общежитие прямо-таки кишмя кишит чудовищными фактами и кровавыми последствиями жуткой деятельности всех этих монстров в человеческом обличье.
Так, и данную концепцию иные из читателей уже «окрестили», как «этический расизм», что вряд ли верно. Ибо расы, по определению, — это всего лишь подвиды, разновидности, между которыми еще не возникло т.наз. репродуктивной изоляции. В нашем же случае речь идет именно о видах. Кстати, в популяционной генетике есть очень схожее понятие: морфологически сходные, даже внешне неразличимые, виды-двойники, в течение долгого времени считавшиеся идентичными. И лишь специальное тестирование позволило выявить существенные различия между такими видами-двойниками. Есть все основания полагать, что и человеческие виды тоже станут вскоре надежно идентифицироваться, распознаваться: возможно, напр., средствами современной позитронной томографии коры головного мозга].
Таким образом, диффузный вид и является, собственно, «человеком разумным», хотя в точном смысле своей таксономии (а согласно ей, человек теперь аж «дважды разумный»!) его поведение таковым, т.е. действительно разумным, никогда не являлось и не является до сих пор. В силу своей предельно выраженной конформности, диффузные люди на протяжении всей человеческой истории всегда и везде пребывали в полном распоряжении хищных видов — сверхживотных и псевдолюдей. И это безумное распоряжение «человеком разумным» было действительно полным буквально: диффузный вид у них шел в ход полностью — «с потрохами»! Это именно диффузный человек строил на своих костях каменные пирамиды и мраморные дворцы для хищных владык. Это именно его тело использовалось в качестве «пушечного мяса» в батальных забавах и ратных утехах хищных властителей.
Диффузный вид наиболее плодовит, это — его второе качество, которое «культивировалось» в нем наряду с внушаемостью. Кроме того, он мало подвержен влиянию таких причиндалов хищных видов, как «любовь» и «каноны красоты». «Стерпится — слюбится», «с лица воды не пить» — таково примерно сексуальное кредо диффузных людей. Всем этим объясняется повышенная, опятьтаки «малоразумная», рождаемость в беднейших условиях, что стало основной причиной демографического взрыва, который есть не что иное, как высвобождение диффузной и неоантропической составляющих человеческого семейства — собственно, именно людей — из смертельных тисков суперанималов и суггесторов. Ведь и войны, и репрессии, и эпидемии, и голод — все это следствия жутких общественных и жизненных условий, создающихся с трагической неизбежностью при господстве хищных гоминид, при претворении в жизнь (точнее, «в смерть») их «морали господ», тождественной полному аморализму.
Термин «диффузный» охватывает и дополняет понятие конформности — с внешней, поведенческой стороны. Если конформизм — это способность легко верить власть имущим лгунам и другим «авторитетам», то диффузность — это уже «претворение этой веры в жизнь»: всегдашняя готовность (после небольшого раскачивания) маршировать в нужную хищным гоминидам сторону. Отсюда и необычайная адаптируемость этого вида практически к любым условиям — по большей части жутковатым; их способность проникать, «диффундировать» в любые социальные щели и приспосабливаться к ним, влачить существование в самых невероятных, предельно дискомфортных — и психологически и физиологически — социальных средах, безо всякого желания изменить их или вырваться оттуда.
Конечно же, это не может не иметь трагических сторон: при всяких «переходных процессах» или «периодах адаптации» люди в невероятных количествах гибнут, но. в итоге, оставшиеся в живых привыкают ко всему. Задним числом они иногда способны удивляться тому, как это они только могли так раньше жить, хотя их «улучшенное», новое положение опять-таки имеет свою, незамечаемую ими уже теперь, чудовищную составляющую. Хуля умершего тирана, они носятся, как с писаной торбой, со следующим, лишь потом спохватываясь, что и «так жить нельзя» тоже.
Они точно так же способны на хищное научение, как и на любое другое. Именно это смазывает общую видовую картину человечества: хищно ориентированные диффузные люди загораживают собой истинных хищников, подобно тому, как подзуживаемая толпа растворяет в себе «серых иерархов» — подстрекателей. В этом как раз и заключается то важное обстоятельство, что при открывшихся перед диффузными людьми честных позитивных путях, они непременно последовали бы и по ним.
Так что есть достаточно определенная уверенность в том, что по устранении хищной социальной среды диффузный человек точно так же пойдет и к нормальной человеческой жизни, хотя, возможно, и с большей долей сопротивления, чем, например, та, с которой он неосознанно противился тому, как его большевистской «дубиной загоняли в земной рай», который оказался, после более чем 70 лет проверки на соответствие с «материальнотехническим заданием», действительно построенным в проектируемом месте, т.е. на Земле, но только — адом! «Твердая рука» у безумной и безнравственной «головы» неизбежно покрывается кровью безвинных, никому не нужных, напрасных жертв.
[Прибавление. Здесь кроется некий парадокс: на умное дело диффузных людей уговорить труднее, чем подбить на дурость, она им «ближе и роднее». Именно в этом обстоятельстве состоит горькая обоснованность «необходимости твердой руки» властей по отношению к «неразвитому, темному» народу, в противном случае он полностью «распоясывается» — понятно, «под руководством» оппозиционных неотроглодитов и суггесторов. Хотя, в принципе, требуется лишь время, чтобы дать людям возможность «перебеситься», а изолировать и устранить требуется лишь хищных организаторов преступлений и беспорядков, но власти никогда этого не делают, и «вовремя» (это их тактический ход!) «закручивают гайки», вводя ту или иную диктатуру].
Нужно всегда отдавать себе отчет в том, что диффузный вид — собственно, народ — является большинством человечества, и именно он и есть единственный гарант и основа будущего. И если это будущее у человечества состоится, то только благодаря выходу диффузного вида на неоантропический уровень, и первым шагом на этом пути должен явиться полный отказ от хищного научения. Но, к сожалению, удивительные конформно-адаптивные (=диффузные) свойства этого вида пока что способствуют ему в хищном научении, под которым понимается подражание (завистливое или вынужденное) поведению хищных видов. Но получается это у них очень плохо (что и хорошо!), поэтому таких диффузных «выучеников» обычно «видно за версту», ибо у них нет ни врожденного артистизма суггесторов, ни звериной жестокости суперанималов-неотроглодитов.
А самое главное и важное отличие состоит в том, что того психосоматического наслаждения от содеянного, которое и является, собственно, движителем для хищных гоминид, диффузные — хищно ориентированные — люди не получают, больше радуясь, например, позолоченным атрибутам власти (с ее такими «бубенчиками», как спесь, чванство и самодурство), чем самой этой предоставившейся возможности уни(что)жать людей. В итоге они практически всегда приходят к раскаянию — в том, конечно, случае, если остаются достаточно долго в живых, бродя по хищным тропам и успевая, к сожалению, «натворить дел».
И если бы не было этой способности диффузного человека приобретать — пусть и неумело — облик хищника, то положение суперанималов и суггесторов было бы откровенно незавидным. Их отлавливали бы «всем миром» моментально — до такой степени они выделялись бы тогда на общем нехищном фоне своей злобностью и хитростью («умом животного»).
Но наличие таких — способных на искреннее раскаяние (нередко — предсмертное) — диффузных людей, нравственно деформированных тяжелым детством или же дурацкой «романтикой» лихой бесшабашной юности, и в результате приобретших хищную жизненную ориентацию, заставляет общественное мнение (а его, понятно, формирует диффузное большинство, и в этом заключен еще один, и далеко не смешной парадокс утверждения «народ всегда прав») экстраполировать возможность искреннего раскаяния на всех людей без исключения, тем самым оставляя преступления хищных гоминид на их «совести», в понимании которых все эти представления о совести, морали, нравственности есть нечто вроде восходящих степеней безумия, последняя из которых как раз — раскаяние! И весь увещевательный эффект по отношению к хищным гоминидам наиболее точно выражен в известной пословице: «Как волка ни корми, он все в лес смотрит!»
СУГГЕСТОРЫ: ПСЕВДОЛЮДИ
