приказать оседлать лошадей и мчаться вон из Парижа!
— Значит, вы советуете мне вернуться в Наварру?
— Да, ваше высочество!
Генрих молчал, задумчиво опустив голову. Вдруг он встал, подошел к окну, распахнул его и сказал, показывая рукой на небо:
— Господин Пибрак! Вы второй беарнец, который говорит мне сегодня, что для меня было бы лучше отказаться от тех планов, ради которых я приехал сюда. Но взгляните вот на эту звезду! Я верю, что это моя звезда!
— Она всегда появляется на юго-западе, со стороны Наварры, ваше высочество!
— Да, с Наварры взойдет она на горизонте и засияет над Парижем! — Пибрак и Ноэ удивленно взглянули на принца, не понимая, что хотел сказать он этой фразой. А принц продолжал: — В моей душе слышится таинственный голос, который твердит мне: «Ты должен жениться на Маргарите Валуа не потому, что она прекрасна, не потому, что ты полюбишь ее или будешь любим ею, а потому, что благодаря этому браку великие события осуществятся, несмотря на все препятствия!» Говоря это, Генрих гордо вскинул голову, и вся его фигура дышала таким царственным величием, что Пибрак и Ноэ были очарованы.
Воцарилось молчание. Первым его нарушил Пибрак.
— Ваше высочество, — произнес он, — мне нечего сказать на ваши слова. Я не знаю, какая судьба ждет вас, но читаю в ваших глазах, что вы будете великим государем. Вы говорите, что это ваша звезда так ярко горит на небе? В таком случае смотрите на нее, следуйте ей, не слушайте ничьих советов, кроме нее, потому что люди, верящие в свою звезду, — сильные, большие люди!
Опять наступило глубокое молчание. Видя, что Пибрак о чем-то глубоко задумался, принц спросил его:
— О чем вы думаете?
— Я стараюсь найти способ обезвредить Рене, — ответил капитан королевской гвардии. — Разумеется, укус змеи не всегда смертелен, но все же причиняет сильную боль. Раз вы не хотите раскрыть свое инкогнито, надо найти способ обуздать Рене.
— Но каким же образом? — спросил Генрих.
— Подлых трусов можно обуздать страхом, — ответил Пибрак. — Рене — фаворит королевы Екатерины, но если бы вы оказались под покровительством короля…
— Господи! — улыбнулся Ноэ. — Это было бы лучше всего! Но как может случиться, что король ни с того ни с сего возьмет под свое покровительство людей, которых не знает?
— Ну, вы должны знать, что у нас на родине счастливые мысли водятся в большем изобилии, чем деньги!
— Это правда, господин Пибрак!
— Вот мне и пришла в голову счастливая мысль. Сейчас вы вернетесь к себе в гостиницу, а через час к вам явится Рауль и доставит парадные придворные костюмы. Сегодня вечером в Лувре чествуют испанского посланника. Бал затянется на всю ночь. Знакома ли вашему высочеству карточная игра, называемая «ломбр»?
— Еще бы! Его высочество считается первоклассным игроком!
— ответил Ноэ.
— Тогда все обстоит благополучно. Подробности я сообщу вам вечером. А теперь возвращайтесь к себе домой и ждите.
Принц и Ноэ закутались в плащи, и Пибрак провел их по маленькой лесенке к потерне, выходившей к реке. Отойдя на порядочное расстояние от Лувра, Ноэ сказал:
— Да, Анри, ваша женитьба на принцессе Маргарите грозит большими осложнениями. Почему вы все настаиваете на этом браке?
— Да ведь принцы не женятся, подобно простым людям, только для того, чтобы иметь свой дом и семью! Мне приходится считаться с политикой, Ноэ!
— Политика — незрелый плод, Анри. Яблоко любви слаще!
— Но я и не отказываюсь от этого фрукта!
— А, так вы все еще думаете о красотке-еврейке?
— Еще бы! А кроме того, мне приходит в голову смешная мысль: хорошо бы влюбить в себя принцессу Маргариту, которая уверяет, будто я — неотесанный мужлан.
Они проходили как раз по мосту Святого Михаила.
— Ба! — сказал Ноэ. — Ночь очень темна, а этот бандит Рене, должно быть, все еще в Лувре. Надо заглянуть к нему в лавочку и повидать прекрасную Паолу!
— Но послушай, Ноэ, — сказал принц, — ты, видно, очень хочешь, чтобы нас повесили? После того как ты запер проклятого итальянца в погребе, ты еще хочешь обольстить его дочь?
— Обязательно, и именно для того, чтобы не быть повешенным, — ответил Ноэ и, не обращая внимания на принца, подошел к лавочке парфюмера.
Мост был погружен во мрак, но лавочка внутри была ярко освещена. Прекрасная Паола сидела за конторкой, перед ней стоял Годольфин в пальто и со шляпой в руках.
— Отойдем в сторону, он сейчас выходит! — шепнул принцу Ноэ.
Действительно, вскоре Годольфин показался на пороге лавочки и сказал дочери Рене:
— Вы сейчас же запрете магазин, Паола!
— Хорошо, — ответила девушка.
— Я скоро вернусь — только возьму от портного парадный камзол мессира Рене!
— Пожалуйста, не торопитесь, — насмешливо ответила девушка, — я не скучаю без вас, красавец Годольфин!
Молодой человек глубоко вздохнул и поспешно ушел. Выждав, пока шум его шагов затих, Ноэ сказал:
— Вот что, Анри, давайте заключим союз.
— Идет!
— Я помогу вам в ваших шашнях с красоткой-еврейкой! А вы оставите меня сейчас наедине с хорошенькой парфюмершей. Идите в гостиницу, я скоро приду туда!
— Но послушайте, несчастный, — сказал принц, — ведь Рене может вернуться с минуты на минуту!
— Э, велика важность! — ответил Ноэ. — Под мостом течет Сена, в которой можно всегда спастись вплавь!
Паола приотворила дверь лавочки, чтобы подышать свежим воздухом, но, увидев, что к ней идет какой-то мужчина, отскочила назад. Этим и воспользовался Ноэ и смело вошел в оставшуюся незакрытой дверь. Теперь Паола узнала красивого дворянина, ссылавшегося утром на свое знакомство с ее отцом, и покраснела.
— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я пришел слишком поздно, но я провинциал и плохо знаком со столичными обычаями… Брррр! Не находите ли вы, что сегодня стало холодно? — И с этими словами Ноэ затворил за собой дверь.
— Однако, месье…— начала девушка.
Простите меня, — перебил ее Ноэ, — но я забыл здесь кое-что и пришел просить, чтобы вы отдали мне забытое!
— Но что же вы забыли? — растерянно спросила девушка, глядя, как он запирает дверь на засов.
— Свое сердце! — ответил Иоэ.
— Однако…— снова начала было Паола, пытаясь взять строгий тон. Но Ноэ, не смущаясь, продолжал:
— Быть может, мне еще не скоро придется снова застать вас наедине, а потому я непременно теперь же должен сказать вам, что люблю вас! О, как вы прекрасны!
— Боже мой, — смущенно бормотала Паола, не зная, что ей делать. — Отец может прийти с минуты на минуту… Этого еще недоставало! — с тревогой крикнула она, видя, что Ноэ опускается пред нею на колени. — Ведь на окнах нет ставен, могут увидеть… Так идите хоть сюда! — с отчаянием сказала она,
