– Ну почему, в таком случае, ты не завела себе любовника, мужа, наконец? Ты могла бы вступить с кем-нибудь в нормальные человеческие отношения. Почему ты выбрала мужчину с обложки журнала?
Мариана молчала, то сжимая, то разжимая пальцы рук.
– Ты не можешь или не хочешь ответить на этот вопрос?
– Я не могу… Мне нужно было… – Она глубоко вздохнула и выговорила обреченно:
– Почему ты считаешь, что какие-то сложности могут быть только у тебя одного? Может быть, я тоже не могу вступить в так называемые «нормальные отношения»! Может быть, мне не оставалось другого выбора…
– Но почему?
Она покачала головой.
– Ты не желаешь отвечать?
– Я не могу! – Мариана умоляюще посмотрела на него. – Есть вещи, которые я не могу сказать тебе. Очевидно, мне не следовало признаваться и насчет ребенка… Но я стараюсь быть с тобой честной, насколько это возможно.
– В самом деле? Я что-то не заметил. Ты появилась буквально из ниоткуда и предложила мне такую выгодную сделку, что в нее трудно было поверить. А потом перевернула всю мою жизнь вверх ногами! И при этом ты с ловкостью ужа ускользаешь от ответов на все мои вопросы. Это несправедливо, Мариана. «Мстить» тебе, как ты выразилась, я не буду, но собираюсь прояснить для себя кое-какие моменты.
– Все, что имело отношение к корпорации «Маггинс», я выложила.
– Ах, да! Корпорация! Вознаграждение за вчерашнюю работу… За то, что ты взяла меня напрокат, как племенного жеребца!
– Это не совсем так… Может быть, я выразилась несколько неудачно… Но…
– Заикаешься? Тебя что-то смущает?
Взгляд ее больших глаз и в самом деле был растерянным.
– Конечно! Ты навис надо мной, как Дракула, который собирается попробовать вкус моей крови, и еще удивляешься, что я нервничаю.
– Не попробовать, а выпить ее всю! Я, конечно, не представляю, что ты выкинешь в следующий раз, но кое о чем я уже позаботился. – Он улыбнулся, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего. – Я собираюсь расставить все точки над 'i'. Вызнать все твои тайны. Думаю, ни один человек на земле не жаждет этого так страстно, как я! И ты тоже почувствуешь на себе, что такое остаться без единого клочка кожи, почувствуешь себя такой же уязвимой, каким себя чувствовал я.
– Такой цели перед собой я не ставила. И не хотела этого, Луи, – грустно ответила Мариана. – Поверь мне! Ты даже не представляешь, сколько времени я ломала голову, чтобы найти какой-нибудь другой способ, который бы не задел тебя…
– С какой стати я должен верить тебе? С первой же секунды твоего появления в саду ты начала водить меня за нос! – Он, наконец, убрал руку с ее плеча и отступил на шаг. – Больше я этого не потерплю. Никаких уверток, никакого обмана. Только правда. Прими это к сведению. – Он повернулся к дверям. – И не пытайся улизнуть из Дарсебо! Мои охранники получили приказ: ты не уйдешь без моего ведома.
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами:
– Ты собираешься держать меня взаперти?!
– Ты очень точно передаешь смысл моих слов. – Луи распахнул дверь. – Кстати, как ты все-таки проникла в сад? Мои охранники заверили меня, что ни одна душа не проходила сквозь ворота.
– Но если я не проходила мимо ворот, почему ты считаешь, что я не смогу воспользоваться тем же самым способом для выхода отсюда?
– Потому что я выделил специального человека для того, чтобы следить за особняком, – ответил он и добавил:
– В сопровождении двух отлично выдрессированных и свирепых доберманов.
Мариана растерянно тряхнула головой:
– Неужто ты и в самом деле пошел на это? Как странно… Полагаю, что, когда здесь появятся твои юристы, они объяснят тебе, что это преступление перед законом.
– Я позвонил сегодня в Париж и отменил назначенную встречу. – Луи обернулся через плечо. – До того, как отключил кабель. Мне хочется, чтобы нас никто не беспокоил, пока мы не познакомимся по- настоящему.
Мариана ощутила острый укол страха, осознав, что не сможет вечером позвонить Гуннеру.
– Не делай этого!
– При одном условии: если ты передумаешь и расскажешь мне всю правду.
– Но я не могу! Ты просто не понимаешь, о чем просишь!
– Зачем делать из меня кретина, Мариана? Может быть, я веду себя не лучшим образом, но должен же я как-то разобраться в том, что происходит!
– Не надо… – она шагнула к Луи и дотронулась до его руки. – Ты не представляешь, насколько это опасно для тебя – держать меня здесь против моей воли!
Насмешливая улыбка заиграла на его губах:
– Теперь ты начала угрожать мне?
– Просто пытаюсь воззвать к твоему разуму. Это чрезвычайно опасно, Луи…
– А я хочу рискнуть!
Мариана хотела было возразить, объясняя ему, в чем его ошибка, но дверь за Луи уже закрылась.
Он подошел к телефону, обслуживающему внутреннюю линию особняка, и набрал номер охранника, стоявшего на воротах:
– Хендрикс?
– Слушаю вас, мистер Бено.
– Отправь одного из своих людей в парижский офис, чтобы он переговорил с Паулем Жирардо. Пусть они позвонят Рэндольфу – в сыскное агентство в Нью-Йорке. Он должен выяснить все, что только можно, о женщине, которая будет гостить у нас с недельку. Ты взял ручку?
– Да.
– Мариана Сандел. Возраст: двадцать четыре года. Рост: метр пятьдесят пять. Волосы – темные. Глаза – карие. Профессия – ученый, специалист по роботам. Прилетела в аэропорт Де Голля вчера утром.
– Откуда?
– А вот это-то и должен выяснить Рэндольф. Она сказала, что живет в небольшом городке под названием Компаунд. Но, на мой взгляд, это больше похоже на военную зону. Я знаю только, что он находится не в Штатах и не во Франции.
– Вы попросили, чтобы мы вырубили телефонную линию. Каким образом мы получим сообщение?
– Отправляй человека дважды в день в парижский офис, пока не придут какие-либо сведения.
– Мистер Бено, – в голосе Хендрикса зазвучали нотки неуверенности. – Не сочтите, что я подвергаю сомнению ваши распоряжения, только не кажется ли вам, что это чересчур – держать ее здесь…
– Всю ответственность я беру на себя! Приступай, – и Луи отключил связь.
Луи прекрасно понимал, что Хендрикс прав: он действительно решился на крайние меры. Но на это его толкнуло поведение Марианы. Сначала она удивила и заинтриговала его, потом возбудила желание, какого он давно уже не испытывал. В результате вчера в беседке он был на грани срыва: путы, которыми он стреноживал себя все эти годы, едва не порвались. А ведь он так упорно приучал себя не смешивать эти вещи, не вступать в интимные отношения с женщинами, которые вызывали у него человеческий интерес! Неужели теперь все пошло насмарку?! Когда она сидела в этом огромном кресле в библиотеке, глядя на него, как могут смотреть только предельно честные дети, и объясняла, как и почему выстроила свой безумный план, он должен был испытывать только ярость. И он, конечно, ее испытывал, но одновременно думал о том, что ощущал, когда вошел в нее, каким нежным и тонким был ее голос, когда она вскрикнула, переживая оргазм…
– С добрым утром, мистер Бено.
