жарко, – пробормотал Лоренцо. – Но я согласен с любыми условиями, лишь бы получить возможность сползти с этого животного.
Лион, не обращая внимания на его замечание, спешился и подошел к Санчии:
– Слезай! – Его большие руки схватили ее за запястья. – Поторопись!
Его угрожающий тон сначала удивил ее, но потом она увидела его лицо и все поняла. Лоренцо был прав: не гнев гнал его вперед. Лицо Лиона приняло то же самое выражение неутолимого голода и желания, которое она видела у него прошлой ночью.
Приподняв, он быстро снял ее с седла. Руки Лиона обжигали ее тело сквозь ткань платья, в его
