– Где вы пропадаете? – сказал Дебоширин. – Мы ждем. Разрешите представить вам мсье Трюмо. Он любезно согласился вас консультировать.
Бармен протянул Красноперову фужер с зеленоватым напитком и два ореха.
В баре становилось тесно. Над головами шумел вентилятор.
– Как вы устроились? – спросил Дебоширин, – Надеюсь, прилично?
– Вполне, – ответил Красноперов, – благодарю. Вы рекомендовали мне присмотреться к хозяйке. В чем дело?
– Ха, у нее же люэс! – вскричал Дебоширин.
– Не понимаю.
– Ну, люэс, бытовичок, сифон… «Господи! – подумал филолог, – Как хорошо, что я оробел! Какое счастье, что я противен женщинам!»
14. ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Краснопёрой всегда их боялся. То есть он понимал, что когда-нибудь женится. Женитьба на базе обоюдной спокойной приязни. Вырастит сына. Приобретет в кредит телевизор. Изменит привычки. Но все- таки он их боялся.
Он рассуждал:
– Как же так?! Твоя единственная жизнь, столь ясная, понятная, родная, – будет принадлежать другому человеку? А непонятная, загадочная и, мало этого, подозрительная жизнь другого человека вдруг отчасти станет твоей? И уже трудно этого человека обидеть, не обидев заодно – себя. И даже подарок нельзя ему сделать беспечно. То есть вручил и, как говорится, – с плеч долой. Э, нет! Купишь что-то, вручишь и себя же неестественным образом порадуешь… Загадка…
Однажды Красноперов ужинал в знакомой профессорской семье. Старик-профессор расшалился, лаял, кукарекал. Его жена гостям подкладывала торт. Дочка меняла пластинки.
Засиделись, взглянули на часы – половина третьего. Автобусы не ходят. Такси не поймаешь – суббота.
Квартира большая – постелили филологу между роялем и стереоустановкой. Наутро поднялся Красноперов, выпил чаю, хотел уходить. И вдруг замечает – как-то странно дочурка поглядывает… Папаша косится… Мать, наоборот, опускает глаза… Короче, все не просто… И дочка в байковом халате, этак по- семейному… Как будто ждут чего-то… Может быть, совместных действий…
В общем, удрал Красноперов. И больше в этом доме не появлялся.
15. РАЗГОВОРЫ (Продолжение)
– Во Франции очень распространены инфекционные болезни, – многозначительно подмигнул Дебоширин.
– – В колчане Амура попадаются отравленные стрелы, – добавил Трюмо. Затем спросил:
– – А как с этим делом в России?
– – Венерические болезни изжиты, – отчеканил Красноперов, – нравственность повышается ежегодно.
– – Нашел чем хвастать, – проворчал Трюмо.
– – Здравоохранение в нашей стране достигло…
– – Пропаганда? – насторожился француз.
– – Господа, – вмешался Дебоширин, – не будем касаться политики. Вернемся к литературе.
– – Вы читали мои произведения? – спросил Трюмо.
– – Читал ли я ваши произведения? – замешкался Красноперов.
– – Напрасно, – вымолвил эссеист, – смею думать, они гениальны. В последние годы я занимаюсь фольклором… Фольклор, фольклор, как бы это перевести?
– – Фольклор так и будет – фольклор, – сказал Дебоширин.
– – В центре моей диссертации, – продолжил Трюмо, – лежит окулистический разбор сказки «Красная шапочка».
– – Чуть подробнее? – заинтересовался наш герой.
– – Не выпить ли? – сказал Дебоширин.
– – Я выдвинул, – продолжал мсье Трюмо, – оригинальную идею. Я сумел доказать, что у внучки не могло быть красной шапочки. Известно, что красный цвет отпугивает волков. Недаром охотники пользуются заграждениями, увешанными красными флажками. Волк не решился бы съесть обладательницу красной шапочки. Отсюда – вывод. Либо там фигурирует не волк, а бык. Но это противоречит фабуле Перро. Либо волк был дальтоником}
– – Меня чрезвычайно заинтересовало ваше открытие, – произнес Красноперов.
– – В дальнейшем я намерен подвергнуть окулистическому разбору «Красное и черное» Стендаля. А потом и «Зеленые цепочки» Матвеева.
– – За ваш успех! – произнес Красноперов.
– Дебоширин позвал официанта и заказал три бифштекса.
– Бармен, выдвинув антенну транзисторного приемника, слушал джаз. Парни в замшевых куртках столпились у телевизора. На экране сборная Дижона проигрывала тайм. Наиболее темпераментные болельщики кричали и жестикулировали.
– Официант принес металлические тарелки с бифштексами. Дебоширин ковырнул мясо вилкой и сказал:
– – Из-за такой говядины вспыхнул мятеж на броненосце «Потемкин».
– – Пропаганда? – насторожился эссеист.
– – А мне нравится, – произнес Краснопёрое. – Вы давно из Союза?
– – Пятнадцать лет на чужбине, – ответил Дебоширин.
– – Тогда все ясно, – улыбнулся наш герой. Сборная Дижона уверенно проиграла. Парни в замшевых куртках окружили электрический бильярд «Цин-цин».
– Разговор между Красноперовым и Трюмо принял строго научный характер,
– – Кафка! – восклицал Трюмо.
– – Федин, – с улыбкой парировал Красноперов.
– – Феллини! – не унимался эссеист.
– – Эльдар Рязанов, – звучало в ответ.
– – Сальвадор Дали!
– – Налбандян!
– – Иегуди Менухин!
– – Пожлаков!
– – Бунин! – выкрикнули они хором.
– – Ах, да, – произнес Красноперов, – Бунин! Конечно же Бунин! Ведь меня, собственно, интересуют архивы Бунина.
16. РЕЧЬ О БУНИНЕ
– Бунин? – переспросил Трюмо. – Знавал я этого Бунина в Грассе. Все писал чего-то.
– – Он самый.
– – Бывало, пишет, пишет… И чего, думаю, пишет? Раз не удержался, заглянул через плечо, а там –
