нельзя было разобрать за этой поверхностью.
Вдруг шлем деполяризовался, и нижняя часть сдвинулась вверх.
Джосс увидел ухмыляющееся лицо Глиндоуэра.
— Что с тобой, — спросил тот, — неужели не нравится моя боевая раскраска?
Джосс засмеялся, собрал осколки разбитой чашки и бросил их в утилизатор.
— Слушай, а правда, что трафларовую броню невозможно разрушить?
— Ну, не совсем так. Если столкнешься с угольным астероидом, может здорово поцарапать. В этих астероидах полно промышленных алмазов. Бывают проблемы с пулями и снарядами. Иногда они здорово портят вид наружного покрытия.
Джосс застегнул лямки форменной куртки и еще раз окинул Ивена взглядом.
— Вчера ты был не настолько высок, — сказал он.
— Это все из-за сенсоров обратной связи — гироскопов и гравитационных компенсаторов.
— «Сапоги-скороходы!» — пробормотал Джосс, укладывая остатки багажа на носильщика.
— Давай, это я возьму, — сказал Глиндоуэр, протягивая руку к багажу.
— Да зачем, он же сам…
Ивен подхватил багаж, весивший по крайней мере восемьдесят килограмм, и сунул его под мышку вместе с носильщиком.
— Сделай что-нибудь, чтобы он не пихался!
Джосс протянул руку и выключил носильщика, беспомощно болтающего в воздухе своими маленькими механическими ножками. Жужжание сервомоторов затихло, и ножки обессиленно повисли в воздухе.
— Ну что, отправляемся?
— Поехали, — ответил Джосс.
Джосс закрыл двери, и они не спеша направились к стоянке шаттлов. Люди, идущие навстречу, удивленно оглядывались на гигантского железного командора, гулко шагающего по коридору. Ивен был похож на великана с детской сумочкой под мышкой, а Джосс рядом с ним чувствовал себя малышом, семенящим на прогулку за собственным папой.
— Возможно, я не прав, — сказал он, — но ведь это же не стандартный полицейский костюм, ведь верно?
— Да нет, — не сбавляя шага, ответил Глиндоуэр. — У полицейских костюмов нет и малой толики нужных качеств, — презрительная улыбка появилась на его лице. — Когда меня увольняли, я постарался хоть что-то вытрясти из них. Слишком много они были мне должны. Я сказал, что хочу оставить себе свой боевой костюм. Для начала они расшумелись, но потом, когда узнали, что полиция берет меня на работу, сказали: «Что вы, что вы, для Ивена — все самое лучшее, пусть обязательно берет свой костюм», — и отдали его мне… предварительно сняв с него все, что можно.
— Сняв все, что можно? — поразился Джосс. — Ты хочешь сказать, что у тебя было вооружения больше, чем сейчас?
Ивен искоса взглянул на Джосса.
— Все, что у меня сейчас есть, — это два силовых ружья и автоматическая пушка. Боеприпасов к ним не так уж много, скажу я тебе по секрету. Они ободрали этот костюм как липку. Знаешь, что у меня было? — он заговорщически понизил голос. — Два тяжелых лучевика усиленной модификации, огнемет, пушка Вулкан-Гатлинг — отличная игрушка… Ты никогда не сталкивался с ней? Ей можно вскрыть бронемашину, как жестянку с ананасовым компотом. Три тысячи выстрелов в минуту, а весу — всего- навсего сто десять килограммов вместе с охлаждающей системой. Отлично?
— Да уж, — согласился Джосс, представив себе человека, таскающего с собой тяжелые лучевики и раскупоривающего ничего не подозревающие танки. Ходили разные слухи, что такие вещи существуют, но полицейского, который говорит о них, как об обычном деле, он видел в первый раз.
— А еще у меня был сканер, — мечтательно продолжал Ивен, — он работал в невидимом спектре. Прямо думать об этом невыносимо — все лучшее поснимали. Сказали, что надо соблюдать договор об ограничении вооружений в межпланетном пространстве… Ба, да что тут говорить…
Джосс невольно улыбнулся: не часто встретишь человека, который может сказать «ба», это слово он встретил лишь однажды, и то в старом видеофильме под названием «Рождественский гимн».
— Так что у меня теперь жалкая пародия на настоящий костюм, — продолжал Ивен. — Впрочем, там, куда мы направляемся, и этого хватит.
— Надеюсь, — ответил Джосс. — Мне сдается, что со своей огневой мощью ты вполне мог бы перевернуть небоскреб.
— На это хватит и мускулов, — засмеялся Ивен. — Все зависит от того, что это за небоскреб.
Джосс кивнул. «Определенно, — подумал он. — Такого парня в трудную минуту рядом с собой иметь неплохо, вот только с рикошетами хлопот не оберешься».
Формальности на стоянке шаттлов заняли не больше минуты. Ивен передал для погрузки багаж вместе с затихшим носильщиком, и им осталось только ждать отправления. Шаттл, на котором они летели, принадлежал к классу стандартных многоцелевых аппаратов, уже не первый десяток лет ходивших по маршруту Луна — Земля — Космическая станция. Химические маневровые и циклонические субсветовые двигатели для дальних перелетов и дельтовидное крыло для посадки в атмосфере едва ли намного изменились со второй половины двадцатого века. Шаттл, громоздкий и медлительный, сверкал серебристыми и красными цветами респектабельной компании ТПА. Из сопл маневровых двигателей вдоль бортов белыми облачками клубился жидкий азот.
Джосс зевнул и с безразличным видом заметил:
— Похоже, ты вызываешь интерес.
— Считаешь, это хорошо? — оглядываясь по сторонам, спросил Ивен.
— Кое-кто все равно знает, что мы прибываем, так что лишняя реклама вреда нам уже не принесет.
— Хотелось бы верить, — пробормотал Ивен, механически наблюдая за погрузкой.
«Мне тоже», — подумал Джосс.
7
Умирать она начала прямо на работе. Она вообще не заметила бы никаких признаков недомогания, если бы, как всегда, позавтракала с утра. Уровень сахара в крови держался чуть ниже нормы. «Вовремя надо есть», — решила она, но перед перерывом почувствовала легкую усталость. Пошарив в сумке, нашла завалявшуюся конфету в мягкой обертке, рассеянно сунула ее в рот и вернулась к работе.
Ее работа требовала полного сосредоточения. Вот почему она начала принимать эту штуку. Ей страшно не нравилось, что бумажная волокита, пусть и приносящая неплохой доход, отнимает у нее все силы. Кое-кто из друзей намекнул осторожно, что существует в природе такой препарат под названием «гипер». Отличное средство, дающее возможность выполнять свою работу гораздо лучше, чем раньше, и в то же время заниматься совершенно другими делами. Эта штука стоила довольно-таки дорого, но она давно уже перепробовала все, на что можно было истратить деньги на станции.
Средство оказалось лучше, чем можно было предположить. После первой же дозы весь мир вокруг наполнился новым смыслом, и жизнь разделилась на две совершенно отдельные и безупречно работающие половины. Одна половина ее существа работала как бы автоматически, сама по себе, другая же с пристальным интересом наблюдала за всем, происходившим вокруг. Автоматическая часть делала свою работу с поразительной легкостью. Было странно вспоминать, как трудно ей было еще вчера решить такие простые вещи: кому позвонить, как справиться с компьютером, как распределить время на работе. Теперь все текло как бы само по себе, без малейшего участия, она наблюдала за окружающим и наслаждалась.
А наблюдать было за чем. И поводы для восторгов были. Карл, сидящий в другом конце комнаты, разговаривал по коммуникатору, она могла понять значение любого его жеста, и по его ответам абсолютно точно воспроизвести то, о чем говорят на другом конце провода. По одному только подергиванию века в
