— Нет, нет, нет, — сказал отец Кион тихим, ласковым, бархатным голосом. — Не стану вам мешать! Я хотел только взглянуть, нет ли тут мистера Фэннинга.
— Он рядом, в «Черном Орле», — сказал мистер Хенчи. — Может, все-таки зайдете и присядете на минутку?
— Нет, нет, благодарю вас. У меня к нему небольшое дельце, — сказал отец Кион. — Благодарю вас, не стоит.
Он попятился, и мистер Хенчи, взяв один из подсвечников, подошел к дверям, чтобы посветить ему на лестнице.
— Не беспокойтесь, пожалуйста!
— Что вы, на лестнице так темно.
— Что вы, что вы, я вижу... Благодарю.
— Теперь дойдете?
— Да, дойду... Благодарю вас.
Мистер Хенчи вернулся с подсвечником и поставил его на стол. Он снова уселся перед камином. Несколько секунд все молчали.
— Послушайте, Джон, — сказал мистер О'Коннор, раскуривая папиросу другой карточкой.
— Да?
— Что он, собственно, такое?
— Спросите что-нибудь полегче, — сказал мистер Хенчи. — Их с Фэннингом водой не разольешь. Они часто бывают вместе у Кэвенаха. Он действительно священник?
— Вроде бы... То, что называется «паршивая овца». У нас их, слава господу, не так много, а все- таки есть... Несчастный, в общем-то, человек.
— А на что он живет? — спросил мистер О'Коннор.
— Опять-таки загадка.
— Он в какой церкви? Что он делает?
— Он сам по себе, — сказал мистер Хенчи. — Прости меня, господи, — прибавил он, — ведь я его не узнал, думал, что это человек из бара с дюжиной портера.
— А действительно, как насчет портера? — спросил мистер О'Коннор.
— У меня тоже в горле пересохло, — сказал старик.
— Я три раза спрашивал этого мозгляка, пришлет он портер или нет, — сказал мистер Хенчи. — Сейчас я еще раз его спросил, а он стоит себе в жилетке, облокотившись на стойку, и шушукается с членом муниципалитета Каули.
— А что ж вы ему не напомнили? — сказал мистер О'Коннор.
— Так, не хотел подходить, пока он разговаривает с членом муниципалитета Каули. Подождал, пока он меня заметит, и сказал: «А как насчет того дельца, что я вам говорил?» — «Все будет в порядке, мистер Хенчи», — сказал он. Да что там, этот мальчик-с-пальчик и думать о нас забыл.
— Там что-то такое затевается, — задумчиво сказал О'Коннор. — Вчера я видел, как все трое перешептывались на углу Саффолк-Стрит.
— Кажется, я знаю, какое дельце они затеяли, — сказал мистер Хенчи. — Теперь, если хочешь стать лорд-мэром, занимай у отцов города. Тогда они тебя сделают лорд-мэром. Клянусь богом! Я и сам подумываю, не сделаться ли мне отцом города. Как, по-вашему? Гожусь я?
Мистер О'Коннор засмеялся.
— Если все дело в том, чтобы быть в долгу...
— Буду выезжать из Замка, весь в горностае да в г... — сказал мистер Хенчи, — и наш Джек на запятках, в напудренном парике. Каково?
— А меня назначьте личным секретарем, Джон.
— Само собой. А отца Киона — личным духовником. Устроимся по-семейному.
— Право, мистер Хенчи, — сказал старик, — уж вы не стали бы так жаться, как другие прочие. На днях я разговорился с привратником, стариком Кигэном. «Как тебе нравится новый хозяин, Пэт? — говорю я ему. — У вас, как видно, не очень-то весело», — говорю. «Весело, — говорит он. — Обедаем в приглядку». И знаете, что он мне еще сказал? Я ему не поверил.
— Что? — спросили мистер Хенчи и мистер О'Коннор.
— Он мне сказал: «Как тебе понравится лорд-мэр города Дублина, который посылает в лавку за фунтом мяса. Вот тебе и жизнь на широкую ногу!» — говорит он. «Да брось ты!» — говорю я. «Фунт мяса для лорд-мэра!» — говорит он. «Да брось ты! — говорю я. — И что за народ пошел нынче?»
В эту минуту кто-то постучал, и в дверь просунулась голова мальчика.
— Что там? — спросил старик.
— Из «Черного Орла», — ответил мальчик, протискиваясь боком, и поставил на пол корзину, звякнув бутылками.
Старик помог рассыльному вынуть бутылки из корзины на стол и пересчитать их. Затем мальчик подхватил корзину и спросил:
— А бутылки, сэр?
— Какие бутылки? — сказал старик.
— Сначала нужно их выпить, — сказал мистер Хенчи.
— Мне велели спросить бутылки.
— Приходи завтра, — сказал старик.
— Слушай, мальчик! — сказал мистер Хенчи. — Сбегай к О'Фэррелу и попроси одолжить нам штопор — так и скажи: для мистера Хенчи. Скажи, что мы сейчас же вернем. Корзину оставь здесь.
Мальчик ушел, и мистер Хенчи начал радостно потирать руки, приговаривая:
— Ну, ну, он не так уж плох. Слово-то свое держит.
— Стаканов нет, — сказал старик.
— Не беда, Джек, — сказал мистер Хенчи. — И до нас порядочные люди пивали из бутылок.
— Все-таки лучше, чем ничего, — сказал мистер О'Коннор.
— Он-то человек неплохой, — сказал мистер Хенчи, — только Фэннинг больно уж им помыкает.
Мальчик вернулся со штопором. Старик откупорил три бутылки и отдал ему штопор, а мистер Хенчи сказал мальчику:
— Хочешь выпить, мальчик?
— Да, сэр, если можно, — сказал мальчик.
Старик неохотно откупорил еще одну бутылку и передал ее мальчику.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Семнадцать, — сказал мальчик.
Старик промолчал, и мальчик взял бутылку, сказав: «Мое почтение, мистер Хенчи», выпил портер, поставил бутылку обратно на стол и обтер губы рукавом. Потом он взял штопор и боком протиснулся в дверь, бормоча что-то на прощанье.
— Вот с этого и начинают, — сказал старик.
— Лиха беда начало, — сказал мистер Хенчи.
Старик роздал те три бутылки, которые откупорил, и все трое начали пить. Отпив глоток, они поставили свои бутылки поближе на камин и удовлетворенно вздохнули.
— Сегодня я здорово поработал, — сказал мистер Хенчи, помолчав немного.
— Вот как, Джон?
— Да. Я ему завербовал парочку голосов на Даусон-Стрит, вместе с Крофтоном. Между нами говоря, Крофтон, конечно, человек хороший, но для предвыборной кампании не годится. Молчит как рыба. Стоит и глазеет, а я за него отдувайся.
Тут в комнату вошли двое. Один из них был так толст, что синий шевиотовый костюм трещал по швам на его расплывшейся фигуре. У него было большое бычье лицо, голубые глаза навыкате и седеющие усы. У другого мужчины, гораздо моложе и тоньше, было худое, чисто выбритое лицо. На нем был сюртук с очень высоким отложным воротничком и котелок с широкими полями.
— Хэлло, а вот и Крофтон, — сказал мистер Хенчи толстяку. — Легок на помине...
— Откуда выпивка? — спросил молодой человек. — Неужели наш расщедрился?
