— Так… — в третий раз протянул начальник космоцентра. — Разреши одному, другой сейчас же этим воспользуется.
— Приказа о снятии МЛК-5 пока не было, Василий, — примирительно напомнил Яковлев.
— Ну и народ! На каждом слове ловит! Ну, будь по-вашему! Я сегодня почему-то добрый. Поставьте дополнительный баллон кислорода килограммов на шестьдесят, двухнедельный НЗ и ограничьте радиус поездок до шестисот километров. Машина действительно хорошая и пока лучше не придумали, пусть потрудится.
Снова вспыхнул экран.
— Владимир Кузьмич! С корабля сообщили, что произошла ошибка. Будет один пассажир — повар- кулинар Галина Швец. Архитектор Ковалев направлен на другую станцию.
— Дежурная! Передайте приказ на рейсовый. «Архитектора Ковалева в связи с производственной необходимостью откомандировать на станцию Эратосфен. Начальник космоцентра Алферов». Ясно?
— Ясно, Василий Федорович!
— Спасибо, удружил, — обрадовался начальник станции. — Меня давно донимают…
— Ты не понял, Володенька, — усмехнулся Алферов. — Если бы не обстоятельства, не видать тебе архитектора как своих ушей. Вон их благодари за находку, — кивнул он на Субботина. — Станцию уже сейчас нужно расширять, а если… Ну да не будем загадывать! Пошли досматривать твое хозяйство, вдруг и впрямь придется здесь строить город!
— Слушай, — сказал Сима, когда за начальником космоцентра закрылась дверь. — А у него интуиция не хуже Мишиной.
— Тут не нужна интуиция, — мотнул головой Саша. — При его опыте и широте знаний нетрудно догадаться, что трансуранид — стартовая площадка развития лунной промышленности, а там, где возникает хотя бы один завод, уже нужно строить город, потому, что кто-то должен кормить, поить, одевать, в общем, позаботиться о нормальных условиях жизни тех, кто работает на этом заводе. Здесь же пахнет не только рудником и заводом, а целым комплексом, потому что неразумно добывать и перерабатывать трансуранид и отбрасывать другие металлы, тот же бериллий, или не утилизировать пьезокварц. Потом, это же пегматиты! Тут тебе и бор, и литий, да мало ли что еще таят жилы. Мы ведь только прикоснулись к ним. Возьми тот же рухляк с содержанием калия более трех процентов. Чем не материнская порода для почвы? Доставка ее на вездеходах в любую точку Луны, хоть на противоположную сторону, обойдется дешевле, чем с Земли!
— К тому же эта порода, нашпигованная всеми микроэлементами, необходимыми для растений, — идеальная основа почвы, — добавил Михаил. — Уже одно это делает разработку месторождения рентабельной. Оранжереи придется строить в большом количестве.
— Вопрос не в том, будут ли брать трансуранид, — вслух подумал Александр. — Вопрос в том, сколько его там?
— Я думаю, Саша, в пегматитах лишь его верхушки, а корни и основное месторождение уходят вглубь.
— Видишь ли, Миша, для такого суждения у нас слишком мало материала. Жаль, не удалось провести магнитный каротаж. Если этот массив одновозрастный…
— Тебе, Саша, как геофизику, не кажется странным, что там, в зоне самого крупного на Луне маскона, наиболее низкое значение магнитного поля, — перебил Субботин, — на Земле гравитационные аномалии, как правило, сопровождаются магнитными, а здесь…
— Нет, не кажется. Это только геологи так думают, — он с едва заметной лукавинкой посмотрел на Михаила. — Фактически в зоне гравитационных аномалий на Земле есть сложные магнитные поля, где встречаемость отрицательных аномалий часто выше, чем положительных.
— Тем лучше, — улыбнулся Субботин. — Значит, те же процессы происходят и на Земле.
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, сейчас в порядке бреда, мне пришла в голову идея, что низкое значение магнитного поля в зоне крупного маскона не случайно, так же как не случайна в этом районе дифференциация магмы, и, наконец, найденный там минерал трансурана. По всей вероятности, маскон представляет собой остаток того первичного материала, из которого была сформирована в свое время Луна. Дифференциация этого минерала приводит к концентрации трансурана в отдельных точках, что вызывает нарастание процесса распада сверхтяжелых элементов и, в конечном счете, к сильному разогреву недр Луны на этом участке. Очевидно, такой разогрев в пределах Моря Дождей происходил неоднократно, так как мы наблюдаем здесь широкие разливы лавовых потоков, наложенных друг на друга и превратившихся в базальтовые покровы. Не случайно и то, что в зоне маскона развиты самые молодые вулканы Луны — Архимед, Аристилл, Автолик. Причем, южнее Архимеда, между кратером и излившимся из него лавовым потоком, есть цепочка котловин, которые представляли в недавнее время озера, заполненные ювенильными водами, выделяющимися на завершающей стадии вулканической деятельности. Поступление этих вод было настолько значительным, что они переливались через край стекали в сторону Апеннин в виде временных потоков или даже относительно постоянных ручьев. Во всяком случае, восточное Архимеда наблюдаются сухие русла, образование которых можно объяснить только с помощью водных потоков. Таких свежих следов вулканизма на Луне не густо, а это лишний раз доказывает, что последний разогрев произошел в самое недавнее время, и именно он, как я полагаю, и уничтожил намагниченность пород в этой части Моря Дождей.
— Логично, Миша! Очень! — Макаров задумчиво покрутил в руках чайную ложку. — Если разогрев связан с трансурановыми элементами, а это подтверждается найденными образцами, то трансурановых руд в зоне маскона может оказаться достаточно много. Видимо, сейчас все геологические и геофизические работы сконцентрируют там.
— А в перспективе — детальная разведка, на которую бросят все имеющиеся у космоцентра резервы и техники, и людей, — дополнил Субботин.
— Значит, быть городу. Приходится признать, что у Алферова интуиция развита не худо.
— Точно. И потом не забывай: он из старой гвардии, а они все универсалы, и в вопросах геологии он разбирается не хуже профессионала. На Земле с пегматитами связаны урановые руды, на Луне пегматиты нехарактерны, но они обнаружены и в них найдены трансураниды. Думаешь, ему трудно сделать вывод?
— Ладно. Теперь объясни мне вот что… — Саша помедлил, собираясь с мыслями, похлопал ресницами и уставился на Михаила.
— На Луне, сколько мне приходилось сталкиваться, коры выветривания нет. Слой реголита не в счет. Перенос и накопление его чисто физические. А вот рухляк над пегматитовой жилой похоже каолинизирован, а это уже химические процессы. Как увязать их с нетленностью всего сущего на Луне?
— Ну, во-первых, физическое выветривание на Луне все-таки происходит: резкая разница температур при смене дня и ночи, солнечная и космическая радиации, микрометеориты, наконец, — все это приводит к разрушению первичных пород и способствует образованию реголита…
— Я считал, что реголит преимущественно вулканического происхождения, — перебил Макаров. — Выбросы пепла, лапиллей, бомб и отчасти материал, разлетающийся из кратеров при ударах метеоритов.
— Придется внести ясность, — усмехнулся Субботин. — Я говорил способствуют, потому что реголит — продукт сложного взаимодействия многих факторов. Конечно, основная масса рыхлого материала, составляющего реголит, поступает в результате вулканической деятельности и ударов метеоритов, но уже первые экспедиции на Луну установили, что в толще реголита можно выделить отдельные слои, и ты знаешь, что на Земле слои наблюдаются только в породах осадочного происхождения и свидетельствуют о смене условий накопления осадков. Появление слоистости на Луне также связано с изменением условий. Каких? Это пока не вполне ясно, но несомненно, что те процессы физического выветривания, о которых мы говорили, безусловно, влияют на формирование реголита. Это во-первых. А во-вторых, химическое выветривание, хотя и в незначительной степени, конечно, существует и на Луне. Ты обратил внимание, что более выветренный рухляк, в том числе со следами каолинизации, располагается не столько снаружи, сколько в глубине жилы?
— Пожалуй, — протянул Саша, припоминая разрез.
