чума вспыхнула в одной из моих прибрежных деревушек неподалеку от Солинари, и было нетрудно занести ее сюда. И кто мог бы подойти для этой цели лучше, чем ребенок, которого ты прижимала к груди? Мой осведомитель рассказывал мне, что вы вдвоем переселились в замок. Оставалось только выкрасть ребенка, увезти его из города и перевезти в Фонтану. Мы продержали его в зараженном доме около двух дней, чтобы быть уверенными, что он тоже заболел.
Это и в самом деле был Дамари – такое же чудовище, как сама смерть. Его ужасные слова как будто разбудили ее, помогли стряхнуть апатию и слабость. Она выпрямилась:
– Кто ты – человек или дьявол? Неужели существо, рожденное женщиной, может творить подобное зло?
– Это было необходимо, чтобы выполнить замысел как можно быстрее и лучше. – Дамари спокойно продолжал:
– Я вернулся в Пизу, чтобы устроить пожар на верфи Андреаса и выманить его и добрую половину его людей из Мандары. Затем я послал своих людей с повозкой и приказал оставить ее в нескольких милях от города. Когда чума дала знать о себе, я отправил один из своих отрядов сюда, чтобы они не дали выйти тем, кто хотел бежать из города.
– Не дали выйти?
– Конечно. Болезнь не должна была распространиться. Борджиа и его святейшество очень боялись, что поднимется большой шум, если эпидемия вырвется за пределы города. – Он улыбнулся. – Я убедил их, что этого не произойдет. Засел в горах, и когда трусливые крысы выскальзывали из города, их встречал мой заградительный отряд. Мы уничтожали их стрелами. Я очень старался держать моих людей на безопасном расстоянии. А тех, кто вынужден был близко подходить к зараженным, я тоже уничтожал.
– Но ты здесь.
– О, я не боюсь заразы. – Он указал на свое покрытое рубцами лицо. – Если бы я должен был умереть от какой-нибудь болезни, то оспа уже забрала бы меня, когда я был ребенком и эта сука Катерина убедила мужа выслать меня и мою мать из Мандары в зараженную оспой деревню. Нет. Я рожден для великих дел. Возглавлять армию, созидать империю.
Санчия покачала головой.
– Ты умрешь здесь, как и все остальные. Все умерли здесь.
На какой-то момент ее уверенный тон заставил Дамари перемениться в лице:
– Только не я. Меня ждет другая судьба. – Он завязал последний узел и вскочил в седло. – Ты еще не чувствуешь запаха дыма?
– Нет.
– А я чувствую. – Он поднял голову и принюхался. – Я поджег замок и сад. А мои люди поджигают город. Еще одна предосторожность его святейшества. Он особенно настаивал на этом. Естественно, мы сожгли и деревушку Фонтану после того, как взяли мальчика из зараженного дома.
– Лион…
– Ты удивляешься, почему я позволил Лиону Андреасу уехать, несмотря на то, что он может распространить болезнь? – Он усмехнулся. – Риск, конечно, имелся. Но мне необходимо было выманить его отряд, чтобы я мог войти в замок без сопротивления. Если бы он заразил кого-нибудь чумой, то мы бы пустили слух, будто он бежал из города, боясь заболеть, и это его вина, что болезнь обрушилась на ничего не подозревающих людей. – Дамари улыбнулся. – А теперь я вернусь в Солинари, и Лион наверняка попадется в расставленную мной ловушку.
Он глянул на нее сверху, и огонек удовольствия загорелся в его тусклых глазах.
– Я в самом деле был бы рад взять тебя с собой. У меня осталось в памяти, как хорошо мы проводили время в моей тюрьме. Не часто удается встретить женщину такую храбрую и такую стойкую. Но, к сожалению, я должен лишить себя этого удовольствия. Борджиа будет недоволен, если узнает, что я оставил в живых хоть кого-то из тех, кто случайно узнал об участии его и его отца в этом деле.
– Ты собираешься убить меня?
– Я уже убил тебя, – ответил Дамари. – Через несколько часов все будет кончено. Прощай, Санчия. Если тебе повезет, то огонь оборвет твою жизнь раньше, чем это сделает чума. Я слышал, что это весьма мучительная смерть.
– Да. – Она снова закрыла глаза, пытаясь отогнать от себя страшные воспоминания. – Да, это очень больно.
Она услышала, как застучали копыта коня по мостовой, когда Дамари выехал со двора. И через несколько минут первый легкий запах гари коснулся ее ноздрей.
Они обнаружили первые три трупа в семи милях от Мандары.
Лион посмотрел на скрюченный в судорогах труп ребенка лет восьми, лежащий на дороге. Стрела пронзила его тоненькую шейку и впилась в деревянное колесо повозки, стоящей рядом.
Лоренцо застыл возле него.
– Мужчина, женщина и двое детей лежат дальше на дороге.
– Стрелы!
Лоренцо кивнул:
– Повозка забита мебелью и домашним скарбом. Похоже, что все складывали в страшной спешке, как попало. Они, очевидно, покидали город, не думая уже о том, что придется вернуться.
– И остались лежать на дороге мертвыми. – Лион отвернулся от ребенка, пригвожденного стрелой к колесу. – Ничего не взято. Почему же их убили?
– Приказать похоронить их?
– Нет! – Лион выпрямился в седле. – Позже. Нам сначала надо понять, почему они бежали из Мандары. Скорее!
Спустя милю они обнаружили еще два трупа, потом опять целую семью. После этого Лион перестал считать мертвецов, что в беспорядке лежали на дороге, и только непрестанно понукал коней.
Сначала они увидели зарево в ночном небе, потом взметнувшиеся ввысь языки пламени.
Лион первым добрался до вершины холма и застыл пораженный, не в силах оторвать взгляда от зловещей мрачной красоты, открывшейся ему.
– Мандара! – Лоренцо, окаменев, смотрел на пылающий в отдалении город.
Лион слышал, как что-то в ужасе пробормотал мужчина, ехавший за ним. В этом аду у них остались жены, друзья, близкие. Также как у него: Санчия, мать, Марко, Бьянка…
– Катерина! – хрипло произнес Лоренцо. – Их захватили в плен!
Лион почувствовал прилив надежды. Лоренцо прав. Никого из них нет в горящем городе. Он рванулся вперед и пустил Таброна в бешеный галоп.
– Лион, – закричал Лоренцо, пытаясь перекричать стук копыт. – Если это Дамари, то где же гвардия?
Та же самая мысль уже мелькнула и у Лиона. С этих холмов поджигатели и атакующие были бы хорошо видны. Но не было ничего. Ни армии. Ни лошадей. Ни катапульт. Ничего.
Ничего, только Мандара, объятая пламенем.
Лион увидел Санчию, когда они были в трех милях от города.
Она медленно брела, не глядя на дорогу. И если бы ее силуэт не вырисовывался так четко на фоне горящей Мандары, всадники растоптали бы ее.
– Санчия! – Лион поднял руку, останавливая отряд. – Боже, что здесь происходит?
Казалось, она не слышала его. Она продолжала путь. И глаза ее смотрели в какую-то невидимую точку впереди. Коричневое бархатное платье было порвано, перепачкано, волосы растрепались и покрылись сажей и пеплом.
– Санчия, – Лион спешился и двинулся ей навстречу. – Что с тобой?
