чистотой, стол был накрыт, из духовки аппетитно пахло. Но Касси от работы не устала. Она не могла избавиться от раздражения и чувства тревоги. Касси поднялась, приняла ванну, переоделась, повозилась с прической. Попробовала нарумянить щеки, но потом стерла румяна. Она оперлась ладонями о подоконник и вгляделась в узкую дорогу, извивающуюся посреди снежной белизны. Тревога и беспокойство не покидали ее. Прогноз погоды в полдень был мрачным: везде ожидались снегопады, в некоторых местах — обильные. Ну конечно же, успокаивала она себя, Алек догадается где-нибудь остановиться и переждать, если погода совсем разбушуется.
Неожиданно приняв решение, Касси стала рыться в шкафу, нашла старый шерстяной берет и длинный полосатый шарф, варежки из овчины и спустилась, чтобы попросить у Кейт ее утепленный плащ с накидкой.
— Прогуляюсь с Тэффом, — сказала она, натягивая резиновые сапоги. — Я недолго.
— Не ходи далеко, — предупредил ее Майк.
— И смотри не поскользнись, — добавила Кейт.
Касси свистнула Тэффу. Собака опрометью прибежала и стала подскакивать, как тявкающий резиновый мячик, радуясь тому, что ее выпускают в замечательный белый простор. Круто спускающаяся дорожка была скользкой, но, когда они оказались на проселочной дороге, идти стало легче, так как она была настолько защищена каменной стеной, заросшей живой изгородью, что в нескольких местах вообще не было снега. Здесь машина свободно могла проехать. Конечно, если она удачно минует крутые повороты серпантина главной дороги. Вздрогнув, Касси прогнала эту мысль и поспешила вслед за Тэффом, который норовил удрать в поле. В конце концов она оказалась вынуждена пристегнуть его на поводок, и собака затрусила рядом, вскидывая на хозяйку смеющуюся, с искорками в глазах кудлатую морду. Касси бодро шагала вперед. От прогулки ей становилось лучше. Вдруг на лицо село несколько снежинок, потом еще, еще, и Касси поняла, что начался обещанный буран. Она поспешила назад. Тэфф бежал следом, ему явно нравилось это, но Касси было тяжело. Когда она добралась до дома, то совсем запыхалась и была рада плюхнуться на стул и дать Майку снять с нее сапоги.
— Алек звонил? — с трудом проговорила она, стаскивая промокший берет.
— Нет, детка. Может быть, ему не хочется тратить время на поиски телефона-автомата.
— Но, мама, у него есть телефон в машине! — Касси вскочила на ноги, повесила насквозь промокший плащ на крючок за кухонной дверью и, поджав губы, посмотрела на часы. — Он задерживается.
Майк заверил ее, что удивляться нечему, протянул ей стакан хереса, похлопал по плечу и сказал, что лучше сидеть у камина и не дуться.
— Дуться! — с негодованием воскликнула Касси, потом нехотя улыбнулась и сделала, как он сказал. Она попыталась в течение нескольких минут принять участие в мирной беседе, и это помогло подавить овладевающий ею страх.
К двум часам Кейт уговорила всех поесть супу, а остальную еду оставить на ужин. К тому времени, когда они убирали со стола, никто даже не притворялся спокойным.
— Попробовать, что ли, позвонить в Ассоциацию автомобилистов и получить сводку об условиях на дорогах, — сказал Майк, но через минуту вернулся с озабоченным видом. — Телефон не работает, — доложил он. — Неудивительно, что Алек не дозвонился.
— Только не это! Как я узнаю, если он попадет в аварию? — взвизгнула Касси и подошла к окну. Обхватив себя руками, она уставилась на бушующую за окном бурю. — Может быть, он валяется где-нибудь на обочине или…
— Немедленно прекрати, — одернула ее Кейт и схватила под руку. — Садись к камину, успокойся.
Касси глубоко вздохнула, взяла себя в руки и жалко улыбнулась, извиняясь перед Кейт и Майком.
— Не сердитесь. Давайте поиграем в карты или в триктрак… Мне надо занять себя чем-нибудь!
Усевшись с Майком за триктрак, она почувствовала себя лучше. Буря притихла, в комнате было уютно от полыхавшего камина. Кейт включила пару ламп, когда стало темнеть. По радио звучала тихая музыка. Кейт занималась вязанием, Касси и Майк сражались в триктрак, но это была только видимость покоя. Под личиной напускного спокойствия Касси цепенела от ужаса и, будучи не в состоянии более сидеть, пошла заваривать чай. Вдруг погас свет и замолкло радио, и только камин продолжал излучать свет и тепло.
Все стали суетиться. Кейт зажгла свечи, Майк пошел в гараж за газовой плиткой и баллоном к ней, за ним с лаем бросился Тэфф, решив, что хозяин для него затеял такую игру: носиться из дома в гараж. Касси порылась в ящике в поисках батареек для радио. Кейт откопала где-то старинный чугунный чайник и поставила его кипятиться на решетку камина. Она ворчала, что электричество могло бы отключиться чуть позже, дав им успеть приготовить чай.
— Хоть запеканка готова, — бодро сказала Касси, расставляя чашки на подносе. — Овощи мы приготовим на плитке, а… а… — Ее лицо вдруг исказилось, и она бросилась к Кейт. — Мама, мама, ну где же он?
Кейт крепко обняла дочь.
— Хоть я и мало знаю Алека, я уверена, что он в конце концов доберется. Просто погода его задерживает.
Несколько успокоенная разумным замечанием матери, Касси поцеловала ее в щеку и подбежала к Майку, чтобы помочь ему с дровами: он с охапкой застрял в дверях, а рядом вертелся взбудораженный Тэфф. Когда все несколько успокоились, Майк приподнял голову.
— Тихо все! Там какой-то шум на дороге.
Все побежали к двери и стали всматриваться в сумерки. Приглушенный снегом шум приближался. Это была какая-то машина. Она медленно двигалась и грохотала, совсем не как «даймлер» Алека, который можно было узнать по урчанию мотора. Машина остановилась внизу, у начала дорожки. Касси услышала громкие голоса, прислушалась к ним и стремглав бросилась вниз, скользя замшевыми туфлями, прямо к мужчине, который, бросив сумку, раскинул руки и поймал ее в свои объятия.
— Где тебя черт носил? — визжала она, обвивая руками его шею, а он наклонился, чтобы поцеловать ее. Они не замечали кружащихся вокруг них хлопьев снега.
— Как ты думаешь? — прохрипел он, на секунду поднял голову и снова стал целовать, пока не подошел Майк с собакой. Майк предложил им сначала войти в дом, а уж потом у камина продолжить свое занятие, пока оба еще не слегли с пневмонией.
Они вошли в дом. Поздоровавшись со всеми, Алек снял кожаную куртку и подошел к камину. В одной руке у него была дымящаяся чашка кофе, сдобренного коньяком, другой он обнимал Касси. Он стал рассказывать о своих злоключениях.
— Утром, перед тем как выехать, я заглянул в отделение имени Бернса, — начал Алек. — Когда я наконец оттуда выбрался, погода уже испортилась. — Он посмотрел на радостное лицо Касси. — Но мне не терпелось попасть сюда, так что я все-таки выехал. Скоро я понял, что надо было сделать крюк по шоссе, прежде чем пускаться по этим уэльским проселкам, но уже негде было сворачивать.
Проезжая через несколько охваченных снегопадом районов, Алек время от времени пытался дозвониться Касси, чтобы доложить о своем продвижении. Но тщетно.
— Телефон не работает, — объяснила Касси и так тепло улыбнулась ему, что Алек смутился, но тут же улыбнулся и продолжил свой рассказ:
— На побережье обрушились сильнейшие снегопады — таких никто и не припомнит. По кардиганской дороге еще можно было проехать, но здешняя — просто ужас. На этих крутых поворотах, должно быть, сложно ехать и в нормальную погоду, но сейчас только отчаянная голова пойдет на это!
Алек, чуть не свернув себе шею на особо крутом повороте, зашел на какую-то ферму разузнать, как можно проехать дальше, моля Бога, чтобы это было не слишком далеко от Брайн-Морфа, и с благодарностью принял неожиданное предложение фермера поставить «даймлер» в сарай и доехать на тракторе последние одну-две мили.
— Итак, я здесь, — в заключение сказал Алек и допил кофе. — Я замерз, промок, опоздал и бесконечно рад находиться с вами.
