— Отлично, — только и буркнул дракон. — Переходим непосредственно к заклинанию. Готова?
Обратившись в слух, я кивнула. Минут пятнадцать оборотень втолковывал мне все тонкости заклинания, а я впитывала их, бормоча отдельные слова себе под нос. Наконец мне было позволено повторить все целиком.
— Сойдет, — удовлетворенно кивнул Зенедин. — Теперь войди в проекцию и произнеси заклинание. Если все сделаешь правильно, то она сдвинется вместе с тобой. Только не забудь пока что поменять у мадам Габриэллы прическу.
Прогресс. Новое заклинание я освоила с третьей попытки и теперь в легком шоке крутилась перед зеркалом, пытаясь осознать, что на данный момент это мое отражение. Получалось как-то не очень.
— Ничего страшного, — утешил меня гордый собой учитель. — Со временем привыкнешь. Надеюсь, у тебя нет никаких планов на вечер?
— Вообще-то я собиралась к мсье Руаппи, проверять ваше предположение касательно Розового Солнца.
— Это не страшно, перенесешь на завтра. А сегодня лучше перед зеркалом к экзамену подготовься.
Я опешила:
— Что же, вы предлагаете мне в таком виде по Ауири ходить? И, кстати, как вернуть все обратно?
— Слушай, неплохая мысль, — оскалился Зенедин. — Возможно, не стоит тебе говорить? Не будет шансов сменить облик.
— Боюсь, на экзамен в таком обличье появляться не очень разумно, — мгновенно парировала я. — Сознавайтесь.
— Уговорила. Тебе нужно просто прочитать заклинание наоборот, вот и все. Дома попробуешь. А теперь брысь за конспекты. И зеркало не забудь, я не хочу на себя любоваться.
— А зря, — фыркнула я, забираясь на скурр. — Вы вполне еще ничего, зелененький такой. — И, оставив за собой последнее слово, поторопилась взмыть навстречу заходящему солнцу. От греха подальше.
Дома я немедленно избавилась от образа мадам Габриэллы и отправилась готовить ужин. Кто знает, возможно, заклинание и на кулинарные способности действует, а рисковать собственным желудком не хотелось. Накормив нас с оцелотом окороком, запеченным с фруктами, я проявила здравомыслие и потренировалась в свежеобретенном умении. Убедившись же, что превратиться в двоюродную тетушку Акси не представляет для меня особенного труда, я вытащила из шкафа конспекты и погрузилась в их изучение, обрекая себя таким образом на ужасно скучный вечер. Таковым он и оказался.
Утро я начала с того, что провела ревизию собственного гардероба и с сожалением констатировала, что ничего хоть отдаленно напоминающего стиль, демонстрируемый мадам Габриэллой, там не обнаружилось, а это значило, что мне придется потравить время и деньги на посещение магазинов недорогой одежды. Не то чтобы я не любила покупки, скорее наоборот, вот только приобретать предстояло совершенно не импонирующие и в будущем не нужные мне вещи.
— Ничего, потом раздам беднякам, — пробормотала я себе под нос и, потормошив сонного оцелота, возлежавшего на кресле и лениво щурившего глаза, отправилась готовить вкусный и питательный завтрак.
И еда, и рандеву с магазинами удались мне с блеском, так что около часу дня я, нагруженная двумя мешками с совершенно мне не нравящейся одеждой, сидела на аллее в тени почти столетнего дерева и размышляла, не стоит ли перед визитом к детективу на пенсии залететь домой, дабы оставить там покупки. В результате природная лень взяла свое, и, решив, что мсье Руаппи не будет так уж шокирован моим появлением с багажом, я полетела в сторону пансиона на бульваре Ньюбарри.
На сей раз я точно знала, куда идти, и, оказавшись во внутреннем дворе, с удовлетворением убедилась, что мсье Руаппи на месте. Несмотря на отсутствие дождя, он, как и в прошлый раз, вальяжно развалившись в кресле под навесом, пил чай. Меня детектив заметил, только когда я оказалась буквально в паре метров.
— Добрый день, мадемуазель, — довольно дружелюбно поприветствовал он потревожившую его покой незваную гостью. — Я так понимаю, у вас появились новые вопросы?
— Всего один, — поспешила заверить я.
— Как-то очень мало, — укоризненно покачал головой мсье Руаппи. — Вы присаживайтесь. Хотите чаю?
Я испуганно мотнула волосами. Чаю в прошлый раз мне оказалось более чем достаточно. Заняв ближайший стул, я отказалась:
— Нет, спасибо.
— А зря. Он сегодня очень удался, — попытался все же соблазнить меня собеседник, но, убедившись, что гостья не поддается на уговоры, махнул рукой и уточнил: — Так что у вас за вопрос?
— Довольно неожиданный. Скажите, вы не можете припомнить, не исчезал ли бесследно кто- нибудь из преступного мира столицы сразу после убийства мсье Мориха? Скажем, в течение следующей недели?
— Вопрос действительно неожиданный, — согласился детектив и, взяв стоящую перед ним чашку, принялся прихлебывать чай, явно о чем-то размышляя.
Подождав примерно минуту и убедившись, что кардинального изменения ситуации не предвидится, я последовала его примеру, поскольку подумать стоило. На мой взгляд, я задала не тот вопрос, чтобы впадать в ступор, но тем не менее собеседник не дал мне быстрого ответа и, совершенно очевидно, пытался понять, с чего вдруг вообще возникла подобная тема. Очень похоже, что пожилой детектив не утратил интереса к своей профессии, а тем более к первому, пусть неудачному делу, и не упустит неожиданно представившейся возможности его закончить. Сложно спорить с тем, что найти-таки Розовое Солнце — это очень громкое и удачное окончание карьеры, только вот я хотела столь же громко создать себе хоть какое-то имя в детективном мире, а пресловутая жемчужина подходила для этого как нельзя лучше. Представив себя сидящей в гостиной будущего дома и дающей обстоятельное интервью всем столичным газетчикам, я расплылась в довольной улыбке и уже стала мысленно составлять очередность магических художников, желающих увековечить мой облик, но тут голос очнувшегося мсье Руаппи вырвал меня из сладостных грез:
— Если не секрет, почему подобный вопрос вообще возник в вашей голове?
К такому повороту я была готова и без малейших сомнений ответила:
— Вы рассказали мне, что заказчики убийства жемчужину так и не получили. Кроме того, Розовое Солнце — достаточно известная вещь, чтобы всплыть, если ее кому-то открыто продадут, а значит, остается лишь один вариант — убийца, не пожелав расставаться с добычей, попросту сбежал и, сбагрив жемчужину в одну из частных закрытых коллекций, тихо и спокойно доживает остаток жизни на вырученные средства. Очевидно, что даже через год после смерти мсье Мориха подобные выводы было сделать невозможно, но через сорок лет все становится более прозрачным.
Губы детектива на пенсии искривила саркастическая усмешка, но только на мгновение. Уже через секунду он, отечески улыбнувшись, проговорил:
— Нельзя не согласиться, мысль очень интересная. Но, увы, помочь вам я не могу, никогда специально этим не интересовался, а какие-либо имеющие отношение к делу слухи до меня не долетали. Так что извините. — И собеседник с сожалением развел руками.
— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Но, возможно, вы хотя бы подскажете, кто владеет вопросом и может поделиться со мной нужной информацией?
— Сейчас посмотрим, — вновь уткнувшись в чашку, пробормотал детектив. — Верон, конечно, знал все обо всех, но его два месяца, как похоронили. Жиль тоже мог помочь, но он практически ничего не слышит и не понимает. Кто же еще... Похоже, — поднял на меня глаза мсье Руаппи, — хороших новостей нет. Все, кто сорок лет назад был во главе этого дела, уже не в состоянии с вами поговорить. Но сама идея очень хороша, примите поздравления. Налицо детективный талант.
Угу. Только у Зенедина. Встав, я сказала:
— Спасибо, что уделили мне время.
